Воспоминания о Коле Корпусенко-фотографе и человеке.
В январе 2002 года я мне позвонила моя экс из Виннипега и сообщила о том, что в Петрозаводске умер Коля Корпусенко – мой друг на протяжении более 20 лет. Умер, похоже, отравившись «палёной» водкой, хотя подробностей я не знаю (cм. апдейт в конце поста). До этого сообщение на эту же тему прислала Джойс Бенсон из Дулута – друг мой и Коли, тоже в течение многих лет. Совсем недавно, в конце июля 2009, Саша Изотов, мой друг из Сортавала, живущий в Финляндии, написал мне в моей группе «Мы – из Сортавала» сообщение, в котором просил меня поделиться воспоминаниями о Коле для альманаха «Сердоболь», который издаётся в Сортавала.
Когда мы познакомились с Колей, в 1978 году, он преподавал в Сортавальском сельскохозяйственном техникуме, а я в средней школе посёлка Харлу французский и английский язык. По выходным же, чаще всего в субботу, я приезжал в Сортавала, где жила и сейчас живёт моя мама, чтобы проводить там дискотеки, а Коля показывал слайд-фильмы, сопровождая это мероприятие. Потом я ушёл в армию в апреле 1979 года, и Коля, будучи в Москве, виделся со мной во время моих увольнений, благо часть моя располагалась прямо напротив Олимпийской деревни в Олимпийский 1980 год, а потом наши жизненые пути тесно переплетались до самого отъезда моего в Канаду в мае 1998 года, хотя в последние годы, строго говоря, мы друзьями уже не были: трещина в наших отношениях, образовавшаяся после совместной поездки в Дулут, так и не срослась. Тем не менее мы оставались добрыми приятелями, Коля даже помог мне с записью в трудовой книжке, необходимой для подтверждения моего переводческого стажа при оформлении иммиграционных документов. Утрата Коли была для меня большим ударом. Для Саши Изотова я написал то, что вы прочитаете ниже.
На факультете общественных профессий при Петрозаводском университете Коля вёл кружок фотографии, и я однажды присутствовал на этом кружке – у него действительно был талант преподавателя, ведь он же преподавал в Сортавальском сельхозтехникуме когда мы впервые встретились. И что бы он ни преподавал, он был блестящ во всех преподавательских ипостасях – и там в кружке я помню как сейчас, как он наводил галогенную лампу на искомканную фольгу и получал потрясающий фон для портрета, потом показывал, как нужно освещать объект, чтобы не было теней – всего-то киловаттную лампу в побелённый потолок! Я потом эти приёмом не раз пользовался. Тогда же, в том кружке Коля привлёк меня к учебному процессу, попросив объяснить происхождение терминов «коллаж» и «монтаж», которые французские, как не всем известно.
Потом я помогал ему писать кандидатский минимум по зоотехнии и тоже, как сейчас помню, переводил ему с английского про желудок коровы. Страшно интересно – желудок достигает объёма в 300 литров и состоит из трёх частей, одна из которых называется сычуг. Корова, когда пасётся, первые, условно говоря, два часа набивает один желудок, может быть тот же сычуг, потом ложится на лужок и начинает отрыгать съеденное обратно в рот, потом пережёвывав отрыгнутое, проглатывает жвачку в другой желудок, ну или как-то так, всех подробностей я сейчас уже не помню, конечно, но помню, что это было нечто, чего я никогда и представить не мог. С тех пор, когда я еду по сельской местности и вижу лежащих и жующих коров, я всегда вспоминаю Колин кандидатский минимум (диссер он, по-моему, так и не защитил), и если кто-то оказывается поблизости, рассказываю собеседнику про чудесный тройной коровий желудок и собеседник считает меня сильно умным.
А потом он поехал в штаты на несколько месяцев и преподавал фотографию там! Причём Джойс Бенсон, наш общий с ним друг, которая и сейчас жива – здорова и это она в 2003 году сообщила мне о смерти Коли уже в Монреаль, которая слышала его лекции, тоже была в восторге от той лёгкости, с которой он находил общий язык с американскими студентами, причём английский, который он выучил сам, без всяких пединститутов, у него был хоть и с сильным акцентом, но всегда понимаем американцами. Он никогда не стеснялся сказать неправильно грамматически или фонетически, главное – умел донести мысль до собеседника.
Мы с Колей в машине Джойс во время нашей поездки в Дулут в 1990 году. Снимок Джойс Бенсон.
Один эпизод, о котором я , может быть и рассказывал, останется в моей памяти на всю жизнь, хотя это больше рассказ про меня самого, а не про Колю собственно, но тем не менее… К тому же это было невероятное совпадение, о котором я расскажу в конце этой истории.
Лето 1990 года, когда мы с Колей в течение месяца были в Дулуте и жили на втором этаже дома Джойс на улице Кэтскилл, было чрезвычайно богатым на визиты гостей из Петрозаводска – в одно и то же время там были яхтсмены, баскетболисты, музыканты, ректор ПГУ Васильев и чёрта в ступе. Однажды вечером мы втроём – я, Джойс и Коля, культурно отдыхали в компании с четырёхлитровой коробкой белого вина и жгли костёр на берегу озера Верхнее, которое, как известно, является самым большим озером в мире, но нам это в тот момент как тому полицейскому Маяковского из «Стихов о советском паспорте» было не до георафических новостей.
Когда вино кончилось, при том, что Джойс выпила, может быть, стакан, а мы приговорили всё остальное, мы решили поехать и проверить наших баскетболистов, которые все разместились в каком-то доме и у нас был адрес. Баскетболисты уже спали, потому что время было к полуночи, и мы решили возвратиться домой, но тут внимание Коли привлёк ярко и призывно светящийся огнями мотель в виде замка, который, как я потом только узнал, так и назывался : Lakeview Castle, то бишь замок с видом на озеро. Коля, сидевший на переднем сидении рядом с нашим шофёром Джойс, недолго думая, скомандовал: «Стоп! Надо добавить!» и выскочил из машины, хлопнув дверью. Джойс поспешно выскочила за ним, а потом и я. Оба мы устремились в бар мотеля, оставив Джойс позади.
В баре стоял «дым коромыслом», как мы потом узнали, отмечалось лет 80 какому-то дедку, ну а американцы так часто и делают – снимают отель и бар, выпивают, а поскольку вся их страна за рулём, то обратно пьяными не едут, а ночуют в мотеле.
В центре бара молодые парни кидали дротики в мишень на двери. Я подошёл и задал какой-то идиотский вопрос типа:
«А в чём смысл игры, попасть в центр или выбить больше очков?» Идиотский потому, что в центре мишени как раз и больше всего очков, но надо знать американцев – они всегда рады поддержать беседу с незнакомым человеком и ответить на любой вопрос. Мне терпеливо объяснили особенности игры в дротик, и в конце объяснения спросили:
«А чтой-то у тебя за акцент такой, не из Германии ли ты часом?»
«Нет, из России» – ответил я.
«Да нууу! Хорош заливать! Да никогда в наших краях никого из России не было!» – что, конечно же, ко второй половине 1990 года было уже неверно, но, может, ребята были и не из самого Дулута, не читали газет и не смотрели телика, где даже мой скромный визит освещался три раза (и у меня даже и по сю пору (2009) есть видео этих репортажей.
Коля всё это время стоял как бы в сторонке и наблюдал за развитием общения.
«Гуд», сказал кто-то из молодых людей, «сейчас мы тебя проверим. Скажи-ка какое-нибудь ругательство по русски!»
Я старательно проартикулировал что то про оральный секс, меня попросили повторить три раза и повторили фразу Коле. Коля подтвердил, что это именно то и значило. Факт нашей национальной принадлежности был неоспорим теперь.
«ОК, раз вы русские, мы вам покажем сейчас смертельный номер.»
Из глубины бара был позван парень в рваных джинсах и кожаной куртке с заклёпками, ростом метр с кепкой, но в боевой расраске, то есть с фиолетово-зелёными и ещё не помню какими волосами. Ему был до половины наполнен коричневой выпивкой небольшой стаканчик, граммов 50 от силы, подан ломтик зелёного лимона-лайма, и, в промежуток между большим и указательным пальцем левой руки насыпали соли. Парняга лизнул соль, залпом выпил стаканчик, скривился в судорожном движении, сожрал лайм прямо с кожурой и, наконец, выдохнул, довольный своим подвигом.
«Так, а в чём «смертельность-то номера?» наивно спросил я.
«Как, ты не понял? Это была текилья, 70% спирта!»
«Ну и?»
«Не, ты не понял, правда, повторяем, 70 градусов!»
«Наливай!» обратился я к одному из парней. «Герой» смертельного номера был уже поблизости не виден, наверное, пошёл блевать.
«Ещё раз предупреждаем, под твою полную ответственность, это – семидеситиградусная текилья!»
«Давай-давай, не тяни!»
Мне плеснули в стаканчик два пальца текильи.
«Что?!» возмутился я, «Вы шутки тут шутите? Полный наливай!»
Налили полный, может быть 75 граммов, потому как стаканчик был узкий. Стали совать ломтики лайма, соль для лизнуть вначале…
«Спокуха!» – сказал я жестом левой руки и медленно, совершенно не морщась, выцедил всю текилью до капли. Снова потянулись руки с «закусоном», решительно отодвинутые мною. Народ безмолствовал и несколько минут ждал, не свалюсь ли я замертво с катушек тут же посреди бара. Но поскольку я, как ни в чём не бывало, продолжал общаться, то мне был задан вопрос:
«А какая же у вас самая крепкая выпивка в России?»
«Девяносто шесть градусов. Чистый спирт!»
«А ты его пил?»
«Пивал-с» – было моим ответом и чистой правдой, потому что спирту было попито с доктором Татарским, причём с заеданием его (не Татарского, а спирта) космическим питанием, не так уж мало. Не меньше литра за всю двухмесячную экспедицию, и это – не считая другого спиртного .
Речь идёт об экспедиции «Полярный Одиссей 2» в июне – августе 1986 года, в которой автор побывал в качестве боцмана в Белом и баренцевом морях. Надо помнить, что тогда был разгар «сухого» горбачёвского закона и спиртное было буквально на вес золота.
После этого мы с Колей получили заверения в том, что американцы с нами никогда воевать не будут, чего я им как раз и отсоветовал делать несмотря на отсутствие прецедентов. Ну, если не считать Вьетнама, где, как известно, прямо мы всё-таки не воевали. Потом последовали приглашения остаться и продолжить, да и тут же заночевать, но тут появилась Джойс, о которой мы оба давно забыли и рассказала нам о том, какие мы, всё же свиньи, ибо захлопнув двери, оставили ключи от машины в замке зажигания, как она звонила в ААА – американскую автомобильную ассоциацию, как те извинялись. что приедут не раньше чем через полчаса, поскольку это не сам Дулут, и как раз эти полчаса нам хватило на то, чтобы геройски выкушать текильи и побрататься с простыми американскими парнями. Мы тепло попрощались с присутствующими и отчалили в сторону Дулута.
Лэйквью Касл, то есть «Замок с видом на озеро», имеется в виду озеро Верхнее (Superior), самое большое в мире.
А совпадение, о котором я заикнулся в начале рассказа, состоит в том, что когда у моей дочери и Джейми была свадьба в августе 2001 года, то есть за 2 недели до печально известного теракта в Нью-Йорке 11 сентября, то её вторая часть, то есть выпивка с закуской и танцы под ансамбль, происходила в том самом Lakeview Castle, где за 11 лет до этого мы так «культурно», хотя и недолго отдохнули с большой пользой для репутации русского, а тогда ещё советского человека в глазах простых американцев. Репутация выросла, прямо скажем.
Поздравление в честь Анны и Джейми на доске событий мотеля Лэйквью Касл. Август 2001 года.
Несколько апдейтов от 31 марта 2020 года.
- Подробности о смерти Коли с тех пор мне рассказывали не раз. Последний раз – в июле 2018 года – петрозаводский фотограф Виталий Голубев, друг Коли и хороший знакомый его вдовы Любы, с которой он поддерживает контакт. Я его с женой встретил случайно в торговом центре “Лотос Плаза” на Древлянке. Он рассказал, что в последнее перед смертью время Коля зашибал очень сильно, причём пил всякую гадость и один раз пригласил Виталика в какой-то шалман, где предложил выпить что-то такое, что чуть не вывернуло кишки приглашённого наизнанку.
Виталик тогда подтвердил, что в очередной день его запоя кто-то из собутыльников, или несколько их, чуть ли не принёс Колю в их квартиру на ул. Ровио. Положили бесчувственного в коридоре и ушли. Поскольку Люба была уже достаточно измучена этими пьянками, она просто не встала с постели и позволила ему лежать там до утра, думая, что проспится, как не раз, видимо, уже бывало до этого. Утром нашла его бездыханным.
В 2016 году мы виделись с Борисом Конановым, с оператором и фотографом, с которым работали вместе на Карельском ТВ и в Петронете, вспомнили Корпусенко. Боря рассказал, что Коля повесился, поругавшись с женой. Потом я спросил других людей об этой версии Бори, но никто её не подтвердил, тем более что к словам его, как я понял, надо относиться с большим недоверием. Ведь он и про Колю Крашенинникова говорил, что тот задохнулся от выхлопных газов в гараже примерно в 2010 году, тогда как дело было не зимой и как же быть с тем фактом, что женщине, с которой он был в то время, ничего не было? Потом человека три подтвердили, что у Крашенникова, тоже запившего в последнее время и сильно набравшего вес, просто отказало сердце. Последний, с кем мы вспоминали Колю, был Аркадий Злочевский. Мы с ним выпивали в кафе на пр. Маркса в июле прошлого года и он был на похоронах Коли и знал о его последних годах жизни. Он лишь подтвердил стандартную версию смерти от перепоя, возможно палёным алкоголем. - С альманахом “Сердоболь” ни я ни Саша больше не контачим. Его издатель, некто Рыстов, окончательно съехал с глузду и стал каким-то отвратительным то ли коммунистом, то ли анархистом, то ли просто ватником. Или всегда был, неинтересно.
3, Мамы нет больше с октября 2014 года.
- О Джойс я ничего не слышал с июля 2014 года, когда она написала, что её муж Клифф умер, сама она перенесла операцию на шейке бедра, ей стало трудно ходить и управлять машиной, поэтому дом на Кэтскил стрит в Дулуте она продала и переселилась в резиденцию для пожилых в Дулуте.
Впрочем, письмо в архиве сохранилось:
I am now living in a large seniors’ apartment building near the university. I moved here in February and love it! I have a large 2-bedroom apt. on the 3rd floor where I have an incredible view of the lake. I watch the ships come and go with their cargo, and sailboats go by also! It is very convenient for me. My house is for sale – but no takers yet. Cliff died almost 3 years ago, and it was too much to take care of a house. My oldest daughter, Paige, and her husband (formerly living in Mpls – remember?) sold their house some years ago and now live in a huge motor home. They are presently parking at the lake cabin for the summer, which they enjoy. They will leave in the fall and make their way to Florida for the winter. It seems my travels to Russia are now over. I miss these annual visits – but so many photos, etc. that remind me of all the trips and great people I have met. We had fun, didn’t we?Поскольку свой профиль в Фейсбуке она убрала по какой-то уже не помню причине, то мы больше не переписывались никак. На тот мейл я ответил, конечно, написал ей подробно о своём житье-бытье. Сейчас ей должно быть года 93, она ровесница мамы и королевы Елизаветы. Вполне возможно, что жива. Я помню, когда в 1990 году мы навещели её отца в доме престарелых где-то под Дулутом, тому было под 100 лет, 97 или больше и умер он, может и в возрасте за 100 лет. То же и её мать, дожила, возможно, до стольника.5. Когда мы говорили с Виталиком, то вспомнили об огромном архиве фотографий Коли, который все эти годы недоступен никому. И если раньше был какой-то сайт, где можно было посмотреть с десяток работ Коли, теперь Гугль выдаёт на его фамилию-имя и ключевые слова “фотограф”, “Петрозаводск” и т.п. не больше пяти ссылок. Фотографий практически нет. Тогда я сказал, что это очень обидно и жалко, что вот ведь выкладывает же дочь Бориса Семёнова архив отца в Контакте и на Фейсбуке. А Боб, как мы его звали, пусть дочь на меня не обижается, сильно уступал по фотографическим талантам Коле. Виталик тогда со мной согласился и подтвердил, что архив весь цел, что он сам помогал потом вдове перевозить его. Я предложил, совершенно безвоздмездно, конечно, сканировать негативы и карточки, то есть всё цифровать, без всяких претензий на публикацию, разве что с разрешения вдовы. Ну, даже если не разрешит, мне будет ностальгически приятно вспомнить те годы и полюбоваться на снимки очень талантливого фотографа и некогда моего друга. Виталий сказал, что у Любы есть страничка в Контакте, чтобы я ей написал и предложил это сделать. Я зашёл на страницу и увидел, что она открывается только для друзей даже и для сообщения. Отправил Любе просьбу задружиться. Она осталась без ответа. Видимо есть какие-то недобрые чувства по отношению ко мне, не знаю. Так что, похоже, никто не увидит фоток Коли в ближайшие годы.
И есть один очень любопытный момент. Когда я сегодня, 31 марта 2020 года смотрел в поисковиках, что осталось от Коли в сети, то увидел вот эту фотографию.
Она опубликована на аукционном сайте “Богема арт ру” и торгуется, причём довольно давно, за 7500 тыс. рублей.
Значит ли это, что архив распродаётся потихоньку?
Апдейт 2 Небольшая поправка. Сайт с фотографиями Коли всё-таки нашёлся здесь http://korpusenko.karelia.ru/ апдейт от апреля 2022 – больше сайта нет. Стёрт окончательно.
Ещё свежак с распродаж наследия Коли. Видимо, вдова Люба пытается сделать копеечку
Небольшая поправка. Сайт с фотографиями Коли всё-таки нашёлся здесь http://korpusenko.karelia.ru/