В двадцатом веке российская династия Романовых создала огромное художественное богатство, о котором мало кто знает, поскольку большая часть их творческой продукции предназначалась для семейного потребления.
Дочери царя Николая II – Мария, Татьяна, Анастасия и Ольга – Россия, около 1915 года. Popperfoto / Getty Images.
Двадцатый век не был добрым к Романовым. В ночь с 16 на 17 июля 2018 года исполнилось столетие со дня убийства царя Николая II и его семьи большевистской охраной в Екатеринбурге. В ходе революции десятки членов семьи Романовых погибли в лесах, шахтах и тюремных дворах; оставшиеся в живых, заклейменные как враги народа, были высланы из страны. Однако это трагическое завершение 300-летней династии не стало концом семьи Романовых. Несмотря на огромную травму, которую им пришлось пережить, Романовы выстояли, приспосабливаясь к новым обстоятельствам. На протяжении всех этих испытаний у них был маловероятный союзник – искусство. Почти все Романовы были склонны к искусству: они рисовали, вырезали по дереву, вышивали, украшали ювелирные изделия или лепили. В качестве правителей России до революции 1917 года, их связь с миром определялась официальными соображениями; личное оставалось невидимым для общества в целом. Но за скипетром, диадемами и горностаевыми мантиями стояли мужчины и женщины из плоти и крови, они чувствовали, переживали, страдали, радовались, восторгались, молились и вспоминали. Для семьи, за каждым шагом которой следили и обсуждали, искусство предлагало возможность направить индивидуальный опыт в частное русло.
Для многих Романовых – затравленных, лишенных богатства, живущих под постоянным страхом новых репрессий – искусство стало, отчасти, механизмом преодоления трудностей. Позже, когда память о массовых убийствах отступила, новые поколения Романовых обратились к искусству по причинам, не сильно отличающимся от всех остальных: для медитации, понимания и самовыражения. За двадцатый век Романовы создали огромное художественное богатство, о котором мало кто знает, поскольку большая часть их творческой продукции предназначалась для семейного потребления. Поскольку семья была разбросана по всему миру в результате революционных событий, эта коллекция в настоящее время рассеяна по частным архивам, семейным альбомам, подвалам, ящикам под кроватью и, в более редких случаях, по музеям и галереям.
При изучении коллекции в целом – настолько, насколько это позволяет ее фрагментарная природа – возникают две постоянные темы. Первая – это интенсивный, проникновенный взгляд Романовых на природу. На протяжении веков изучение природы было любимым занятием семьи Романовых.
В неповторимых русских лесах, горах и степях они находили эстетическое наслаждение, убежище, а порой и спасение. Второе – это характерная игривость, с которой Романовы использовали искусство в качестве семейного развлечения. Красочные виньетки и иллюстрации, украшающие их письма, каракули и карикатуры, нарисованные от руки праздничные открытки и буклеты, фишки и расписные камешки, которые они дарили друг другу на дни рождения и юбилеи, представляют собой тайный язык, который развивался и изобретался из поколения в поколение так, что даже разрозненное состояние семьи в XX веке не смогло его отменить. Воображаемые, часто юмористические, а порой и фантастические, эти артефакты рисуют другой, более достоверный портрет семьи, чья жизнь и наследие продолжают вызывать наш интерес и спустя сто лет после того, как Романовы ушли с мировой политической сцены. Ведь что такое искусство, если не окно в разум другого человека?
Дагмара Датская
Мария Федоровна Романова (Дагмара Датская): Натюрморт, 1869. Музей изобразительных искусств Республики Карелия.
Для императрицы Марии Федоровны, жены Александра III и матери последнего царя Николая II, живопись была делом всей жизни. Она родилась как датская принцесса Дагмара, изучала искусство у своей матери, королевы Луизы, и умела писать как акварелью, так и маслом. Она позаботилась о том, чтобы все ее дети тоже рисовали. Безмятежность ранних акварелей ее сына Николая составляет жуткий контраст с насилием, которое вскоре охватит землю будущего царя и его семью. Дочери Николая, Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия, и его сын Алексей также рисовали; открытки, которые они посылали другим членам семьи, часто были нарисованы от руки.
Мария Федоровна Романова (Дагмара Датская): Мизер, без даты. Музей изобразительных искусств Республики Карелия.
Марии Федоровне было суждено пережить своего мужа и стать свидетелем уничтожения его династии, а также исчезновения двух младших сыновей, пяти внуков, невестки и многочисленных близких родственников. В 1919 году король Георг V, ее племянник, послал линкор HMS Marlborough, чтобы эвакуировать ее и ее ближайших родственников из Крыма. “Я часто думаю о тебе и вспоминаю прошлые хорошие времена, когда мы жили все вместе”, – писала она на траурной бумаге с черной полосой своему внуку Никите Александровичу, который к тому времени жил в доме “милости и благосклонности” в Англии, из родной Дании, где она провела остаток жизни. Ее похороны в 1928 году стали последним сбором большой группы Романовых за более чем полвека.
Ксения Александровна Романова
Ксения Александровна Романова: Корсика (деталь), без даты. Частная коллекция Альберта Бартриджа.
Старшая дочь Марии Федоровны, Ксения, еще одна пассажирка судна “Мальборо”, была известна своими миниатюрами. В счастливые дни Ксения занималась любимым делом, но в эмиграции ее работы часто продавались в пользу русских беженцев или дарились родственникам. Она пережила восемнадцатимесячное заключение в крымском имении семьи вместе со своей матерью Дагмарой, сестрой Ольгой, мужем Сандро и шестью детьми. “Смотреть и осознавать, что нашу страну уничтожают, причем так бессмысленно, невыносимо”, – писала Ксения своему брату Николаю в Сибирь в ноябре 1917 года. В эмиграции Ксения тратила большую часть своего времени на благотворительность и содержание своей большой семьи. В разлуке с Сандро она жила на небольшое пособие, выделяемое ей Виндзорами, и на доходы от продажи своих украшений. Она была не единственным продавцом: в 1920-х годах советское правительство выставило на аукцион в Лондоне конфискованные сокровища Романовых, включая вещи, принадлежавшие лично Ксении. Среди немногих вещей, которые Ксения завещала своим внукам, были два альбома с рисунками ее бывшей коллекции драгоценностей, которые она набросала вместе со своим отцом, Александром III, на рубеже веков.
Ксения Александровна Романова: Гатчинский дворец (деталь), без даты. Кредит: Частная коллекция Альберта Бартриджа.
Никита Александрович Романов
Никита Александрович Романов. Генерал Топтыгин разносит полковника Носищева за отступление его батальона. 1923 год.
Никита Александрович 1923. Банкир Шапошников, Городской голова Маляшкин, Плантатор А.Х. Прохвостов. Н.Н. Никанов. Пропишный. Адмирал Шилов.
Также на борту HMS Marlborough находился девятнадцатилетний сын Ксении, Никита Александрович. Никита вез с собой коробку с карикатурами, которые он начал рисовать за несколько лет до революции. Красочные виньетки Никиты, созданные в стиле анимации и снабженные юмористическими титрами на императорском русском языке, рассказывали о приключениях воображаемого князя Шарикова, который развлекал друзей в своем имении в Тульской области, принимал крестьянские делегации и отдыхал во Франции. В эмиграции, пока Никита Сергеевич менял страны и профессии, князь Шариков занимал политическую должность премьер-министра, назначал свой кабинет, разрабатывал стратегию на картах сражений и ругал нерадивых генералов. Сотни этих акварелей оказались в Соединенных Штатах, где Никита, к тому времени женатый человек и отец, пробовал свои силы в банковском деле и преподавал русский язык в военной академии. Он дожил до семидесяти четырех лет и умер в Каннах, Франция, в 1974 году, так и не приняв никакого гражданства. Как и большинство ссыльных Романовых, Никита считал себя гражданином России.
Никита Романов: акварельная серия “Господчики”, 1923.
Никита Александрович Романов: Встреча губернатора Фомы Ильича Бденова, а с ним вице-губернаторы Виноградов и Офканов (почти все встречающие пьяны и скрываются в доме), до 1917 года.
Oльга Александровна Куликовская-Романова
Ольга Александровна Куликовская-Романова: Цветы в вазе, без даты. Частная коллекция.
Тетя Никиты, Ольга, младшая сестра Ксении и Николая II, стала самой плодовитой художницей в семье Романовых, на ее счету целый музей и сотни проданных по всему миру картин. К своим самым приятным детским воспоминаниям Ольга относила юношеские рисунки своего отца Александра III, изображавшие фантастический город, населенный мопсами. Ольга училась у некоторых известных художников своего времени и была покровителем художественных обществ. После несчастливого первого брака, накануне революции она вышла замуж за свою давнюю любовь, капитана Николая Куликовского. Вместе они пережили крымскую тюрьму и год скрывались на юге России. В 1920 году, когда положение антибольшевистской Белой армии ухудшилось, Куликовские, наконец, бежали из России через Черное море с двумя маленькими сыновьями.
Без названия и даты. Из коллекции Павла Куликовского.
Без названия, 1903. Из коллекции Павла Куликовского.
В эмиграции – сначала в Дании, затем в Канаде, куда семья переехала после Второй мировой войны, яркие натюрморты и жанровые сцены Ольги приобрели популярность. Большинство из них она раздавала на русских базарах и в качестве подарков родным и друзьям, но многие продавала. Вырученные деньги служили дополнительным доходом для фермы, которая обеспечивала семью. В ее творчестве Россия предстает нетронутой войной и революцией, пронизанной светом, который ее память передала любимой земле. Родившись в 600-комнатном дворце в Гатчине, недалеко от Санкт-Петербурга, Ольга избегала формальностей и претензий, считая, что ее лучшее платье – это то, которое она надевает перед тем, как встать перед мольбертом. Она умерла в возрасте семидесяти восьми лет в 1960 году, пережив своего мужа на два года.
Без названия и даты. Из коллекции Павла Куликовского .
Maрия Павловна Романова
Мария Павловна Романова: дизайн Китмира для Chanel, 1923 год. Credit: Alexandre Vassiliev Foundation / Condé Nast.
Еще одной женщиной династии Романовых, чей артистизм помог ей пережить трудные времена, была Мария Павловна, дочь дяди царя Николая, Павла, убитого в 1919 году. Мария бежала из России, предъявив немецкому патрулю документ, удостоверяющий ее личность как бывшей шведской принцессы, который она спрятала в куске мыла. В трудных условиях изгнания – сначала в Лондоне, затем в Париже – она начала шить себе одежду. Ее чувство моды и талант вышивальщицы привлекли внимание Габриэль (Коко) Шанель, которая сделала Марию своим эксклюзивным поставщиком вышивки. (У Шанель также был роман с братом Марии, Дмитрием, который участвовал в заговоре с целью убийства Распутина; их отношения способствовали увлечению Шанель русской тематикой). Хотя дом вышивки “Китмир”, который основала Мария, просуществовал всего несколько лет, он дал работу десяткам русских женщин-беженок и вытащил свою владелицу из “сомнамбулизма”, как Мария описала свое состояние после революции. Она опубликовала два тома мемуаров, жила и работала в США и Аргентине и умерла в Германии в 1958 году в возрасте шестидесяти восьми лет.
Вышивка Китмир для Шанель, 1923. Maison Chanel.
Ирина Феликсовна Юсупова
Ирина Юсупова: обложка буклетов о цветах и грибах, около 1950-х годов. Частная семейная коллекция.
В Париже Мария пересеклась с Ириной Юсуповой, единственной дочерью Ксении и женой Феликса Юсупова, некогда наследника крупнейшего в России частного состояния и еще одного участника заговора в деле Распутина. Женщина необычайной красоты и еще большей застенчивости, Ирина рисовала с раннего возраста, ее работы варьировались от мечтательных акварелей до буклетов, наполненных цветами, грибами и воображаемыми существами. После эвакуации на борту британского линкора вместе с остальными членами семьи, многие из которых так и не простили Феликсу заговор Распутина, в 1924 году Юсуповы открыли в Париже свой собственный дом моды IrFé. Он вызвал фурор даже у избалованной парижской публики, став известным благодаря художественному использованию цвета, слиянию русского и восточного стилей и задающим тренд стройным силуэтам. Но, как и “Китмир”, “ИрФе” закрылся через несколько лет, не выдержав периода Большой Депрессии и отсутствия у владельцев навыков ведения бизнеса. Они потеряли то немногое, что осталось от состояния Феликса, но их брак, о котором много сплетничали, продлился более полувека. Когда Ирина умерла через три года после Феликса, в 1970 году, ее похоронили на одном участке с ним и ее родственниками на кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа, к югу от Парижа.
Ирина Юсупова. Без названия, 1950е годы. Частная семейная коллекция.
Рождественская открытка, без даты. Частная коллекция Albert Bartridge.
Виктория Галицина
Виктория Галицина: Мамины отзывы о путешествиях, 2017 г. Виктория Галицына.
Спустя пять десятилетий после смерти своей двоюродной бабушки Ирины Виктория Галицына провела несколько часов в своем семейном доме в Сассексе, Англия, просматривая буклеты Ирины, заполненные цветами и грибами, в семейном архиве ее матери. Сегодня, в маленьком прибрежном городке в Северной Калифорнии, Виктория продолжает семейную традицию рисования открыток, карикатур и рисунков на природе. Виктория научилась рисовать у своего отца, карикатуриста-любителя и художника Эммануиля Галицина, который держал ее на коленях, когда делал наброски. Ее мать, Пенелопа, тоже рисует.
Получив специальность морского биолога, Виктория работала в некоммерческой организации по охране природы в Санта-Крузе, штат Калифорния. Затем она бросила работу, чтобы заняться искусством. Будучи “ботаником природы”, имея пчелиный улей и курятник рядом со своей студией, Виктория рисует птиц, деревья, цветы и грибы с точностью и перспективой, которые, в типичной романовской манере, предполагают глубину восприятия, превосходящую глубину восприятия случайного наблюдателя. В исполнении Виктории живые существа предстают как яркие портреты, а не просто виды. Ее работы выставлялись в нескольких местных галереях.
Виктория Галицина: Сова в полёте 2017.
Пенелопа Галицина: Каштан у замка, 2017.
Aндрей Романов
Эндрю Романофф: Королева Мэри говорит, что вы можете называть меня тетушкой Мэри, 2006. Gallery16, Сан-Франциско.
Виктория не была первым художником из династии Романовых, поселившихся на постоянное место жительства на калифорнийском побережье. В 1949 году, отслужив лейтенантом в британском флоте во время Второй мировой войны, Андрей Романов, внук Ксении и Сандро, решил навсегда покинуть Старый свет и прибыл в Америку с несколькими сотнями долларов в кармане. Работая в сфере морских перевозок, импорта-экспорта и плотницкого дела, он также начал рисовать на Shrinky Dinks, пластиковых листах из детских наборов для активного отдыха, которые уменьшаются при запекании в духовке. Яркий, народный, по очереди лирический и шутливый, наивный стиль искусства Эндрю напоминает о России его изгнанных родителей, о его странном детстве в Фрогмор Коттедж, “доме милости и благосклонности” на территории Виндзорского замка, и о его жизни в Америке. Он выставлялся во многих галереях, опубликовал живописные мемуары “Мальчик, который стал бы царем” и в свои девяносто пять лет является самым старым из ныне живущих потомков семьи царя Николая. В 1998 году он отправился в Санкт-Петербург, чтобы похоронить останки своего прадеда и его семьи.
Эндрю Романофф: Королева Мэри говорит, что вы можете называть меня тетушкой Мэри, Судно флота Её Королевского Величества “Шеффилд” (HMS Sheffild) Шторм в 100 волн. 2006. Gallery16, Сан-Франциско.
Эндрю Романофф: Штормовое путешествие в Нью-Йорк на судне American Merchant, 1949, 2006. Gallery16, San Francisco. (HMS Sheffild) Шторм в 100 волн. 2006. Gallery16, Сан-Франциско.
Ростислав
На церемонии захоронения останков царской семьи в 1998 году присутствовал также тринадцатилетний Ростислав Романов, правнук Ксении и Сандро. Как и большинство потомков Романовых, Ростислав приехал в страну, которую он никогда не видел, и которую поколения его предков сумели сохранить живой только в его воображении. Он сразу же влюбился в Россию, инстинктивно узнав народное искусство, старые деревянные дома, церкви и песни старообрядцев: “моя душа чувствовала себя как дома”, – говорил он. Когда год спустя неожиданно умер его отец, Ростислав начал “рисовать свои чувства”, как советовал его учитель рисования.
Ростислав Романов: Линогравюра “Церкви”, 2017.
Сегодня, будучи полноценным художником, за плечами которого несколько международных выставок, он продолжает черпать вдохновение в физическом мире. Он жил и работал в России и часто ездит туда. 18 июля 2018 года вместе с группой своих родственников он был в Санкт-Петербурге на столетней панихиде по убитому прадеду Николаю и его семье. Для Ростислава Россия – это не трагедия, а “душа, друзья и красота”.
Ростислав Романов: Черные березы перед сном, 2017.
Источник The New York Review of Books
Автор: Анастасия Эдель – писательница из Сан-Франциско, выросшая на юге России, автор книги “Россия: Путинская игровая площадка: Империя, революция и новый царь”. (Russia: Putin’s Playground: Empire, Revolution, and the New Tsar.)
