Как я учился финскому в Финляндии и “Пекка, который ходит по четвергам”

 

Двенадцать лет прошло с тех пор. 12 лет прошло. И все эти годы я хотел об этом написать. Нет, я рассказывал устно эти истории не раз и не два и даже, может быть, не десять раз, а больше. Но писать не писал. А между тем, редко бывает, чтобы столь короткий период времени вместил так много событий. Событий ярких, запоминающихся, в отношении которых с грустью осознаёшь, что ничего подобного с тобой уже не случится никогда.

 

Загадочный населённый пункт Хуйттинен.

 

Вначале название этого финского городишки вошло в мою жизнь в причудливой форме Гуфтинена. Дело было в начале 1997 года, то есть в период активной подготовки к эмиграции в Канаду и чтения газеты «Иностранец», которая в то время была, пожалуй, самым полным источником информации для желающих эмигрировать.

 

На страницах её я и нашёл эту коротенькую статью, в которой сообщалось, что “финны не только научат своему языку, но и заплатят за это”. При более подробном чтении статьи выяснилось, что не заплатят, а скорее приплатят, но всё равно, предложение было заманчивым – две недели в финском колледже на полном обеспечении, то есть с размещением и четырёхразовым питанием учиться финскому языку и всего-то за 500 долларов США. Что меня лично привлекло, так это то, что, как там сообщалось, нужно изначально хотя бы немного, а лучше прилично знать финский, потому что преподаватели не знают русского совсем. Это был как раз мой случай. Напомню, что это был такой очень короткий период в постсоветской истории, когда доллар стоил чуть больше 6 рублей, то есть всё удовольствие обходилось в 3000 рублей с небольшим[1].

 

В общем, на объявление я клюнул. Дальше требовалось выяснить, где находится этот самый Гуфтинен. Естественно, я полез в атлас мира и стал по алфавиту искать города и населённые пункты. Гуфтинена не было нигде в мире.  

 

Я опросил знакомых финнов, среди них редактора финского ТВ Лилю Суванен, где в Финляндии может располагаться этот самый Гуфтинен. Лиля, которая, естественно, никогда не слышала о таком городе или посёлке, предположила, что это может быть где-то рядом со Швецией, поскольку, да я и сам это знал, несмотря на то, что Финляндия называется так, как называется, в её языке нет буквы «Ф» – а в оригинале это вообще-то страна «Суоми», то есть «страна болот». Вдобавок, в финском нет и буквы «Г», как нет вообще звонких согласных[2].  

 

Но такого предположения Лили Суванен было совершенно недостаточно, Интернета в том смысле, как мы его понимаем сейчас, ни у кого не было, и я на некоторое время оставил эту идею. Но как-то раз, совсем рядом с моим домом на Ленина, 13 в Петрозаводске, встретил у журнального киоска Володю Давыдова, выпускника, как и я сам, франко-английского отделения ФИЯ КГПИ, только он выпустился позже меня на несколько лет, ныне живущего в Йоэнсуу. Финляндия. Он уже тогда жил там, В Йоэнсуу и, между делом, я спросил у него, что вот где бы такой загадочный город мог находиться. Володя ответил сразу же, что это никакой не Гуфтинен, а Хуйттинен, что там действительно находится Lansi Suomen Opisto, то бишь Западно-Финляндский Колледж[3] и что он слышал о таком учебном заведении.

Ну, слава Богу, не баян, (хотя такого значения этого слова в те времена ещё не было). Я стал собирать информацию о городе Хуйттинен и об училище в нём.

 

Оформить документы на учёбу оказалось проще простого, небольшой проблемой было то, что отъезд из Питера намечен бы на 6 утра и, значит, надо было в Питере ночевать где-то, для чего, конечно же, нашлась какая-то мамина родственница, у которой я и переночевал и доехал на такси к шести утра на какой-то питерский вокзал. Пока же все отъезжающие собирались, то прошло часа полтора и я сильно пожалел, что хотя бы не поехал на метро. Но хуже бы было, если бы без меня уехали, впрочем.

 

Отъезд в Хуйттинен и знакомство с Мишей.

 

Когда проехали пограничную Торфяновку, (потом мне снова доведётся в 2006 году пересечь этот таможенно-пограничный пункт, разделяющий Россию и Финляндию, в целях свадебно попутешествовать, и меня поразит, что ничегошеньки там с тех пор не изменилось хотя что там должно измениться?), ко мне подсел чернявый парень, представившийся Мишей. Потом выяснилось, что он по происхождению татарин, и что едет в Хуйттинен второй раз. Поскольку остальные пассажиры автобуса были практически все подростками, то он, сам примерно 35 лет от роду, решил подойти к мне, как если не к ровестнику, мне было в ту пору 42 годика, то по крайней мере, к человеку постарше всех остальных, а значит и поближе к нему по мироощущению. Мотив сближения он скрыватьне стал, сказал что хочет поселиться со мной в одной комнате (он знал, что комнаты там на двоих) и интересовался, не против ли я. Я, вестимо, был не против, а даже и «за», потому что переспектива жить с кем-нибудь из этих шумных подростков, которых начинающие богатеть или уже даже и разбогатевшие родители просто сплавляли с глаз долой и которым, конечно же, как я правильно полагал, будет совсем не до учёбы, меня привлекала очень мало. Так что согласился я разделить компанию с Мишей даже и с радостью. Миша был хирургом, работал в Питере в реанимации, очень интересно рассказывал потом об своей работе, например об операциях по пересадке сердца и о том, как сердце, подготовленное к пересадке, хранится во льду, ну и вообще, до пункта назначения у нас с ним было о чём поговорить. Миша был разведён, у него была дочь и он имел намерение эмигрировать через замужество с гражданкой Финляндии или хотя бы с дамой, легально обретающейся в Суоми. Для выполения этой задачи у него было припасено несколько телефонных номеров подходящих кандидаток и были другие планы, об одном из которых я, возможно расскажу, так как сей план осуществлялся в моём присутствии.

Главный корпус нашего колледжа-училища, старейшего в Финляндии, оно было основано в 1892 году. В здании стоит стойкий запах дерева, который мне нравится и бывает в старых деревянных постройках:  он одинаков где бы в мире они не находились. Такой запах царил, например, в старом доме моих родственников в Моске, на Хибинском проезде, и в доме, где расположена студия «Третий глаз» в Ла Рошели, Франция.

Приватизация велосипеда

То есть к моменту размещения Миша меня уже просветил практически обо всём и, что очень важно, посоветовал «приватизировать» один из велосипедов училища, коих всего числом было штук пять, что я и сделал сразу же, купив замок и цепь и повесив их на велосипед. Нужно же было это потому, что наше училище находилось километрах в трёх от самого городка Хуйттинен, куда можно и нужно было время от времени выбираться, чтобы не закиснуть от скуки в стенах училища и общежития.

Карта окрестностей Хуйттинена. Сам городишко, состоящий из четырёх главных улиц, насчитывает примерно 3000 жителей с близлежащими хуторами, но в нём имеется музей, плавательный бассейн, и крытый каток с искусственным льдом.

На первых же занятиях выяснилось, что написанное в «Иностранце» сильно противоречит действительности. Наша, в целом весьма милая и достаточно молодая преподавательница, с которой Миша сразу же попытался флиртовать, говорила довольно сносно по-русски, а большая часть студентов не имела ни зелёного понятия о финском языке. Уровень же, достаточный для более-менее сносного общения на финском был в группе из примерно пятнадцати человек только у двух, у меня и ещё у одного парнишки возраста лет под 30, чрезвычайно гордого этим обстоятельством. Потом, правда, выяснилось, что его знания были куда более поверхностнее, чем мои. Но даже если бы у большинства были такие же знания, как у него, можно было бы получить от этих курсов намного больше, а так масса времени уходила у преподавательницы на обучение азам, которые как раз и есть самое сложное и за две недели и даже за два месяца не постигаются вообще-то. Для обучения, впрочем, имелось всё: лингафонный кабинет, библиотека, компьютеры с цветными принтерами, на которых студенты печатали всякую фигню, ну и сами уроки с добросовестным преподавателем. Я сразу же стал тянуть на себя все одеяла и отвечал на вопросы преподавательницы, типичной финки с соломенными волосами всегда первым, да и просто всегда брал слово первым, когда требовалось и когда не требовалось совсем. Поэтому своё я от курсов получил и уровень финского всё-таки приподнял, не говоря о том, что было просто приятно провести две недели в цивилизованном окружении, я не имею в виду, конечно, русскоязычных студентов колледжа.

Для приятного и полезного времяпровождения здесь было всё, что нужно. В субботу в сауне устраивались танцы под магнитофон и частенько после занятий мы с Мишей ездили на велосипедах на речку удить рыбу, правда ничего не поймали, зато загорели: в августе в Финляндии хорошо. Опять же малины до отвала наелись на старой плотине, где мы пытались ловить рыбу.

Но если бы речь шла только об обучении финскому, то вряд ли и стоило мутить этот рассказ.

Пекка, который ходит по четвергам

Наверное в тот же самый день приезда, а может быть, и скорее всего, на следующий, поехал я на приватизированном лисапеде в спортзал и в бассейн. Миша мне всё рассказал, среди прочего, что там студентам нашего колледжа скидка 50%, то есть 5 марок стоило потренироваться и поплавать. В зале были все необходимые снаряды для всех мышц, и, довольный тренировкой, я вышел из спортзала в помещение с раздевалкой и душевой, где находилась и сауна. Принял, как полагается душ, и пошёл в сауну, погреться после тренировки. Посидел среди финнов минут пять-десять и, довольный, пошёл снова под душ. Помылся и совсем был готов надеть плавки (сворованные, к слову сказать, в Норвегии, в Мо (и Рана) в бассейне в качестве сувенира). На скамейке, где я оставил их перед тем, как войти в сауну, моих плавок не было! Зато лежали чьи-то, размеров на пять, то есть визуально раза в два больше моих и такие же чёрные. Я взял их в руки и, наверное, вид у меня был настолько вопрошающий, к тому же я продолжал осматриваться по сторонам, что первый же человек, стоявший рядом под душем, спросил меня, почему-то по-английски:

 

 “What is your problem?” Ну или там: “Do you have a problem? ”

“Yes, actually I do, because someone has taken my swimming suit.”

Далее мой собеседник, осмотрев внимательно плавки, оставленные вместо моих, высказал предположение, что эти гигантские трусы могут принадлежать некоему Пекке.

 

«Он ходит в бассейн по четвергам, Пекка. Но ты не волнуйся, это он не специально, видно просто запарился в сауне, вот и взял не глядя твои плавки. Он придёт снова в четверг».

 

Дело, однако, было во вторник.

 

«Таак, ну а что же мне сейчас-то делать. Хочется ведь и в бассейн, вообще-то».

 

«Ну так ты сходи, посмотри, может кто в твоих плавках в бассейне плавает…»

 

«Так как-то неловко без трусов, чай не нудистский бассейн-то…»

 

«Так ты полотенцом-то обвяжись!»

 

А и впрямь. Аки Цезарь в тоге, вышел я с полотенцем на бёдрах в бассейн. С пяток человек лениво плескались в нём и никто не подавал признака моих плавок на своих телах. 

 

Меня осенила гениальная мысль сходить к ребятам на вахте, которые продавали билеты, и попросить, объяснив ситуацию, плавки напрокат. По опыту я знал, что на Западе этого добра в публичных бассейнах всегда навалом. В том же полотенце на бёдрах я поднялся к стойке приёма клиентов (рецепции) и, едва я начал обрисовывать ситюёвину, как спортивные ребята, одновременно служащие рецепционистами и спасателями, прервали меня в один голос при виде громадных чёрных плавок:

 

«А, понятно, похоже что это плавки Пекки, он ходит по четвергам».

 

Подменные плавки моего размера мне были тут же выданы, причём бесплатно. Я благополучно поплавал в басейне и в четверг после занятий, помятуя о дне визитов Пекки в бассейн, снова пришёл туда же.

 

После тренировки и сауны, только я спустился в бассейн, как увидел, что ко мне бежит, размахивая моими плавками, один из тех парней что дежурят на рецепции.

 

«Пекка приходил. Отдал в целости и сохранности. Получил свои».

 

Радости моей не было предела. Инцидент был багополучно исперчен, но история не совсем на этом заканчивается. Через пару дней пришёл я как обычно потренироваться, попариться, ну и поплавать в бассейне. После тренировки и перед бассейном, по традиции, посетил сауну, в которой сидели три финна. Я точно знал, что никого из них не видел раньше. Про финнов ходят легенды и анекдоты, касающиеся их неразговорчивости. Это, конечно, отражает правду, но надо отметить, что в сауне финн становится несколько мягче обычного и может произнести три-пять фраз кряду. Что и произошло, когда один из них обратился ко мне, уже на финском, правда.

«Это ты, что ли, тот самый англичанин, у которого Пекка плавки по ошибке забрал? Ты знаешь, это он случайно, запарился, видать, в сауне», словно оправдываясь за всё население Хуйттинена, счёл нужным уточнить финн.

 

Я не стал этому финну объяснять, что я не англичанин, я потом понял, почему меня  приняли за такового. Дело в том, что по возрасту, я мало походил на обычного студента, большинство из которых были подростки, как я уже говорил, а вот преподавателями там были, в том числе и англичане, потому что колледж лингвистический, и в нём обучают и английскому в том числе. Ну и тот факт, что я в первый раз ответил на английском, позволил местным сделать такой вывод. А поскольку какие-либо происшествия в достославном городе Хуйттинен практически отсутствуют, то эпизод с моими плавками создал самую настоящую сенсацию, которая, может быть, навсегда вошла в местный народный эпос и будет передаваться из поколения в поколение. 

 

————————–