Первый пост о Петронете был написан для Живого Журнала 24 мая 2010 года, то есть мне ещё не исполнилось и 55 лет, которые стукнут 30 числа. Сейчас, 24 марта 2023 в возрасте 68 лет без двух месяцев я свожу все посты из ЖЖ по этой теме воедино и кое-что добавляю, что-то и убираю, а ещё что-то переделываю. Воды-то утекает всё больше….
Первоначально пост был озаглавлен:
“ПЕТРОНЕТ. Как это было 20 лет назад”.
Вот что я тогда написал:
=========================
Некоторое время тому назад случайно открыл сайт «Столица на Онего» и, в разделе славословий губернатору Катанандову, моему почти ровестнику, у нас разница в месяц с небольшим, с изумлением прочитал: Валерий Тольский, председатель совета директоров телекомпании “Петронет”. Вот оно как в жизни бывает! В 2005 году я его встречал в последний и единственный раз на набережной Петрозаводска. Уверен, что он меня узнал, но сделал вид, что нет. Был с какой-то дамой сильно моложе его по возрасту).
Впрочем, он всегда и был таким, со взглядом умирающего лебедя. Сразу хочу уточнить: ничего плохого я от Тольского за весь период работы на Карельском телевидении не видел. Один раз он увёл у меня из-под носа путёвку Союза журналистов в Финляндию, почти бесплатную, ну так это мелочи. Хотя тогда было обидно.
Да уж, подумал я, прочитав абзац в “Столице”: «Судьба играет человеком, а человек играет на трубе».
Валерий Тольский (парень скользкий – так говорили на Карельском телевидении), в течение большей части моего века на этом самом ТВ был главным редактором, и лишь в конце моей эры, которая длилась в целом девять лет (ноябрь 1980 – декабрь 1989) на этом предприятии он стал председателем уже явно загибавшегося комитета по ТВ и РВ, откуда вслед за мной побегут очень многие и самые предприимчивые. Валерий Тольский не знал, а может быть и никогда не узнает, если не прочитает мой журнал, что вряд ли, что весьма некосвенно он способстовал рождению ПЕТРОНЕТа. И вот в 2010 году, я думаю, хотя и на короткое время, он оказался в роли руководителя того самого предприятия, повивальным дедом которого невольно выступил в конце 1989 года. Ну а тут уже пора пояснить, что я имею в виду, и без подробностей не получится.
Когда я, осенью, даже, считай, зимой 1989 года, покидал Карельское ТВ, то совершенно не думал, что когда-то вообще буду что-то иметь с телевидением вообще. Я собирался переводить с трёх языков (английского, французского и итальянского), и на два (на французский и английский). Потом я стал кое-что переводить и с финского и с немецкого. На мысль стать индивидуальным предпринимателем, а точнее “кустарём”, как назывался мой статус, меня навела одна из передач “О кооперации”, в которой участвовала бухгалтер Лисина из Петрозаводского тогда ещё горсовета. Я у неё распросил, что требуется для того, чтобы уйти на вольные хлеба, и она мне рассказала, что практически ничего, ну, можно зарегистрироваться, вести какой-то учёт в тетрадке, платить налоги, но и дала понять, что в моём случае, мол, даже можно обойтись и без этого.
Переводить я всегда умел, знал, вернее чувствовал, что спрос будет, потому что мир открывался вовне и преображался, что дальше контакты с иностранцами будут только ширится. Мои ожидания, скажу я забегая вперёд, оправдались не на 100, а на 300%, потому что в конце первого же месяца работы я получил больше 1000 рублей. Полновесных советских, официально стоивших больше американского доллара. Для сравнения, самый высокий заработок вместе с гонораром на Карельском ТВ у меня составил 315 рублей. В среднем мне начислили потом пенсию исходя из того, что моя зарплата равнялась 300 рубликов. Это было очень неплохо, конечно, для Карелии.
К тому же я не уходил в “никуда”. У меня уже было на руках предложение о трудоустройстве. Мне предложили возглавить газету Союза кооператоров, с председателем которого, Олегом Жарковым, мы подружились в ходе подготовки нескольких передач «О кооперации», завершивших мою карьеру на этом выморочном предприятии, которое звалось Карельским телевидением. Олег тогда сказал: «Ты будешь получать 2700 рублей в месяц. За эти деньги можешь сам писать и рисовать всю газету, и тогда деньги останутся тебе, а можешь нанимать писателей, отсека (ответственного секретаря) и вообще всех, кого сочтёшь нужным, и платить им».
*** Единственное упоминание о Жаркове находится вот в этом документе, на 158 странице. Больше про Олега, достаточно молодого в ту пору человека, ничего не известно. Он как в воду канул.
Перспектива была мне обрисована ещё до моего официального ухода с ТВ, место предложено официально, поэтому я и заявил тогда, осенью 1989 года Тольскому, который подписывал моё заявление об уходе по собственном желанию, что ухожу в газету главным редактором. Он слегка удивился и спросил : « А как же вы, почти десять лет посвятили телевидению, а теперь вдруг так резко меняете профиль?»
На что я ответил: «Так, может случиться, Валерий Анатольевич, что я при той же газете ещё и телевидение сооружу!»
«Ах, вот как!» – сказал Тольский, – «Кстати, мне вот тут прислали одну брошюрку про частное ТВ, можете взглянуть. Самому мне ни к чему, у меня ТВ уже есть, а вам может пригодиться.»
Я взял пачку страниц, попросил некоторое время на то, чтобы ознакомится с ними, и тут же пошёл в помещение фильмотеки, где у нас был громадный профессиональный ксерокс, на котором мне за небольшие подарки печатали мои переводы ещё в бытность работы на ТВ. Я дарил девушке, ответственной за это, какую-то там косметику и прочие шоколадки, и получал десятки экзэмляров книг, которые продавал в том числе по почте наложенным платежом, пополняя таким образом свой бюджет. Отпечатав копию, я отдал Тольскому оригинал, а по пути домой вчитался в суть брошюры. Во главе оной стоял броский заголовок:
ВЫ МОЖЕТЕ КУПИТЬ СОБСТВЕННОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ!
Это телевидение предлагало какое-то советско-кувейтское предприятие «Совхалиж» всякому желающему юридическому или физическому лицу, у которого копошились в карманах лишние тугрики.
«Ну да», подумал я тогда. Всё это хорошо, конечно, своё ТВ прикупить – а где деньги-то взять?»
Потому что по прочтении становилось ясно, что нужно на это дело минимум 700 000 рублей.(можно безналичных – если кто жил в совке, то помнит, что это были за деньги) и 30 000 долларов.
Поскольку долларов у меня не было вообще, а рублей, может быть тыща и была, но не более, то про брошюру я забыл на пару месяцев совсем.
Организация газеты кооператоров продвигалась очень медленно, жить на что-то было надо, но я был к этому вполне готов и дал в газету объявление о переводах на иностранные языки и с них. О чём расказывал выше. Я не помню, кто заказал мне первый в моей жизни платный перевод, да это и неважно теперь, но дело переводческое пошло настолько с места в галоп, что я оказался загружен выше крыши и сверх своих скромных возможностей. Мне стали приносить переводы про портлендский цемент и шизофрению с паранойей, про химическую кастрацию педофилов и про то, как открыть машину через стекло (к примеру). Массой повалили контрольные работы заочников с их «знаками», которые надо сдавать, «кандидатские минимумы», инструкции к аппаратуре, приглашения для заверения в нотариальной конторе и всякое прочее заказное пирдушество. Как я уже рассказывал, в первый же месяц работы на себя я подсчитал выручку и прослезился от радости – она зашкаливала за 1000 рублей, то есть была в три раза больше того, что мне когда-либо платили на Карельском ТВ!
Второй месяц был ещё лучше; я уже приловчился печатать контрольные работы в несколько экзэмляров – у меня была такая маленькая импортная машинка, которая пробивала с новой копиркой 4 копии (плюс оригинал), а поскольку эти контрольные были типовыми для всех вузов, то я просто продавал эти копии, которые студентам всё равно надо было потом переписывать от руки. Эх, если бы в то время у меня был компьютер с принтером! Я разбогател бы за полгода, это точно. Но это, скорее, отдельный рассказ. Рассказ же настоящий, хотя и непосредственно связанный с моей переводческой деятельностью, есть повесть о том, как я организовал кабельное телевидение ПЕТРОНЕТ, которое задумывалось совсем и не кабельным.
Примерно на втором месяце моей переводческой деятельности я получил заказ на перевод инструкций к операционной системе МС-ДОС персональных компьютеров, которые только-только стали появляться в Петрозаводске. Было это, скорее всего в декабре 1989 или в январе 1990 года.
Заказ был от директора предприятия «Карелнефтепродукт» Евгения Мазалецкого (жив на середину 2022 года), но непосредственно со мной контачил его инженер, бывший судостроитель, имя которого я полностью забыл. Пусть будет Гена, например. Он показал мне компьютеры в работе, передал толстенные книжки – инструкции и сказал, чтобы я особенно не парился насчёт терминологической точности перевода, главное, чтобы был ясен смысл, а инженеры поймут.
Про цену тоже как-то условились, выгодно для меня. Вот таким образом я перевожу неделю, другую, третью, приношу переведённое порциями по нескольку страниц и разговариваю за жизнь с этим инженером, ожидая, пока бухгалтерия оформит мне очередной «транш» зарплаты. И вскользь упоминаю о той самой брошюре «Совхалижа», выражая восхищение переменившимся временем : «Подумать только, собственное телевидение!».
Инженер Гена тут же насторожился и стал меня подробно расспрашивать. Я всё, конечно, рассказал и даже принёс на следующий же день эту брошюрку, которую Гена показал Мазалецкому, после чего Мазалецкий пригласил меня на разговор. Разговор был примерно такой:
«Возьмёшься за создание частного телевидения?»
«Возьмусь. А у вас что, есть 30 000 долларов? (Про рубли я не спрашивал, потому как ясно, что рубли были).»
«Да у меня не только 30, но и 300 тысяч есть, но вот потратить их на зарплаты, премии или покупку колготок женской части коллектива я не могу. А вот на то, чтобы купить телевидение – запросто. Создаём акционерное общество – и вперёд! Главное, чтобы человек был, готовый всё это двигать.»
Надо сказать, что Евгений Мазалецкий был человеком слова. Буквально на другой день мы уже сидели втроём в кабинете директора Текобанка Андрея Нежельского, который был тогда рядом с офисом Мазалецкого, буквально через скверик, где краеведческий музей, в кирпичной многоэтажке на проспекте Урицкого. Мы собрались, чтобы родить частное коммерческое телевидение в Петрозаводске. Нежельский дал на это благородное дело миллион рублей (мы все помним, что это ещё советские рубли, за которые давали больше доллара), Мазалецкий – 40 000 долларов.
Но создать первоначальное предприятие – это лишь полдела. Теперь надо было придать ему хоть какую-то форму и начать работать. И тут надо рассказать, как примерно это всё планировалось осуществить. «Совхалиж» предлагал организовать это мероприятие по принципу французского частного ТВ «Канал плюс», где я побываю уже через год, в октябре 1991 года. То есть передатчик развешивает зашифрованный сигнал вокруг себя на дециметровой частоте (коих сотни), а в домах у клиентов в телевизоры ставится такая маленькая примочка типа чипа, или клиент покупает небольшую приставку, расшифровывающую этот сигнал. Эта приставка или чип должны продаваться достаточно дёшево, чтобы у клиента не возникало соблазна купить поддельную, которую, конечно же, наши кулибины сварганили бы в шесть секунд. Вопрос о конкуренции решался тем, что кулибиным дороже бы стоило купить части для подделки и продать затем этот прибор клиенту с наваром для себя, чем если бы клиент купил у нас эту приставку со всеми потрохами. То есть «Совхалиж» включал в цену своей станции примерно таких 10 000 декодеров. Передатчик тоже входил в комплект и вещал бы в радиусе в 30 км, то есть более чем достаточно, чтобы охватить весь Петрозаводск и даже более того*. Программное обеспечение, то есть фильмы, тоже входили в цену вопроса.
* Я даже сходил на предмет разведки, где бы установить передатчик, на бывшую «глушилку» вражьих голосов на Кукковке, где народ очень обрадовался хоть какой-то перспективе выживания – им давно уже ничего не платили и грозились всех разогнать. Забегая вперёд, потом Мазуровский установит там свой передатчик для вещания «НИКИ+»
То есть проект был со всех сторон привлекательный и, казалось бы, просчитанный. Единственное, что смущало в контракте, не говорилось прямо, кто же берёт на себя заботу о частоте, на которой будет производиться вещание. А между тем это оказалось самым главным “компастусом киви” (камнем преткновения по-фински). Дело в том, что на дворе ещё только занимался 1990 год, то есть всё устройство всего хозяйства на всех уровнях ещё было коммунистическим. Частотами в Петрозаводске заведовал Петрозаводский же узел связи, сейчас уже не помню, кто там был начальником, может какой Гусаров, но неважно. Ему соорудили письмо за подписью Нежельского с Мазалецким, в котором просили выделить частоту под новое коммерческое телевидение. Я это письмо относил лично в дом, где почтамт, там на втором этаже был кабинет главного по всей связи в Карелии. Посидел в приёмной несколько минут, был допущен к телу какого-то советского гриба, которому вручил письмо. Гриб почитал, шевеля губами, как у них было принято, чтобы смысл нехитрый дошёл до рабоче-крестьянского нутра (они нутром чуяли тогда). Спросил, в тупой чиновничей слоновости: « Это ещё что за новости? Какое такое коммерческое телевидение? Этого быть не может!»
Ну я спокойно так, говорю: «Быть это может уже, у нас на дворе, чай перестройка и гласность, а телевидение есть как раз её, гласности, неотъемлемый инструмент. Если вы считаете, что не может такого иметь место быть, дайте обоснованный ответ в положенные сроки. Надеюсь, что письмо ваш секретарь зарегистрировала, как должно ».
С тем и ушёл. Ведомство гриба протянуло, как полагается, все положенные сроки, а в последний день сроков испустило ответ, который гласил примерно следующее, если упустить все ненужные выкрутасы: «Согласно Указа Совета Народных Комиссаров СССР от 1934 года, все средства связи в СССР принадлежат народу.» Поэтому, мол, шест вам в рот, чтоб башка не шаталась, а не частота для телевидения, господа предприниматели, можно было прочитать между строк ответа. Дальше началась волокита. Раз в месяц примерно собирались какие-то совещания в Совете Министров на проспекте Ленина, где обсуждалось, давать или не давать нам частоту. За каким-то хером на одно из них была приглашена Хапцова –, которая на тот момент возглавляла Карельское ТВ. То есть была нашим конкурентом. Кроме неё там сидели каки-то другие типы, например погранцы (не имевшие никакого отношения к делу), конечно же связисты, партийные деятели (ведь это ещё до путча было дело). Все говорили по важность альтернативных очагов гласности типа частного телевидения, но как только доходило дело до конкретного вопроса : “Дайте же частоту нам, у вас их сотни, этих частот!” (речь шла о дециметровых каналах; метровых, вещавших на большие расстояния, было мало, то ли 12, то ли всего шесть)», так всё скукоживалось и не продвигалось никуда совсем.
На третьем сборище вдруг появилась группа каких-то людей, которые говорили о том, что уже заказали оборудование у венгров, у «Хирадаш Техники» для кабельного ТВ. В перерыве мы вышли покурить и разговорились с главным этой группы Гвоздевым. Я его спросил о том, что они думают о программном обеспечении своего телевидения и всякое такое прочее. Как выяснилось, они не думали ничего. Все они были инженерами с Радиозавода, который, конечно же, дышал на ладан.
Их основной заботой была техника раздачи программ, то есть вещательный узел и сеть. Что будет запускаться в эту сеть было для них делом второстепенным, программы, по их мнению, должны вроде как придти сами по себе.
Когда совещание в очередной раз закончилось ничем, я пригласил Гвоздева на рюмку чая к себе, благо это было ровно через дом вниз по Ленина. В неторопливой беседе я, чувствуя, что частоты нам «грибы» никогда не дадут, и выяснив, что для кабельного ТВ частота не требуется, главное, чтобы было достаточно кабеля, то бишь коаксиального медного провода и распределительных коробок для него, устанавливаемых на стенах лестничных площадок, предложил объединить усилия и сказал, что у меня “есть миллион рублей и 40 тысяч зелёных”. У Гвоздева сотоварищи был уже на пути в Петрозаводск кабельный передатчик и большая спутниковая тарелка, заказанные, как я уже говорил, в Венгрии.
Ударили по рукам. Дело пошло. До этого, в промежутках между совещаниями в Совете Министров по поводу выделения частоты, я ездил в «Совхалиж» два раза, один из них с Андреем Нежельским. Пытались сделать выделение частоты строкой в контракте. Мужики из «Совхалижа» сказали : «Не, мы не можем, у вас пограничная республика, частота будет вашей проблемой». До этого ещё приезжал из «Совхалижа» в Петрозаводск какой-то молодой парень, представитель, который не имел с собой никакого багажа вообще, только паспорт и пачку денег. Не было даже смены белья у него. Побывав у Нежельского и потрепав языком про то, что «поставим всё», он сел в какой-то поезд на Москву и пропал навсегда. Я доложил Мазалецкому, что надо, мол, объединяться с командой Гвоздева и делать кабельное ТВ, иначе упустим время и вот уже, вроде, копошатся какие-то другие ребята под руководством Андрея Мазуровского, с какими-то, по слухам, деньгами компартии и совместным болгарским предприятием, так что время терять не надо бы.
Тут надо сделать отступление и сказать, что Андрей Мазуровский очень быстро прознал, что я надыбал хорошие «средства». Он позвал меня для беседы к себе на радио – он всегда заведовал техническим обеспечением радиовещания, проще говоря держал в порядке микрофорны с магнитофонами. Я пришёл, благо у меня остался пропуск на телецентр, и он начал склонять меня на свою сторону, мол, приходи ко мне со всеми этими деньгами. Я уже достаточно насмотрелся на эту хитрую личность бывшего сержанта танковых войск, как характеризовал его мой приятель, оператор карельского ТВ Александр Веснин во время работы на ТВ, и освоения личного дачного участка, где Мазуровский был замом садоводческого товарищества «Эфир», чтобы понять, что «этот человек» кинет всех и сразу же, как только ему это будет выходно. Поэтому лишь с усмешкой спросил: «Ну а что платить-то мне будешь, Андрюша?»
«Тыщу в месяц?»
«Маловато будет, однако,», ответил я явно стебясь, но Мазуровский этого не почувствовал. Он тут же предложил больше, на что я ответил, что о зарплате можно говорить отдельно, но вот что меня интересует, так это вхожесть в совет директоров на правах, скажем, директора программ. И что я считаю, что за деньги, которые принесу фирме, я вполнен вправе такую должность требовать для себя. Мы ещё немного поторговались, я думаю, что можно было добиться обещания такого назначения чисто номинально, потом бы нашёлся способ меня из этого совета вытеснить, поэтому серьёзно переход под крыло Мазуровского я никогда не рассматривал, так что торговался я больше в шутку. Я знал, что ребята с радиозавода тоже в перспективе могут кинуть, но то, что это сделает Андрюха, как только ему представится случай, тут даже можно было к бабке не ходить.
Так, кстати и вышло. Гвоздев косвенно кинул меня через четыре года только. Да и то, если бы я захотел, мог бы остаться и влачить и дальше существование в Петронете, и не на самом последнем месте. Просто разногласия переросли в принципиальные, я расскажу об этом кратко в конце моего повестования, а пока я веду речь о периоде 1990 года.
В общем, долго ли коротко-ли, соорудили новую форму предприятия. Гвоздев и Ко предложили назвать это дело «Петронет». Мне название не очень нравилось, вернее, не нравилось совсем. Потому что русский народ явно читал бы в нём отрицательную частицу, а не слово «сеть». Но, по большому счёту, мне было всё равно, как предприятие будет называться, лишь бы дело делалось. Мазалецкий хотел, чтобы я был директором всего. Мне это и нафиг не нужно было. Никакого соответствующего опыта «хозяйствования» у меня не было. Меня влекла всегда творческая сторона этого дела. Поэтому директором назначили некоего Юшкова. Замом – Гвоздева. С ними пришли бухгалтер Вася Завадецкий, снабженец Вова Фёдоров, обладавший явно еврейской внешностью несмотря на русскую фамилию, Сергей Савинский, ныне директор банка «Онего», экономист Сергей Чуваров и прочие лица. Поместились все в здании бывшего Прионежского Райкома КПСС, Потом, до 2009 года располагалась Администрация Прионежского района, выселенная оттуда за нарушения пожарной безопасности в том же году.
Там у нас была студия, где мы монтировали всякие рекламные, и время от времени информационные, ролики. Потихоньку вещание по кабелю началось на Перевалке, из квартиры в цокольном этаже, в домах радиозавода, двух или трёх, где подключилис кабель. Потом ещё в нескольких. Первый сигнал о том, что у моих новых коллег мозги не на 100%, как у меня, заняты созданием и развитием нового дела, поступил, когда я поехал по каким-то делам в Питер с директором Юшковым. Мы приехали вместе, договорились встретиться с ним наутро, я остановился у Свойского Серёжи дома, а когда позвонил по оставленному мне телефону, там сказали, что Юрий уже уехал в Петрозаводск. Не сделав никаких дел и в полном недоумении, я вернулся той же ночью в Петрозаводск, но объяснений никаких от Юшкова не дождался – он пробормотал что-то невнятное. Через пару недель Юшков уже работал в «Карелнефтепродукте» и руководить всем стал Гвоздев.
Надо сказать, что более бездарного, неказистого и нерешительного существа, совершенно неподходящего для директорской должности, представить было трудно. И вот «оно» теперь село нами руководить. Единственным достоинствои Гвоздева было то, что он смог подключиться к электронной почте. Дело было в 1990 году, у нас было, благодаря стараниям Вовы Фёдорова, закуплено штук пять компьютеров с 236 процессором, один из которых имел модем. Связь осуществлялась через совместное предприятие «Совам (Сов(еты) – Ам(ерика) телепорт». Операционная система была МС-ДОС, матричные принтеры выдавали, вестимо, только текст. И тем не менее это был громадный шаг вперёд. Потому что вокруг ничего подобного ещё и не было. Во всяком случае, ни на на карельском телевидении, ни в газетах, о компьютерах ещё и не мечтали. Более того, когда я сотрудничал уже в году 1995 с «Никой» в деле создания какого-то кина про связь, Андрей Мазуровский грустно сказал: «электронной почты у нас, конечно, нет». Ну а у нас в «Петронете» она уже пять лет как была и нам с Гвоздевым даже довелось в 1991 году объяснять французам в Ла-Рошели, что это за зверь такой – эл. почта, и зачем она нужна, не понимали французы, если для внутренней связи есть Минитель, а для международной – факс.
Да, «Совхалиж» мы бортанули, ничего не стали у них ничего покупать. Вова Фёдоров, несмотря на свою совсем русскую фамлию, обладал не только совершенно еврейской внешностью, как я уже отмечал, но и присущими этому народу способностями. Он нашёл на какой-то японской выставке, происходившей в Москве, то же самое студийное оборудование фирмы Джей Ви Си, что было представлено в каталогах «Совхалижа», только по цене на 25% ниже, потому что оно было распаковано для экспозиции, и японцам было интересно не вести его взад, а продать на месте. Из Петрозаводска приехал грузовик прямо в центр международной торговли.
Мы с Фёдоровым приехали на поезде, погрузили всё в грузовик и уехали опять же на поезде. Были куплены две камеры, три магнитофона, штук пять мониторов. Что-то потом пришло отдельно из Японии на пароходе во Владивосток. Вроде это был ещё монитор-другой, кассеты и всякая мелочь. Работать уже было можно, и я целиком, с головой и ногами ушёл в эту работу. Мог бы написать если не тома, то десятки страниц о том, как приходил в течение трёх лет каждый день на работу к 8 утра и уходил тоже в 8, но вечера, причём и в выходные, как освоил съёмку, монтаж, перевод и озвучивание фильмов, работу с компьютерной графикой (мы с Фёдоровым ещё съездили в Питер и купили графический компьютер «Коммодор Амига 3000»). Деньги на него дал опять же Мазалецкий. Я крутился как белка в колесе в этот, безусловно, самый счастливый период моей жизни. Заказал перевод с немецкого для инструкции к этому комьютеру (почему-то продавался он с инструкцием на дойчландском языке) одному безработному хрущу, который понаписал такого, что я ему заплатил только за первую часть перевода, а потом просто сказал, чтобы он больше не беспокоил. Человек затаил злобу и впоследствии, уже в 1996 году, стрелял мне в дверь из дробовика. Стрельнул вверх, специально, чтобы не задеть кого-нибудь, а попугать. Ну, попугал, добился своего. Я так испугался, что через два года в Канаду уехал. Шутка, но с долей шутки, потому что, согласитесь, когда тебе картечью пробивают дверь, то шутки плохи.
Я много ездил по Европе. К настоящему моменту на Ютюб уже выложены почти все ролики о моих путешествиях того периода. Создал рекламный отдел, нанял работников в студию и в отдел вещания. Передача записывалась на кассету каждый день и относилась в новый узел связи на Анохина. Первым выдавальщиком в эфир был Андрей Хамбир, ныне свадебный видеооператор. Ему помогал сын Володи Фёдорова, потом я взял на работу Марка Кирсанова и Ирину Повидайко.
=====
Много можно было бы рассказывать о том славном периоде работы на самого себя и работы, которая к тому же выполнялась с превеликим удовольствием. Только вот тема эта настолько необъятна, что потребовалось бы несколько десятков страниц. Теперь же нужно сказать о том, почему затея с «Петронетом» не получилась, по большому счёту, в отличие от «Ники». Единственно и только потому, что у Петронета:
а) – не было лидера типа Мазуровского, б) – не сложилась команда единомышленников.
На «Нике», на мой взгляд, тоже команды не было, в конце концов такие профессионалы, как Никулин с Захаровым оттуда ушли, но там была сильная личность – Андрюша Мазуровский, который тащил «Нику», как таран, за собой.
Потом я имел с ним дело, когда нужно что-то было переводить для финнов и даже соорудил ему фильм к юбилею карельской связи году в 1995 – в деловых качествах его сомневаться не приходилось. Гвоздев же был совершенным, никчемным ничтожеством и в конце концов тоже команду разогнал, потом бесславно ушли и его. Петронетом поуправлял даже некто Мешков, ныне ярый ватник, совершенно гнуснейшая личность, гнобившая меня по комсомольской линии как неактивного комсомольца. Потом он резко поменял взгляды, как флюгер, и в дни путча орал, что он за демократию. Света Пушкина в штанах, блин. Теперь вот этот рождённый мною в муках «Петронет» докатился до престарелого Тольского. Логический конец всему.
Если бы в конторе тогда сложился бы «коллектив», как говорили при советах, то они могли бы вытащить дело даже вопреки гнусно пассивному Гвоздеву. Но… первым, как я уже говорил, отпал Юшков. Потом свалил Савинский. Потом Фёдоров, потом Чуваров. Дольше всех оставался совершенно флегматичный Вася Завадецкий со своей молодой супругой, 15 лет разницы в возрасте – не шутки. Но и он ушёл потом, совершенно расплевавшись с Гвоздевым.
На первом же этапе надо было, на мой взгляд, агрессивно «кабелировать» город. Возможности такие были. В 1991 или 1992 году какие-то субподрядчики из Питера предлагали опоясать медной проволокой весь старый город плюс район Октябрьского проспекта. Петронет и Ника поделили город условно по реке Лососинка. Плюс Ника оторвала себе жирнющий кусок – Древлянку с новой застройкой, где кабель тащить было намного легче, чем в старых кварталах. Наш прославленный экономист Чуваров в ответ на это совершенно замечательное предложение питерцев ответил, что, мол, как же, ведь для этого надо брать кредит, аж под … 15% годовых! А чем потом расплачиваться? Да абонентной платой с десятков тысяч абонентов и расплачиваться, пень ты экономический! – ответил бы я и хор мальчиков и Бунчиков, совсем не соображающих в экономике … Ответил бы, если б знал, что такой разговор состоялся. Узнал-то я об этом наааамного позже, когда все поезда ушли.
Кстати, Чуваров свалил очень быстро в тот самый «Текобанк», где стал уже сам раздавать кредиты, правда уже не под 15%, а под 100 и даже 150% годовых – такая в те годы была инфляция и доллар стоил 700 рублей, по-моему. Но ему уже было «чем хуже, чем лучше».
Помню ещё очень хорошо, что на пятилетии «Текобанка», где бесплатное вино лилось рекой, я спросил одного из двух отцов – основателей «Петронета», а именно Нежельского:
Андрей Андреевич, в чём причина охлаждения вашего банка к нашему предприятию?
«А ты что, не в курсе?» (у них, у, хотя бы якобы, «начальства» было всегда принято тыкать, но я не гордый).
«Нет, абсолютно нет»
«Да потому что твои коллеги, Гвоздев в первую голову, вместо того, чтобы брать кредит у своего учредителя (что, конечно, логично во всех отношениях – моё прим.), взял его у «Промстройбанка».
Опять деталь, о которой я ни сном, ни духом, потому что занимался творчеством, руководил рекламой и программами. А коллеги потихоньку гнали моё детище «Петронет» в тупик. Причём совершалось это всё как-то гаденько, за моей спиной. Гвоздев, некоторое время после того, как я прямо спросил его, почему он так расплевался с Нежельским и получил в ответ какое-то неясное бормотание, видно смекнул, что вопросы я буду задавать и впредь неудобные. Он каким-то образом подбил меня на то, что я отказался от поста директора программ и стал главным редактором – эта смена подозрительно быстро была оформлена в моей трудовой книжке, и я даже не понял сразу, в чём суть этого манёвра, да и не интересно мне было – главный редактор, так главный редактор. Обставлено это было так, что мол, ты работаешь на износ, надо тебя разгрузить. А им надо было лишь, чтобы я не входил в совет директоров и не приглашался бы более на собрания, где решалась судьбы фирмы. Впрочем, я и так не слишком туда стремился – эти собрания мне казались тратой времени.
Но моё терпение кончилось, когда мне в «помощники» записали некоего Валентина то ли Крупицу, то ли Курицу, то ли Тупицу, сейчас уже не помню, помню, был такой обрюзгший тип в мешковатых вечно одеяниях словно всегда с бодуна и и взглядом мимо тебя, как голубой воришка Альхен. Он вдруг стал зачем-то ездить за программами в Москву, до этого я сам ездил за фильмами в Питер, вести какие-то переговоры о программном обеспечении, после чего я не выдержал и спросил Гвоздева: «А это что за фрукт тут нарисовался?»
По своей гнусной привычки всё время что-то таить, Гвоздев стал объяснять опять же, что мне тяжело, нужно меня разгрузить, вот он и взял его на работу. Товарищ проверенный, вместе служили на Радиозаводе.
«Ну а журналистский опыт – то у него какой?» – поинтересовался я.
«А, он был редактором многотиражной газеты нашего Радиозавода.»
Ну да, это, конечно, обалденно ценно. Газету этого секретного предпритяия оборонки нельзя даже было выносить из стен забора!
«Ну ладно, – сказал я тогда – пусть месяцок-другой постоит у меня за спиной, когда я монтирую и озвучиваю, поездит на съёмки, потом видно будет.»
Как всегда, Гвоздев согласился, но вместо того, чтобы смотреть и учиться, тупица-крупица-курица залез по самые уши в сферу моего безраздельного до этого внимания и принялся руководить моими подчинёнными, о чём подчинённые, конечно же, тут же доложили и пожаловались на него. Дошло до того, что они перестали при нём говорить вслух на какие бы то ни было темы.
А тут как раз случилась получка, которуя я, вообще-то рассматривал как какой-то смешной довесок к основному своему заработку на рекламе и заказных фильмах. В принципе мне было пофигу, за какую сумму расписываться в ведомости, если бы я вдруг не увидел, ставя подпись, что оклад моего заместителя крупицы-тупицы несколько повыше моего. Я не помню, задал ли я тогда вопрос Гвоздеву на эту тему, но решение уже принял. В один прекрасный день, примерно через неделю после зарплаты, я начитал в эфир своё прощание с Петронетом. Когда утром пришёл на работу – дверь редакции была опечатана – Гвоздев услышал это вечером, и ночью или поздно вечером прибежал в контору, чтобы навесить бумажные печати на входную дверь. Я их, конечно, сорвал, загрузил кассеты со своими работами в железный шкаф, ключ от которого имелся только у меня – и ушёл в отпуск на три месяца за всё недогулянное время. Доходы фирмы от рекламы упали в этот период ровно в три раза.
Когда я пришёл с отпуска, то продал все свои акции, распродал фильмотеку, в том числе пару сотен неучтённых и нераспечатанных кассет Джей Ви Си, что принесло несколько тысяч долларов как – никак [1], и стал работать в БОПе. Но это уже – другая песня, которая когда-нибудь споётся ещё.
Добавлю только, что ни разу не пожалел о своих решениях о выборе дальнейшего жизненного пути. Не устраивала работа первая – сменил, вторая, третья и пятая – тоже. Перестала устраивать страна проживания – сменил и её. То же самое произошло с супругой – ну, you know the drill.
Что не помешало мне успокоиться, когда пришло время, и плотно осесть в крупнейшей телеком фирме Канады, где я цвету и пахну и по сей день. Время, как говорится, швырять камни, и время каждому овощу их собирать. Написал это только лишь в качестве воспоминаний о времени perdu , которого я не recherche plus.
Апдейт от 25 марта 2023 года. То время тоже прошло. Теперь я пенсионер и … активный переводчик между русским и французским языками в Монреале. С июля 2019 года.