Что на самом деле произошло с фронтменом The Doors спустя 50 лет после загадочной смерти в Париже – от героина до сокрытия информации
WHO KILLED JIM MORRISON?
Peter Allen
- Paris
- 9:55, 3 Jul 2021
ALONG with Elvis and John Lennon, Jim Morrison was a rock superstar who died far too young.
Наряду с Элвисом и Джоном Ленноном, Джим Моррисон был суперзвездой рока, который умер слишком рано.
The frontman of The Doors thrilled the world with hits including LA Woman and Riders On the Storm was only 27 when his lifeless body was found in a Paris bathtub.
Фронтмену группы The Doors, покорившему мир такими хитами, как LA Woman и Riders On the Storm, было всего 27 лет, когда его безжизненное тело было найдено в парижской ванне.
His official death certificate states that he died from “natural causes” after a night out in the French capital on July 3 1971. But, exactly 50 years on, conspiracy theories as to what, or who, really killed him are abound. Sun investigators have returned to the scene of Morrison’s alleged death, and the nightclub where he was said to have taken drugs, and have found indisputable evidence of a cover-up.
В его официальном свидетельстве о смерти говорится, что он умер от “естественных причин” после ночной вечеринки во французской столице 3 июля 1971 года. Но ровно 50 лет спустя появилось множество конспирологических теорий о том, что или кто на самом деле убил его. Расследователи Sun вернулись на место предполагаемой смерти Моррисона и в ночной клуб, где он, по слухам, принимал наркотики, и обнаружили неоспоримые доказательства сокрытия обстоятельств дела.
Body moved / Тело было перемещено
“Jim Morrison Did Not Die Here” reads a prominent sign on the front of the apartment block on Rue Beautreillis, where – according to Paris Police records and a death certificate – the American did in fact end his days. “The official line is not the right one,” said Sam Bernett, an old pal of the singer who is certain that Morrison died about two miles away from a heroin overdose.
“Джим Моррисон умер не здесь” – гласит заметная надпись на фасаде многоквартирного дома на улице Beautreillis, где, согласно данным парижской полиции и свидетельству о смерти американец действительно закончил свои дни. “Официальная линия не верна”, – сказал Сэм Бернетт, старый приятель певца, который уверен, что Моррисон умер примерно в двух милях от дома от передозировки героина.
It was in a toilet cubicle of what was then called the Rock ‘n’ Roll Circus – one managed by Sam, then aged 26, and frequented by other rock giants including The Beatles and Rolling Stones – that Morrison collapsed. Two drug dealers then transferred his corpse to the third-floor apartment at Rue Beautreillis address, where Morrison lived with his girlfriend, Pamela Courson, 24.
Моррисон упал в туалетной кабинке в заведении, которое тогда называлось “Цирк рок-н-ролла”, управляемом Сэмом, которому тогда было 26 лет, и посещаемом другими рок-гигантами, включая The Beatles и Rolling Stones. Затем двое наркоторговцев перенесли его труп в квартиру на третьем этаже по адресу Rue Beautreillis, где Моррисон жил со своей девушкой, 24-летней Памелой Курсон.
Sam can remember watching Morrison drink a few beers and vodka shots in the Rock ‘n’ Roll Circus on the night of his death. “He’d come in to pick up heroin,” said Sam. “He was always collecting drugs for Pamela, and the club was full of dealers.” Morrison – who was known as the Lizard King because of his obsession with the creatures – bought the heroin from two men working for Jean de Breteuil, a young French playboy known as the ‘drug dealer to the stars’.
Сэм помнит, что Моррисон выпил несколько бутылок пива и рюмок водки в Rock ‘n’ Roll Circus в ночь своей смерти. “Он приходил за героином”, – сказал Сэм. “Он всегда брал наркотики для Памелы, а в клубе было полно дилеров”. Моррисон – которого называли “Королем ящериц” из-за его одержимости этими существами – покупал героин у двух мужчин, работавших на Жана де Бретей, молодого французского плейбоя, известного как “наркодилер звезд”.
Multiple heroin deaths
Несколько смертей от героина
Those also in the club included Mick Jagger’s ex-girlfriend, Marianne Faithfull, who was by now going out with De Breteuil. But Marianne said she had decided not to hang out with De Breiteuil that night, because she could “intuitively feel trouble”.
В клубе также была бывшая девушка Мика Джаггера, Марианна Фейтфулл, которая к тому времени встречалась с Де Бретей. Но Марианна сказала, что решила не встречаться с Де Бретей в тот вечер, потому что “интуитивно чувствовала, что может случиться неприятность”.
She later said heroin supplied by De Breiteuil was what really killed Morrison. “I mean, I’m sure it was an accident,” said Marianne. “The smack was too strong and he died. “Anyway, everybody connected to the death of the poor guy is dead now, except me.” De Breiteuil himself died of an overdose in Tangier, Morocco, at the age of 22, just a few months later. Then Pamela Courson died of the same cause in 1974, after she also had a brief relationship with De Breiteuil.
Позже она сказала, что героин, поставляемый Де Брейтеем действительно убил Моррисона. “Я имею в виду, я уверена, что это был несчастный случай”, – сказала Марианна. “Наркотик был слишком сильным, и он умер”. “В любом случае, все, кто имел отношение к смерти бедняги, уже мертвы, кроме меня”. Сам де Брайтёй умер от передозировки в Танжере, Марокко, в возрасте 22 лет, всего несколько месяцев спустя. Затем Памела Курсон умерла от той же причины в 1974 году, после того как у нее также были короткие отношения с Де Брейтей.
Even Max Vassille, the French doctor who wrote off Morrison’s demise as “death from natural causes” is now dead. Vassille’s report points out that the Doors singer had been suffering from a stomach ulcer and asthma attacks after moving from America earlier in the year. He ruled that no autopsy was required, as detectives said there was “no evidence of foul play,” despite only carrying out a basic investigation.
Даже Макс Вассиль, французский врач, который списал кончину Моррисона на “смерть от естественных причин”, теперь умер. В отчете Вассиля отмечается, что певец Doors страдал от язвы желудка и приступов астмы после переезда из Америки в начале года. Он постановил, что вскрытие не требуется, так как детективы заявили, что “нет никаких доказательств подозрительной смерти”, несмотря на то, что было проведено только базовое расследование.
Countless conspiracy theories
Бесчисленные теории заговора
Morrison’s official death report, which is available at Paris City Hall, has accordingly been used to play down countless conspiracy theories. They range from security agency plots to theories that Morrison faked his own death to escape the trappings of fame.
Официальное заключение о смерти Моррисона, которое можно увидеть в мэрии Парижа, было использовано для того, чтобы опровергнуть бесчисленные теории заговора. Они варьируются от заговоров спецслужб до теорий о том, что Моррисон инсценировал свою смерть, чтобы избежать нежелательных эффектов славы.
Morrison was also mentally troubled by a criminal conviction handed down in Miami in 1970, after he indecently exposed himself during a concert. This kind of judicial action by the authorities reflected a moral conservatism that hated the sex, drugs and rock ‘n’ roll example set by men like Morrison. Beyond the basic death certificate, the lack of documentation about Morrison’s death is startling.
Моррисон также испытывал душевные страдания из-за уголовного приговора, вынесенного в Майами в 1970 году после того, как он непристойно обнажился во время концерта. Подобные судебные действия властей отражали моральный консерватизм людей, ненавидевших секс, наркотики и рок-н-ролл, чему пример подавали как раз такие, как Моррисон. Помимо основного свидетельства о смерти, отсутствие документов о смерти Моррисона поражает.
“Much of it is currently locked away because of official secrecy,” said a spokesman for France’s National Archive, confirming that the government of the day wanted to keep news about Morrison’s last day as low-key as possible. Patrick Coutin, author of the book Jim Morrison and the Doors, said: “Jimi Hendrix and Janis Joplin had died just before, and there were numerous riots. “The Minister of the Interior at the time, Raymond Marcellin, has no desire for new Rock ‘n’ Roll demonstrations in the middle of Paris.”
“Большая часть из них в настоящее время недоступна из-за служебной тайны”, – сказал представитель Национального архива Франции, подтвердив, что тогдашнее правительство хотело, чтобы новости о последнем дне Моррисона не были заметны, насколько возможно. Патрик Кутен, автор книги “Джим Моррисон и Doors”, сказал: “Незадолго до этого умерли Джими Хендрикс и Дженис Джоплин, и было множество беспорядков. “Министр внутренних дел того времени, Раймон Марселин, не желал новых демонстраций фанов рок-н-ролла в центре Парижа”.
A closed case
Дело закрыто
What was certain is that Morrison had joined the infamous 27 Club – a collection of rock legends who never reached their 28th birthday. Morrison died exactly two years after Rolling Stones guitarist Brian Jones, 27, and months after the deaths of Jimi Hendrix and Janis Joplin, also 27.
С уверенностью можно сказать, что Моррисон присоединился к печально известному “Клубу 27” – собранию легенд рока, которые так и не достигли своего 28-летия. Моррисон умер ровно через два года после 27-летнего гитариста Rolling Stones Брайана Джонса и через несколько месяцев после Джими Хендрикса и Дженис Джоплин, которым также было по 27 лет.
According to French law, criminal cases cannot be reopened after 20 years have lapsed.
Согласно французскому законодательству, уголовные дела не могут быть возобновлены по истечении 20 лет.
Dans les archives de Match
Les dernières heures de Jim Morrison
Последние часы жизни Джима Моррисона
Paris Match | 11/07/2021 Clément Mathieu
Il y a 50 ans disparaissait Jim Morrison. En 1991, notre magazine avait publié les témoignages d’Alain Ronay et Agnès Varda qui avait vécu, avec lui, les derniers jours du chanteur des Doors… Avec Rétro Match, suivez l’actualité à travers les archives de Paris Match.
50 лет назад скончался Джим Моррисон. В 1991 году наш журнал опубликовал свидетельства Алена Ронэ и Аньес Варда, которые жили с ним в последние дни жизни Doors… С Rétro Match следите за новостями по архивам Paris Match.
À la veille du printemps 1971, Jim Morrison débarque à Paris. Une renaissance s’offre peut-être au chanteur des Doors. Le groupe, brouillé durant l’enregistrement de l’album « Soft Parade », réconcilié pour « Morrison Hotel », vient de boucler « L.A. Woman », chef d’œuvre et dernière obligation contractuelle avec le label Elektra. Morrison est libre, d’une certaine façon. Faut-il encore s’éloigner du « show business » et de la célébrité honnie. Laissant Los Angeles derrière lui, Morrison vient dans la Ville Lumière chercher un peu d’ombre, d’anonymat, de calme, mais aussi l’inspiration de ces poètes français qu’il admire tant.
Накануне весны 1971 года Джим Моррисон приехал в Париж. Вокалист The Doors, возможно, переживал ренессанс. Группа, рассорившаяся во время записи альбома “Soft Parade”, помирилась для “Morrison Hotel”, и только что закончила “L.A. Woman”, шедевр и последнее контрактное обязательство с лейблом Elektra. Моррисон в некотором смысле свободен. Да и хотелось отойти от шоу-бизнеса и ненавистной знаменитости. Оставив позади Лос-Анджелес, Моррисон приехал в Город Света в поисках тени, анонимности и спокойствия, а также поисков вдохновения у тех французских поэтов, которыми он так восхищался.
Installé rue Beautreillis, il arpente les rues du Marais, de Saint-Germain-des-Prés, noue des amitiés, notamment avec Agnès Varda. Il perd du poids, retrouve le sourire, mais ses démons ne l’ont pas quitté. Le 3 juillet 1971, James Douglas Morrison, Jim pour les fans comme les intimes, est retrouvé mort dans sa baignoire par la police française. Selon la version officielle, le chanteur des Doors est décédé à 27 ans d’un arrêt cardiaque ; officieusement provoquée par une overdose d’héroïne, peut-être chez lui, peut-être au Rock’n’Roll Circus, rue de Seine.
Поселившись на улице Ботрейли, он бродил по улицам Марэ и Сен-Жермен-де-Пре и завел друзей, в частности, Аньес Варду. Он похудел, обрел улыбку, но демоны не покинули его. 3 июля 1971 года Джеймс Дуглас Моррисон, Джим для поклонников и друзей, был найден мертвым в своей ванне французской полицией. По официальной версии, певец Doors умер в возрасте 27 лет от остановки сердца; по неофициальной – от передозировки героина, возможно, дома, возможно, в Rock’n’Roll Circus на улице Сены.
Sa mort est survenue deux ans, jour pour jour, après celle de Brian Jones des Rolling Stones, qui avait ouvert le triste « club des 27 ». Jimi Hendrix, Janis Joplin avaient suivi. Balayant la légèreté et l’insouciance, ces quatre disparitions, toutes à 27 ans, avaient achevé le mouvement hippie, dont les Doors n’avait pourtant jamais vraiment fait partie…
Его смерть наступила через два года после смерти Брайана Джонса из Rolling Stones, который открыл печальный “клуб 27”. За ним последовали Джими Хендрикс и Дженис Джоплин. Эти четыре смерти, все в возрасте 27 лет, унесли с собой легкость и беззаботный дух движения хиппи, частью которого Doors никогда не были…
En 1991, vingt ans après la mort de Jim Morrison, et à l’occasion de la sortie du film d’Oliver Stone consacré aux « Doors », Match avait publié les témoignages d’Alain Ronay et Agnès Varda, les deux amis de Jim Morrison rencontrés à Paris dans les derniers mois de sa vie.
В 1991 году, через двадцать лет после смерти Джима Моррисона и по случаю выхода фильма Оливера Стоуна, посвященного группе Doors, “Матч” опубликовал свидетельства Алена Ронэ и Аньес Варда, двух друзей Джима Моррисона, с которыми они встречались в Париже в последние месяцы его жизни.
Voici le récit des derniers jours de Jim Morrison, tel que publié dans Paris Match en 1991.
Это история последних дней жизни Джима Моррисона, опубликованная в журнале Paris Match в 1991 году.
Paris Match n°2187, 25 avril 1991
La dernière balade de Jim
Последняя прогулка Джима
“Этот мирный, волосатый “хиппарь”, сидящий на террасе провинциального бистро, – легенда поп-музыки. Но Джим Моррисон устал от как от американской морали, так и от своей славы. Очарованный Европой, он хочет начать новую жизнь со своей женой Пэм. В воскресенье 28 июня 1971 года Ален Ронэ, французский друг, сопровождал их на прогулке в Шантильи, в департаменте Уаз. Он фотографировал их, не подозревая, что эти изображения вновь обретенного спокойствия станут для Джима последними. Через несколько дней, 3 июля, в своей парижской квартире мятежный рокер умер в ванной”. – Paris Match n°2187, 25 апреля 1991 года © Paris Match
Alain Ronay, son copain : «Paris lui avait fait du bien. Il s’était retrouvé.»
Ален Ронэ, его друг: “Париж пошел ему на пользу. Он снова нашел себя.
Jim Morrison avait la réputation d’être obsédé par la mort, mais c’est un sujet qu’il abordait rarement avec moi. Ce matin-là, pourtant, cette pensée était dans son esprit. Je l’ai tiré de ses sombres réflexions en lui parlant d’Oscar Wilde. Un mois auparavant, quand Jim et Pam étaient venus me voir à Londres, je leur avais retenu une chambre à l’hôtel Cadogan, près de Sloane Square. Et, en passant, je leur avais appris que Wilde avait été arrêté là. Je me rappelais aussi une autre coïncidence : à Paris, Jim et Pam étaient justement descendus à L’Hôtel, rue des Beaux-Arts, où avait vécu Oscar Wilde. « J’en suis certain, lui dis-je. Une plaque le mentionne sur la porte. Tu ne l’avais jamais remarqué? » Jim resta silencieux alors que j’ajoutais: «Fais attention, ne suis pas de trop près ses pas… Tu finiras par mourir comme lui. »
У Джима Моррисона была репутация одержимого смертью, но со мной он редко обсуждал эту тему. В то утро, однако, эта мысль не выходила у него из головы. Я пробудил его от мрачных мыслей, рассказав ему об Оскаре Уайльде. За месяц до этого, когда Джим и Пэм приехали ко мне в Лондон, я забронировал для них номер в отеле Cadogan, недалеко от Слоун-сквер. И, мимоходом, я сказал им, что Уайльд был арестован там. Я вспомнил еще одно совпадение: в Париже Джим и Пэм остановились в отеле на улице Изящных Искусств, где жил Оскар Уайльд. Я в этом уверен”, – сказал я. На двери висит табличка. Разве вы не замечали этого раньше? Джим молчал, когда я добавил: “Будьте осторожны, не идите по его следам слишком близко… Ты умрешь, как он.
Le 2 juillet 1971, à Paris, nous avons déjeuné ensemble et nous nous apprêtions à nous séparer devant un café de la place de la Bastille quand Jim me dit en insistant : «Allons, Alain, reste! Reste avec moi et prenons une petite bière. Ne t’en vas pas. Reste. Fais ça pour un vieil ami. » Une terrible crise de hoquet ponctuait sa plaidoirie et je lui approchai une chaise afin qu’il puisse s’asseoir. J’étais confus et peiné par l’inexplicable et soudain revirement de tous les progrès que Jim avait faits ces derniers mois. Il avait été si joyeux, si calme et disponible. Paris avait fait du bien à Jim. Il s’y était soigné et retrouvé. Il écrivait continuellement et avait presque arrêté de boire. Il ne s’était pas mis à la drogue. Le vice de Pam n’avait pas de prise sur lui.
2 июля 1971 года в Париже мы вместе пообедали и уже собирались расстаться перед кафе на площади Бастилии, когда Джим настоятельно попросил меня: “Давай, Ален, останься! Оставанься со мной и давай попьём пивка. Не уходи. Оставанься. Ради старого друга “. Ужасный приступ икоты прервал его мольбу, и я пододвинул к нему стул, чтобы он мог сесть. Я был смущён и озадачен необъяснимым и внезапным разворотом всего того прогресса, которого Джим добился за последние месяцы. Он был таким веселым, таким спокойным и доступным. Париж пошел ему. Он восстановил свое здоровье. Он постоянно писал и почти перестал пить. Он не принимал наркотики. Порок Пэм не имел над ним власти.
Nous commandâmes et je demandai au garçon d’aller au plus vite. Soudain, Jim ferma les yeux et rejeta son visage en arrière alors qu’une nouvelle crise de hoquet secouait son corps. Comme je le regardais, je remarquai que son visage avait pris l’apparence d’un masque mortuaire. Cette transformation disparut quand Jim rouvrit les yeux. Il m’étudia et, s’attendant à un mensonge, me demanda: «Qu’as-tu vu? – Rien, Jim, rien. » Pendant qu’il commandait une autre tournée de Kronenbourg, je me levai rapidement et dis: «Désolé, je dois y aller maintenant, » Je courus vers l’entrée du métro qui n’était pas très loin. Je me tins juste là et regardai Jim, pour le fixer dans mon esprit. Son visage était de profil quand, soudain, comme à un signal, il se retourna pour me regarder. Cela dura quelques secondes, puis je me précipitai dans les escaliers.
Мы сделали заказ, и я сказал официанту, чтобы он поторопился. Вдруг Джим закрыл глаза и откинулся назад. Очередной приступ икоты сотряс его тело. Когда я посмотрел на него, то заметил, что его лицо приобрело вид посмертной маски. Это превращение исчезло, когда Джим снова открыл глаза. Он изучал меня и, ожидая, что я совру, спросил: “Что вы видели? – Ничего, Джим, ничего. Пока он заказывал еще одну порцию пива Kronenbourg, я быстро встал и со словами: “Извините, мне пора идти”, устремился к входу в метро, который был совсем недалеко. Я стоял там и смотрела на Джима, мысленно, фиксируя его взглядом. Его лицо было в профиль, как вдруг, словно по команде, он повернулся и посмотрел на меня. Это продолжалось несколько секунд, а затем я бросился вверх по лестнице.
Agnès (Varda) leva la tête de son bureau avec impatience et répéta : «Alors, tu as cru voir le visage d’un homme mort, puis cela a disparu? – Pas un visage, corrigeai-je, ce que j’ai vu ressemblait à un masque mortuaire.»
Агнес (Варда) нетерпеливо подняла глаза от стола и повторила: “То есть, тебе показалось, что ты узрел лицо мертвеца, а потом оно исчезло? – Не лицо, – поправил я, – то, что я видел, было похоже на маску смерти.
Le 3 juillet – ce devait être vers 8 heures car j’ai entendu le courrier tomber dans la boîte aux lettres-, le téléphone sonna. D’habitude, étant l’invité, je ne décrochais pas. Cela sonnait encore. Je décrochai. C’était Pam. Elle qui parlait doucement d’habitude, cette fois-ci, sa voix était affolée. «Jim est inconscient et il saigne. Appelle une ambulance! Je ne parle pas le français. Vite ! Je crois qu’il est en train de mourir »
3 июля – должно быть, около 8 часов, потому что я слышал, как почта падает в почтовый ящик – зазвонил телефон. Как правило, будучи гостем, я не брал трубку. Снова раздался звонок. Я поднял его. Это была Пэм. Обычно она говорила тихо, но в этот раз в ее голосе звучала паника. “Джим без сознания и истекает кровью. Вызови скорую! Я не говорю по-французски. Поторопись! Я думаю, он умирает.
Je me précipitai dans le jardin toquer chez Agnès. Elle se réveilla immédiatement. Je ne savais pas comment faire pour appeler à l’aide avec le système téléphonique si compliqué à Paris et demandai à Agnès de le faire pour moi. « Je ne sais pas où habite Jim. Écris-moi son adresse sur ce papier. Je te conduis. Prends ton passeport, tu en auras besoin pour prouver ton identité. » Je priai Agnès de ne pas donner le nom de Jim à la police, mais seulement son adresse et l’étage de son appartement. Elle appela les pompiers (plus rapides… et plus capables que la police). Dans la voiture, je ne pus retenir plus longtemps ma question : «Y a-t-il une raison médicale pour penser que, lorsqu’on ne peut pas arrêter une crise de hoquet, c’est un signe de mort imminente ? – Où as-tu entendu cela? – Mon père me l’a dit quand il a eu un mauvais hoquet à l’hôpital.
Я бросился в сад, чтобы постучать в дверь Агнес. Она сразу же проснулась. Я не знал, как обратиться за помощью при сложной парижской телефонной системе, и попросил Агнес сделать это за меня. “Я не знаю, где живет Джим. Запишите его адрес на этой бумаге. Я отвезу тебя. Возьмите свой паспорт, он понадобится для подтверждения вашей личности. Я попросил Агнес не сообщать полиции имя Джима, только его адрес и этаж его квартиры. Она вызвала пожарную бригаду (более быструю и способную, чем полиция). В машине я не смог больше сдерживать свой вопрос: “Есть ли какие-то медицинские основания считать, что если вы не можете остановить приступ икоты, это признак приближающейся смерти? – Где вы это слышали? – Мой отец рассказал мне об этом, когда у него была сильная икота в больнице.
En général, les poètes n’ont pas trop de standing. Обычно поэты не слишком зажиточны.
– Ce n’est pas vrai. Ne t’inquiète pas. – Bon, il est mort quelques heures plus tard et je n’ai jamais pu savoir si c’était une coïncidence. Je n’y ai même pas pensé hier. Merde, si seulement… Nous vîmes la voiture de secours devant l’immeuble de Jim. Un préposé qui empêchait la foule d’avancer nous escorta jusqu’à l’entrée principale. «Il va bien ? lui demandai-je. – Vous n’avez qu’à demander en haut. Je vous accompagne. »
– Это неправда. Не беспокойтесь об этом. – Он умер через несколько часов, и я так и не узнала, было ли это совпадением. Вчера я даже не думал об этом. Черт, если бы… Мы видели машину скорой помощи возле здания Джима. Служащий, который сдерживал толпу, проводил нас к главному входу. С ним все в порядке?” – спросил я. – Просто спросите наверху. Я провожу вас”.
Le deuxième étage était ouvert. Pam se tenait seule au bout du hall d’entrée, partiellement cachée par plusieurs pompiers qui parlaient entre eux. Ils s’écartèrent à mon passage et je me précipitai sur Pam, qui m’apprit que Jim était mort. « Mon Jim est mort, Alain. II nous a quittés. Il est mort. » Et comme si elle ne parlait à personne en particulier, elle poursuivit : « Je veux être seule, maintenant. Laissez-moi, s’il vous plait.» Je ne savais pas où aller. Alors j’attendis. Je ne sentais rien, ne pensais à rien. Le temps s’était arrêté.
Вход на второй этаж был открыт. Пэм стояла одна в конце зала, за несколькими пожарными, разговаривавшими друг с другом. Они посторонились, когда я проходил мимо, и я бросился к Пэм, которая сказала мне, что Джим мертв. “Мой Джим умер, Алан. Он покинул нас. Он мертв”. И, словно не обращаясь ни к кому конкретно, она продолжила: “Сейчас я хочу побыть одна. Оставьте меня в покое, пожалуйста”. Я не знал, куда идти. Поэтому я ждал. Я ничего не чувствовал, ни о чем не думал. Время остановилось.
J’aperçus les bottes de Jim, dans l’autre pièce, l’une un peu en avant de l’autre, comme pour marcher. Agnès était dans l’entrée et demandait au responsable des pompiers : « Vous êtes sûr que Jim est mort ? » Il répondit qu’il n’y avait rien eu à faire et qu’ils étaient arrivés au moins une heure trop tard. Je remarquai que Pam marchait vers sa chambre. La voir rester seule dans une pièce m’inquiétait et je demandai à Agnės de rester avec elle. Le nouvel arrivant était un inspecteur de police à qui on expliqua comment Jim avait été trouvé mort dans sa baignoire, puis comment, depuis que nous étions là, il avait été transporté jusqu’à sa chambre.
В другой комнате я увидела ботинки Джима, один немного впереди другого, как будто он шел. Агнес была в коридоре и спрашивала пожарного: “Вы уверены, что Джим мертв? Он ответил, что ничего нельзя сделать и что они опоздали как минимум на час. Я заметил, что Пэм идет в свою комнату. Меня беспокоило, что она осталась одна в комнате, и я попросила Агнеса остаться с ней. Прибывший инспектор полиции рассказал, как Джима нашли мертвым в его ванной, а затем, поскольку мы были там, его отнесли в его комнату.
« Donnez-moi votre nom et celui de votre ami ainsi que sa nationalité et son métier, me demanda-t-il. Dites-moi aussi s’il se droguait. Nous le saurons de toute manière quand le médecin légiste arrivera.
– Le nom de mon ami est Douglas James Morrison. Il était américain et poète. Il était alcoolique, mais il ne se droguait pas.
– En général, les poètes n’ont pas trop de standing, continua l’inspecteur. Comment pouvait-il se payer un appartement comme celui-là?
– Ecoutez, c’était un poète qui avait une fortune personnelle. Il faisait plein de choses… »
L’inspecteur insista: «Votre ami Douglas était très jeune pour un poète.
– Allons, Victor Hugo n’est pas né avec une barbe blanche et Rimbaud n’en avait pas quand il est mort, répliquai-je. Pouvons-nous arrêter un moment. J’aimerais rester auprès de mes amis.
– Bon, c’est tout pour maintenant, affirma l’inspecteur. Si le médecin légiste fait un rapport satisfaisant, un certificat de décès et un permis d’inhumer seront délivrés. Mais s’il ne l’est pas, en cas de mort suspecte, d’autres inspecteurs viendront enquêter.
– Combien seront-ils? – Beaucoup. »
Скажите мне свое имя и имя вашего друга, национальность и род занятий”, – попросил он. Также скажите, принимал ли он наркотики. Мы все равно узнаем, когда приедет коронер.Моего друга зовут Дуглас Джеймс Моррисон. Он был американцем и поэтом. Он был алкоголиком, но не принимал наркотики.
В общем, поэты не пользуются большим авторитетом, – продолжал инспектор. Как он мог позволить себе такую квартиру?
Да ладно, Виктор Гюго не родился с белой бородой, а у Рембо ее не было, когда он умер”, – ответил я. Мы можем сделать перерыв? Я бы хотел побыть с друзьями.
Ну, на этом пока все, – сказал инспектор. Если коронер даст удовлетворительное заключение, будет выдано свидетельство о смерти и разрешение на захоронение. Но если это не так, то в случае подозрительной смерти другие инспекторы приедут для расследования.
Сколько их будет? – Много”.
Sur la porte de sa chambre, Jim avait épinglé une pancarte d’hôtel écrite en français et en arabe : Prière de ne pas déranger.» Je regardai fixement le bouton de la porte pendant un long moment avant de me décider à la pousser. Je ne voulais pas voir mon ami mort. La dernière image que j’avais eue de lui dans le café me suffisait comme portrait final. Les pompiers qui avaient quitté la pièce où reposait Jim avaient laissé la porte ouverte, et les pieds de mon ami s’offraient à mon regard. Cette triste et dernière image projetée à travers la porte a juste remplacé l’image banale dans le café. Pam me prit doucement le bras. La djellaba blanche qu’elle avait revêtue lui donnait une apparence plus pâle encore qu’à l’accoutumée. Je lui dis : «J’ai annoncé Douglas James Morrison au lieu de James Douglas, pour brouiller les pistes. Mais dis-moi vite comment il est mort. Dis-nous ».
На двери своего номера Джим прикрепил табличку отеля, написанную на французском и арабском языках: Prière de ne pas déranger. Я долго смотрела на ручку двери, прежде чем решилась открыть ее. Я не хотел видеть своего друга мертвым. Недавний снимок, на котором он был запечатлен в кафе, был для меня достаточным в качестве последнего портрета. Пожарные, покидавшие комнату, где лежал Джим, оставили дверь открытой, и ноги моего друга были у меня перед глазами. Это печальное, последнее изображение, проецируемое через дверь, просто заменило обыденное изображение в кафе. Пэм осторожно взяла меня за руку. Белая джеллаба, которую она надела, делала ее лицо еще бледнее, чем обычно. Я сказал ей: “Я объявил Дугласа Джеймса Моррисона вместо Джеймса Дугласа, чтобы замести следы. Но расскажите мне быстро, как он умер. Расскажите нам.
Tout en attachant méthodiquement les broderies de ses manches, Pam commença son récit. « La nuit dernière, nous sommes rentrés directement à la maison après avoir été au cinéma. Quand nous sommes arrivés ici. Nous avons commencé à sniffer de l’héroïne et Jim a écouté tous les disques qu’il a faits, l’un après l’autre. Il a mis “The End”. évidemment, et on est allé se coucher. On entendait bien depuis la chambre. Jim m’a demandé encore un sniff et a fini par en prendre plus que moi, d’autant qu’il en avait déjà pris plusieurs fois dans la journée. Déjà, la nuit précédente, nous en avions sniffé… – Qui en avait ? Toi, Pam? demanda Agnès. – Bien sûr, c’est moi qui la garde, répondit Pam avant de se tourner vers moi : Alain, tu n’as pas encore voulu le voir ! Mon Jim est si beau… Puis elle continua: Nous nous sommes endormis. J’ignore quelle heure il pouvait être quand Jim m’a réveillée. Il avait une respiration très lourde. En fait, il dormait encore, mais il n’arrivait pas à respirer normalement, pauvre bébé ! J’ai essayé de le réveiller, mais je n’ai pas réussi. Alors j’ai paniqué, crié et commencé à lui donner des coups. Je le battais si fort. Encore. Encore. Mais cela ne servait à rien. Alors je l’ai giflé plusieurs fois avec vigueur et il a fini par revenir à lui, mais il n’avait pas l’air de comprendre ce qui se passait. J’étais très fatiguée, mais je l’ai transporté à la salle de bains.»
Медленно завязывая вышитые тесёмки рукавов, Пэм начала свой рассказ. “Вчера вечером мы сразу вернулись домой из кинотеатра. Когда мы приехали. Мы начали нюхать героин, а Джим слушал все записи, которые он сделал, одну за другой. Он поставил “The End”.
Очевидно, и мы пошли спать. Из спальни было слышно. Джим попросил меня понюхать еще раз и в итоге взял больше, чем я, тем более что он уже прикладывался в течение дня. Накануне вечером мы уже нюхали… – У кого он был (порошок), у тебя, Пэм?” – спросила Агнес. – Конечно, я его хранила, – ответила Пэм, а затем повернулась ко мне: – Ален, ты еще не хотел его увидеть! Мой Джим такой красивый… Затем она продолжила: Мы заснули. Я не знаю, сколько было времени, когда Джим разбудил меня. Его дыхание было очень тяжелым. На самом деле он все еще спал, но не мог нормально дышать, бедный малыш! Я пыталась разбудить его, но не смогла. Тогда я запаниковала. Тогда я запаниковала, закричала и начала бить его. Я довольно сильно его поколотила. Снова и снова. Снова и снова. Но это было бесполезно. Тогда я несколько раз сильно ударила его, и он, наконец, пришел в себя, но, похоже, не понимал, что происходит. Я очень устала, но переместила его в ванную”.
Vous avez de la chance, il nous reste une place près d’Oscar Wilde…
Вам повезло, есть место рядом с Оскаром Уайльдом…
Une pause. Agnès était allée faire une tisane de camomille pour Pam. «A propos, qui a fait couler le bain? demanda Agnès. – Je ne me souviens pas. Mais, je me suis réveillée de nouveau plus tard. J’étais vraiment affolée. Jim n’était pas dans le lit. Je l’ai trouvé dans la baignoire, inconscient. Du sang coulait de son nez sur son visage et il avait deux marques rouges sur la partie droite de son torse. Soudain, il a commencé à vomir et je me suis précipitée à la cuisine pour aller chercher une casserole. Trois fois, j’ai dû la vider et, la deuxième fois, j’y ai vu un caillot de sang. J’étais si fatiguée. Il m’a dit qu’il se sentait mieux ou quelque chose comme ça. Je suis retournée me coucher et me suis rendormie. »
Перерыв. Агнес пошла заваривать ромашковый чай для Пэм. Кстати, кто принимал ванну?” – спросила Агнес. – Я не помню. Но позже я снова проснулся. Я была очень расстроена. Джима в кровати не было. Я нашла его в ванной, без сознания. По его лицу текла кровь из носа, а на правой стороне груди были две красные отметины. Внезапно у него началась рвота, и я бросилась на кухню за кастрюлей. Три раза мне пришлось опорожнять его, и во второй раз я увидел сгусток крови. Я так устала. Он сказал мне, что ему стало лучше или что-то в этом роде. Я вернулся в постель и снова заснул.
Agnès caressa la main de Pam et lui dit que Jim était mort au moins une heure et demie avant que les secours n’arrivent. Pam ne répondit pas. Elle retira quelques fils de soie de sa manche et reprit son récit : «ll avait l’air paisible, sa tête était légèrement penchée, il était dans l’eau jusqu’à la poitrine. Il souriait légèrement. S’il n’y avait pas eu ce sang autour de lui… – Tu sais, dit Agnès, les gens qui meurent en perdant leur sang ne souffrent pas. Il ne s’est pas aperçu de ce qui lui arrivait. »
Агнес погладила руку Пэм и сказала ей, что Джим был мертв по крайней мере полтора часа до прибытия помощи. Пэм не ответила. Она вытащила из рукава несколько шелковых ниток и продолжила свой рассказ: “Он выглядел спокойным, его голова была слегка наклонена, он был по грудь в воде. Он слегка улыбался. Если бы не кровь вокруг него… – Вы знаете, – сказала Агнес, – люди, которые умирают от потери крови, не страдают. Он не понимал, что с ним происходит.
A ce moment-là, le téléphone sonna. Pam prit la communication dans une autre pièce et nous soupçonnâmes que c’était le jeune comte qu’elle fréquentait. Jim était indifférent à ce milieu, celui de Pam et des dealers. Un jour, il m’avait dit : «Il n’y a que deux choix à faire : nous avons chacun fait le nôtre. Toi et moi sommes du côté de la vie, elle est du côté de la mort. Nous ne pouvons rien faire pour elle. Alors ne t’inquiète pas. » Je suis resté seul avec Pam qui triait des papiers. Elle en a brûlé pas mal dans la cheminée. Elle m’a montré leur formulaire de mariage rempli à Denver mais jamais déposé. «Penses-tu que les Français pourraient croire que c’est un certificat de mariage? On a regardé hier soir nos films de voyage en 8 millimètres. On chantait pour faire l’accompagnement du Maroc et de la Grèce.
В этот момент зазвонил телефон. Пэм приняла звонок из другой комнаты, и мы подозревали, что это был молодой граф, с которым она встречалась. Джим был равнодушен к этому окружению, к Пэм и наркоторговцам. Однажды он сказал мне: “Есть только два варианта: каждый из нас сделал свой выбор. Мы с вами на стороне жизни, она – на стороне смерти. Мы ничего не можем для нее сделать. Так что не волнуйтесь”. Я остался наедине с Пэм, сортирующей бумаги. Многие из них она сжигала в камине. Она показала мне их брачную форму, заполненную в Денвере, но так и не поданную. “Как вы думаете, французы поверят, что это свидетельство о браке? Вчера вечером мы смотрели наши 8-миллиметровые фильмы о путешествиях. Мы подпевали Марокко и Греции.
Après quoi, je suis allé acheter des cigarettes dans le quartier et, en traversant la foule, j’ai entendu quelques mots clés : « mort », «jeune», «étranger». Personne ne mentionnait le nom ni la profession de Jim. Le médecin légiste arriva. «Où est le corps ? demanda-t-il. – Là, dis-je en désignant la chambre. – Allons, allons, vous devez venir et me montrer le corps. Cela se fait de cette manière, dit-il avec impatience. Je ne veux pas voir mon ami mort. Je ne veux pas garder ce dernier souvenir de lui. Faites-le vous-même, je vous en prie. » Pam le fit entrer. Il fut rapide et revint quelques minutes plus tard. «Quel âge avait-il ? Se droguait-il ? » demanda-t-il à Pam. J’ai répondu : il avait 27 ans et ne se droguait absolument pas. En réalité, il n’a même jamais fumé de marijuana à Los Angeles, où l’herbe circule pourtant aussi librement que n’importe quelles cigarettes. Oh ! non. Aucun risque qu’il n’ait pris la moindre drogue. En fait, seulement hier, il… »
J’étais à bout de nerfs. Pourquoi le médecin légiste avait-il passé si peu de temps auprès du corps de Jim ? Etait-ce parce qu’il avait l’intention de clore le dossier ou parce qu’il voulait pousser plus loin son enquête ? Soudain, je lui dis: «Vous devez savoir que mon ami était très pâle quand je l’ai vu pour la dernière fois, quelques heures avant sa mort. Il a été pris d’une terrible crise de hoquet et il a consulté un médecin, le mois dernier, à Londres, qui a dit… » D’un signe de la main, l’inspecteur me pria d’arrêter. «Ça suffit! dit-il en me plaçant dans la main une enveloppe et une adresse. Apportez cela à la mairie du VI arrondissement et allez au guichet de l’état civil, où l’on délivre les certificats de décès.»
После этого я пошел купить сигареты в этом районе и, проходя через толпу, услышал несколько ключевых слов: “мертвый”, “молодой”, “иностранный”. Никто не назвал ни имени, ни профессии Джима. Прибыл коронер. “Где тело?” – спросил он. – Там, – сказал я, указывая на комнату. – Иди, иди, ты должен прийти и показать мне тело. Так надо, – нетерпеливо сказал он. Я не хочу видеть своего друга мертвым. Я не хочу, чтобы это было последнее воспоминание о нем. Сделайте это сами, пожалуйста. Пэм впустила его. Он был быстр и вернулся через несколько минут. “Сколько ему было лет? Он принимал наркотики?” – спросил он Пэм. Я ответил: ему было 27 лет, и он вообще не употреблял наркотики. На самом деле, он даже никогда не курил марихуану в Лос-Анджелесе, где травка продается так же свободно, как любая сигарета. О, нет. Не может быть, чтобы он принимал наркотики. На самом деле, только вчера он…”.
A la mairie, on nous dit que le certificat n’indiquait pas « causes naturelles » et le préposé nous dit : «Vous avez dix minutes pour retourner à l’appartement du mort. » Nous repartîmes. Plus tard, un autre inspecteur arriva. Il y eut une fouille dans l’appartement. On nous emmena encore une fois pour questionner Pam au bureau de police du quartier de l’Arsenal. Retour à l’appartement. Un autre médecin légiste vint, resta près de Jim, très peu, puis se dirigea vers Pam et prit son pouls. Elle pleura. Nous décidâmes que Jim serait enterré au cimetière du Père-Lachaise, où reposent Chopin, Delacroix, Piaf et Isadora Duncan. Il fallait faire vite avant que la presse ne découvre la mort de notre ami. «Tout le monde veut être au Père-Lachaise et il n’y a presque plus de place, nous dit l’homme des pompes funèbres. Que faisait votre ami? Il était écrivain, n’est-ce pas ? – En réalité, c’était un poète, un vrai poète. – En ce cas, reprit l’homme, vous avez de la chance. Croyez-moi ou non, mais il nous reste une place proche de la tombe d’un célèbre écrivain américain. Son nom est Oscar Wilde, le connaissez-vous ? – Non, pas près de M. Wilde, s’il vous plaît! Y a-t-il une autre place? – Il y en a une. mais qui est très mal située, ajouta-t-il en pointant un doigt sur la carte. – Bien, lui dis-je. C’est d’accord. Ce sera parfait. Je vous remercie.»
В мэрии нам сказали, что в свидетельстве не написано “естественные причины”, и служащий сказал: “У вас есть десять минут, чтобы вернуться в квартиру покойного”. Мы уехали. Позже прибыл еще один инспектор. В квартире был проведен обыск. Нас снова отвезли на допрос Пэм в полицейский участок в районе Арсенала. Возвращаемся в квартиру. Пришел другой коронер, остался с Джимом, очень ненадолго, потом подошел к Пэм и померил ее пульс. Она плакала. Мы решили, что Джим будет похоронен на кладбище Пер-Лашез, где покоятся Шопен, Делакруа, Пиаф и Айседора Дункан. Мы должны были действовать быстро, пока пресса не узнала о смерти нашего друга. Все хотят быть в Père-Lachaise, а мест почти не осталось”, – сказал нам гробовщик. Что сделал ваш друг? Он был писателем, не так ли? – На самом деле, он был поэтом, настоящим поэтом. – В таком случае, – сказал мужчина, – вам повезло. Хотите верьте, хотите нет, но у нас до сих пор есть место рядом с могилой известного американского писателя. Его зовут Оскар Уайльд, вы его знаете? – Нет, только не рядом с мистером Уайльдом, пожалуйста! Есть ли еще один квадрат? – Есть, но он находится в очень плохом месте”, – добавил он, указывая на карту. – Хорошо, – сказал я. Это нормально. Все будет хорошо. Спасибо”.
Agnès Varda, la fidèle : «J’ai vu, de mes yeux vu Jim, mort dans son bain »
Аньес Варда, верующая: “Я видела своими глазами Джима, мертвого в своей ванне.
Un an (ou plus) après la mort de Jim Morrison, j’ai reçu plusieurs appels des Etats-Unis. On me demandait si Jim était vraiment mort, si je l’avais vu mort, si c’était bien lui… Car d’aucuns disaient qu’il était encore vivant. Je répondais : «Il est mort et je raccrochais. J’ai écrit volontairement «d’aucuns» au lieu de quelques-uns, car ces questionneurs n’avaient aucune réalité, alors que j’avais réellement vu l’impressionnante image, le tableau de Jim mort dans son bain, entouré des pompiers que j’avais appelés. (En fait, Alain, l’ami de Jim, dormait chez nous et un appel de Pam nous avait réveillés, ce matin de juillet 1971. Il était à peu près 8 heures ou plus. Elle avait dit à Alain : «Viens vite, je crois que Jim se meurt. » J’avais cru bon de prévenir les pompiers avant de nous y rendre. Trop tard, ils n’avaient pas pu le réanimer.)Je l’ai donc vu mort. J’ai vu la baignoire en entrant, dans l’axe du corridor. La tête de Jim était à gauche, posée penchée sur le bord en émail blanc, et l’eau sombre couvrait son corps comme un tissu. Un filet de sang avait séché en coulant de son nez, dessinant un trait oblique vers le coin de sa bouche. Je ne me suis pas approchée, j’étais impressionnée. Je sais qu’Alain et lui avaient vu, peu avant, un spectacle de Bob Wilson. Alain m’avait raconté une scène avec un homme immobile couché dans une baignoire comme le cadavre de Marat assassiné. C’est plus tard que je me suis rappelée ce récit en repensant à ce que j’avais vu, en doutant de ce que j’avais vu.
Через год (или больше) после смерти Джима Моррисона я получил несколько звонков из Соединенных Штатов. Они спрашивали меня, действительно ли Джим умер, видел ли я его мертвым, действительно ли это был он… Потому что некоторые люди говорили, что он еще жив. Я бы сказал: “Он мертв”, и повесил трубку. Я намеренно написал “некоторые”, а не несколько, потому что у этих вопрошающих не было реальности, в то время как я действительно видел впечатляющий образ, картину мертвого Джима в его ванной, окруженного пожарными, которых я вызвал. (На самом деле, друг Джима Ален спал у нас дома, и звонок Пэм разбудил нас тем июльским утром 1971 года. Было около 8 часов или около того. Она сказала Алену: “Пойдем скорее, я думаю, Джим умирает. Я подумал, что нужно вызвать пожарную бригаду, прежде чем мы уедем. (Слишком поздно, они не смогли его оживить.) И я увидел его мертвым. Я увидел ванну, когда вошел, прямо посреди коридора. Голова Джима находилась слева, склонившись над белым эмалевым ободком, а темная вода покрывала его тело, как ткань. Струйка крови высыхала, стекая из его носа и проводя косую линию к уголку рта. Я не стал подходить ближе, я был впечатлен. Я знаю, что незадолго до этого они с Аленом были на концерте Боба Уилсона. Ален рассказал мне о сцене с неподвижным мужчиной, лежащим в ванне, как убитый труп Марата. Позже я вспоминал эту историю, размышляя о том, что видел, сомневаясь в том, что видел.
Des histoires ont circulé, des rumeurs circulent encore, chacun y va de son enquête. Jim serait tombé dans le coma dans une boite ou dans la rue et aurait été ramené chez lui et mis au bain comme d’autres sont mis au lit. Moi, je ne sais que ce que nous a dit Pam. Je la connaissais à peine, mais elle a parlé avec conviction de la soirée qu’ils avaient passée et des malaises de Jim, décidant de prendre un bain au milieu de la nuit. Alain disait que Jim était fantasque, et aussi qu’il avait eu des prémonitions et des moments de panique. De plus, il avait eu de longues crises de hoquet, comme un moteur qui cliquette avant de tomber en panne. Je pensais à tout autre chose, à ces naissances organisées par le Dr Leboyer où la fin de l’accouchement se passe dans la pénombre afin que l’enfant qui vient du noir ne soit pas traumatisé par la lumière. Le nouveau-né est immédiatement immergé dans un bain pour se sentir encore un peu dans les eaux sombres de sa mère. On allumait des chandelles. Existe-t-il une expérience inverse ? Jim, le poète des Doors, a-t-il cherché, en rêvant en arrière, à rester un moment dans la nuit et dans l’eau avant d’entrer dans les ténèbres sèches où l’on ne rêve plus ?
Слухи ходили, слухи продолжают ходить, и у каждого есть свое собственное расследование. Джим впал бы в кому в клубе или на улице, его привезли бы домой и положили в ванну, как укладывают других. Все, что я знаю, это то, что нам рассказала Пэм. Я едва знал ее, но она с убежденностью говорила о проведенном ими вечере и о дискомфорте Джима, решившего принять ванну посреди ночи. Ален сказал, что Джим был темпераментным, а также что у него были предчувствия и моменты паники. Кроме того, у него были длительные приступы икоты, как стук двигателя перед поломкой. Я думал о другом, о тех родах, которые организует доктор Лебойер, где конец родов проходит в темноте, чтобы ребенок, появившийся из темноты, не был травмирован светом. Новорожденного сразу же погружают в ванну, чтобы он еще немного почувствовал себя в темных водах матери. Зажгли свечи. Есть ли противоположный опыт? Стремился ли Джим, поэт “Дверей”, мечтая задом наперед, остаться на некоторое время в ночи и в воде, прежде чем войти в сухую тьму, где больше не снятся сны?
