Кристофер Стивенс для Daily Mail
Секреты – в песнях. Сэр Пол Маккартни, который всегда отказывался публиковать автобиографию, теперь сдался – в своем собственном уникальном стиле. В двухтомнике “The Lyrics: 1956 To The Present”, двухтомнике объемом не менее 912 страниц, который поступит в продажу в следующем месяце, сэр Пол дает нам возможность взглянуть на вдохновение и скрытый смысл 154 заветных песен. При этом он дает новое увлекательное представление о своей жизни в то время, когда они были написаны, и о жизни своих товарищей по группе “Битлз”. Песни, по словам издателя, “расположены в алфавитном порядке, чтобы обеспечить калейдоскопический, а не хронологический отчет”.
The secrets are in the songs. Sir Paul McCartney, who has always declined to publish an autobiography, has now relented — in his own unique style. Pictured: McCartney with his Hofner 500/1 ‘violin’ bass guitar during rehearsals the day before the band’s first appearance on The Ed Sullivan Show at CBS’s Studio 50 in New York City on 8 February 1964
Секреты – в песнях. Сэр Пол Маккартни, который всегда отказывался публиковать автобиографию, теперь сдался – в своем собственном уникальном стиле. На фото: Маккартни со своей бас-гитарой Hofner 500/1 “скрипка” во время репетиции за день до первого выступления группы на “Шоу Эда Салливана” в “Студии 50” CBS в Нью-Йорке 8 февраля 1964 года.
‘I know that some people, when they get to a certain age, like to go to a diary to recall day-to-day events from the past, but I have no such notebooks,’ Sir Paul said in an extract from the memoir published in The Sunday Times yesterday.
‘What I do have are my songs, hundreds of them, which I’ve learned serve much the same purpose. The one thing I have always managed to do, whether at home or on the road, is to write new songs. And these songs span my entire life.’
This, then, is a book for dipping into and sampling at leisure. It allows us to see some of the most familiar songs ever written in new and surprising ways.
They range from his earliest efforts, when he was barely into his teens, to songs from his latest album, McCartney III, which was released last year.
What they uncover will not only thrill Beatles obsessives but fascinate anyone who has ever sung along to a Lennon and McCartney tune. Which must, surely, include half the world or more.
Here, CHRISTOPHER STEVENS explores the stories behind some of the Beatles’ best-loved songs.
LET IT BE 1970
Paul McCartney says he sees ‘each new song as a puzzle’. He explains: ‘It would illuminate something that was important in my life at that moment, though the meanings are not always obvious on the surface.’ Nowhere is that more true than of the anthemic Let It Be, which Paul initially thought he had written as a response to the disruptive arrival of Yoko Ono in the Beatles’ universe. Today, 50 years and countless funeral services later, he realises the song is about grief and loss. The clue is in the line ‘When I find myself in times of trouble, Mother Mary comes to me’, which most listeners assumed was a nod to his nominally Catholic upbringing in a Liverpool family with Irish roots during the 1940s. But McCartney’s mother, who died from breast cancer aged 47 in 1956, when he was 14, was called Mary. In the late 1960s, as the Beatles were becoming increasingly disparate, ‘I fell asleep exhausted one day and had a dream in which my mum did, in fact, come to me.
Пол Маккартни говорит, что воспринимает “каждую новую песню как головоломку”. Он объясняет: “Она освещает что-то важное, что было в моей жизни в тот момент, хотя смысл не всегда очевиден на поверхности”. Нигде это не было так верно, как в гимнической Let It Be, которую Пол сначала думал, что написал в ответ на разрушительное появление Йоко Оно во вселенной Битлз. Сегодня, спустя 50 лет и бесчисленные похоронные службы, он понимает, что эта песня о горе и потере. Разгадка кроется в строчке “When I find myself in times of trouble, Mother Mary comes to me”, которая, по мнению большинства слушателей, является указанием на его номинально католическое воспитание в ливерпульской семье с ирландскими корнями в 1940-х годах. Но мать Маккартни, которая умерла от рака груди в возрасте 47 лет в 1956 году, когда ему было 14 лет, звали Мэри. В конце 1960-х годов, когда “Битлз” становились все более разрозненными, “однажды я уснул без сил и увидел сон, в котором моя мама, на самом деле, пришла ко мне”.
Mother Mary: With young Paul and his brother Mick / Мама Мэри: С молодым Полом и его братом Миком
‘When you dream about seeing someone you’ve lost, even though it’s sometimes just for a few seconds, it really does feel like they’re right there with you. ‘Seeing my mum’s beautiful, kind face and being with her in a peaceful place was very comforting.’ McCartney uses the new book, and a sprawling portrait in the New Yorker magazine this month, to insist that he wasn’t the instigator of the Beatles’ break-up. That was John Lennon, he says, who ‘quite gleefully told us it was over’. George Harrison wasn’t present on that occasion, but Paul recalls that he and Ringo Starr were aghast at John’s selfishness: ‘He really was a bit loony, in the nicest possible way. It was not quite so exciting for those left on the other side.’ As in the best families, recollections may vary. In April 1970, four weeks before the release of the album Let It Be, Paul broke the news of the band’s break-up with a press conference in which he stated: ‘I have no future plans to record or appear with The Beatles again. Or to write any more music with John.’ Eight months later, he filed a High Court writ against John, George and Ringo, seeking ‘a court order winding up the affairs of the Beatles and Co’. Many believed such a split was impossible. George certainly couldn’t accept it. In 1971, he told an American radio interviewer that he expected to work with the band again: ‘I think it’s the least we could do, to sacrifice three months of the year — you know, just do an album or two.’
‘Когда снится, что ты видишь кого-то, кого потерял, даже если иногда это длится всего несколько секунд, действительно возникает ощущение, что он рядом с тобой’. Видеть красивое, доброе лицо моей мамы и быть с ней в спокойном месте было очень утешительно”. Маккартни использует новую книгу и обширный портрет в журнале New Yorker в этом месяце, чтобы настаивать на том, что не он был инициатором распада Битлз. Это был Джон Леннон, говорит он, который “с радостью сказал нам, что все кончено”. Джордж Харрисон не присутствовал при этом, но Пол вспоминает, что он и Ринго Старр были потрясены эгоизмом Джона: “Он действительно был немного сумасшедшим, в самом хорошем смысле этого слова. Для тех, кто остался по ту сторону, это было не так интересно”. Как и в лучших семьях, воспоминания могут быть разными. В апреле 1970 года, за четыре недели до выхода альбома Let It Be, Пол сообщил новость о распаде группы на пресс-конференции, на которой он сказал: “У меня нет планов записываться или выступать с The Beatles снова. Или писать музыку вместе с Джоном”. Восемь месяцев спустя он подал иск в Высокий суд против Джона, Джорджа и Ринго, требуя “судебного постановления о прекращении деятельности “Битлз и Ко”. Многие считали, что такой раскол невозможен. Джордж, конечно, не мог с этим смириться. В 1971 году он сказал американскому радиоинтервьюеру, что рассчитывает снова работать с группой: “Я думаю, это самое меньшее, что мы могли бы сделать, пожертвовать тремя месяцами в году – ну, знаете, просто записать альбом или два”.
I LOST MY LITTLE GIRL 1956/1991
The impact of Paul’s mother’s death resonates through many of the songs, including this very early number. It was not officially recorded until his Unplugged album at the start of the 1990s — although bootleg versions exist, including a Beatles one from the Let It Be sessions. ‘Well, I woke up late this morning, my head was in a whirl,’ he sings. ‘And only then I realised, I lost my little girl.’ It was the first number he ever wrote with a guitar, but the real significance is surely that the words came to him just a few weeks after Mary died. A year later, at a church fete in the Liverpool suburb of Woolton, Paul first met John, who was more than 18 months his senior — a substantial age gap to a teenager. John’s skiffle band, The Quarrymen, were performing on the back of a flatbed truck. Paul envied the older boy’s swagger and the way he improvised when he didn’t know the words to a song.
Влияние смерти матери Пола отражается во многих песнях, включая эту очень раннюю. Она не была официально записана до альбома Unplugged в начале 1990-х годов – хотя существуют бутлег-версии, включая битловскую, сделанную на сессиях Let It Be. “Я проснулся сегодня поздно утром, в моей голове был вихрь”, – поет он. “И только тогда я понял, что потерял свою маленькую девочку”. Это был первый номер, который он написал под гитару, но истинное значение имеет то, что слова пришли к нему всего через несколько недель после смерти Мэри. Год спустя, на церковном празднике в ливерпульском пригороде Вултон, Пол впервые встретил Джона, который был старше его более чем на 18 месяцев – существенная разница в возрасте для подростка. Скиффл-группа Джона, The Quarrymen, выступала на кузове грузовика с бортовой платформой. Пол позавидовал развязности старшего мальчика и тому, как он импровизировал, когда не знал слов песни.
Early Days: Paul (left), aged 15, performing with The Quarrymen in 1957, left by John Lennon (centre) at the Conservative Club in Liverpool
For those who want an intensely detailed account of the encounter, and how Paul impressed John by grabbing a guitar and, in the scout hut, performing Eddie Cochran’s Twenty Flight Rock, the definitive history is in Craig Brown’s biography of the band — One Two Three Four: The Beatles In Time. This quotes Lennon’s memories: ‘I half thought to myself: ‘He’s as good as me. If I take him on, what will happen?’ It went through my head that I’d have to keep him in line. But he was good. He also looked like Elvis.’ Everyone agrees that John didn’t extend the invitation himself. He sent his friend Pete instead. ‘Pete caught up with me when I was out on my bicycle,’ Paul remembers, ‘and said: ‘They want you in the band.’ ‘I paused and said: ‘I’ll give it some consideration.’ I wasn’t exactly playing hard to get. But I was a careful young fellow. I wondered whether I really wanted to be in a band. Was this a good thing, or should I be trying to study for school? ‘Anyway,’ he adds, ‘I did get back to them and said: ‘Yeah’.’
Для тех, кто хочет получить подробный рассказ об этой встрече и о том, как Пол впечатлил Джона, взяв гитару и исполнив в скаутской хижине “Twenty Flight Rock” Эдди Кокрэна, вся история содержится в биографии группы Крейга Брауна – “One Two Three Four: The Beatles In Time”. В ней приводятся воспоминания Леннона: “У меня тогда проскользнула мысль: “Он так же хорош, как и я. Если я возьмусь за него, что произойдет?”. Мне пришло в голову, что я должен буду держать его в узде. Но он был хорош. А еще он был похож на Элвиса”. Все согласны с тем, что Джон не сам направил приглашение. Вместо себя он послал своего друга Пита. Пит догнал меня, когда я катался на велосипеде, – вспоминает Пол, – и сказал: “Они хотят взять тебя в группу”. Я сделал паузу и сказал: “Я подумаю над этим”. Я не очень-то старался. Но я был осторожным молодым парнем. Я думал, действительно ли я хочу быть в группе. Хорошо ли это, или мне лучше готовиться к школе? В любом случае, – добавляет он, – я ответил им и сказал: “Да”.
PENNY LANE 1967
One lovely feature of the new book is the glimpse it provides of Paul’s handwritten drafts for lyrics. Barely a word is crossed out in his vignette of Liverpool life, Penny Lane. It’s as if the lines were dictated. Only one change stands out, in the first verse about the ‘barber showing photographs / of every head he’s had the pleasure to know’. It seems the next line was originally to be ‘It was easy not to go — he was very slow’. That changed to ‘All the people that come and go, stop and say hello’. As McCartney recalls, Bioletti’s Barbers on Penny Lane really did exist, and all four Beatles used to drop in there. ‘You’d look at the photos in the window and then go in and say: ‘I’ll have a Tony Curtis,’ or ‘I’ll have a crew cut.’ ‘
Одной из приятных особенностей новой книги является то, что в ней можно увидеть рукописные черновики текстов Пола. В его виньетке о ливерпульской жизни “Пенни Лейн” почти ни одно слово не вычеркнуто. Как будто строки были продиктованы. Лишь одно изменение выделяется, в первом куплете о “парикмахере, показывающем фотографии / каждой головы, которую он имел удовольствие знать”. Похоже, что следующая строка первоначально должна была звучать так: “Было легко не идти – он был очень медленным”. Она изменилась на “Все люди, которые приходят и уходят, останавливаются и здороваются”. Как вспоминает Маккартни, парикмахерская Bioletti’s Barbers на Пенни Лейн действительно существовала, и все четверо “Битлз” часто заходили туда. Вы смотрели на фотографии в витрине, а потом заходили и говорили: “Мне Тони Кертиса” или “Мне стрижку”.
One lovely feature of the new book is the glimpse it provides of Paul’s handwritten drafts for lyrics. Barely a word is crossed out in his vignette of Liverpool life, Penny Lane. It’s as if the lines were dictated. / Одной из приятных особенностей новой книги является то, что в ней можно увидеть рукописные черновики текстов Пола. В его виньетке о ливерпульской жизни “Пенни Лейн” почти ни одно слово не вычеркнуто. Как будто строки были продиктованы
Paul is still proud of the opening line, about ‘every head’. It’s a technique he calls ‘free indirect speech’, echoing something a barber might say and giving it a new twist of meaning — a trick he credits to his English teacher, Alan Durband, at Liverpool Institute High School for Boys. Those lessons must have stuck, because he suspects there is an echo of Hamlet in Let It Be: ‘O, I could tell you — but let it be. Horatio, I am dead.’ He explains: ‘In those days, you had to learn speeches by heart because you had to be able to carry them into the exam and quote them.’ Slivers of Shakespeare are mixed up with boyhood memories, like the ‘pretty nurse’ he saw as he waited for a bus at the Penny Lane shelter. She was ‘selling poppies from a tray’, as the song goes. ‘That pretty nurse,’ he says now. ‘I remember her vividly.’ Like fragments of coloured glass in a kaleidoscope, all those memories tumble over each other and form the pattern of a song. It’s a breathtaking insight into the mind of a genius.
Пол до сих пор гордится начальной строкой о “каждой голове”. Это прием, который он называет “свободной косвенной речью”, повторяя то, что мог бы сказать парикмахер, и придавая этому новый смысл – этот прием он приписывает своему учителю английского языка Алану Дурбанду в средней школе для мальчиков при Ливерпульском институте. Эти уроки, должно быть, запомнились, потому что он подозревает, что в “Let It Be” есть отголосок Гамлета: “Но нет, пускай. – Горацио, я мертв” ***. Он объясняет: “В те времена приходилось учить речи наизусть, потому что их нужно было уметь процитировать на экзамене”. Осколки Шекспира перемешаны с воспоминаниями детства, например, о “симпатичной медсестре”, которую он увидел, когда ждал автобус на Пенни-Лейн. Она “продавала маки с лотка”, как поется в песне. “Эта милая медсестра, – говорит он сейчас. Я помню ее отчетливо”. Как осколки цветного стекла в калейдоскопе, все эти воспоминания наплывают друг на друга и образуют узор песни. Это захватывающее дух проникновение в сознание гения.
*** Будь время у меня (но ордер смерти
не отменить), я рассказал бы вам –
Но нет, пускай. – Горацио, я мертв.
Ты жив. Поведай о моей судьбе
Тем, кто о ней не ведает. (Гамлет)
GOT TO GET YOU INTO MY LIFE 1966
Every Beatlemaniac and Dylanologist knows it was Bob who turned the Fab Four on to marijuana, in 1964. For Paul in particular, the discovery of pot was a revelation. ‘We were introduced to grass when we were in the U.S. and it blew our tiny minds,’ he says. He has been open about his love for cannabis ever since. In 1966, he described to journalist Hunter Davies how he wrote Eleanor Rigby: he took the tune and rough lyrics to John’s house, where ‘we sat around laughing, got stoned and finished it off’. The drug was obviously working. ‘I can hear a whole song in one chord,’ he told Davies. ‘In fact, I think you can hear a whole song in one note, if you listen hard enough.’
Каждый битломан и дилановед знает, что именно Боб в 1964 году приобщил четверку к марихуане. Для Пола, в частности, открытие марихуаны стало откровением. Когда мы были в США, нас познакомили с травой, и это взорвало наши маленькие умы”, – говорит он. С тех пор он открыто говорит о своей любви к марихуане. В 1966 году он рассказал журналисту Хантеру Дэвису, как написал “Элеанор Ригби”: он взял мелодию и черновой текст песни домой к Джону, где “мы сидели и смеялись, накурились и закончили”. Наркотик явно подействовал. Я могу услышать целую песню в одном аккорде”, – сказал он Дэвису. На самом деле, я думаю, вы можете услышать целую песню в одной ноте, если прислушаетесь”.
Let’s get stoned: Bob Dylan at a press conference at the Savoy hotel in London, May 1966 / Давайте накуримся: Боб Дилан на пресс-конференции в отеле “Савой” в Лондоне, май 1966 г.
In his book, Macca reveals that the jaunty Got To Get You Into My Life, from the Revolver album in 1966, was an ode to the joys of pot: ‘I was alone, I took a ride, I didn’t know what I would find there / Another road where maybe I could see another kind of mind there . . .’ Previous accounts of that first joint describe a party in the Delmonico Hotel in New York. Dylan saunters in with his tour manager and drug supplier, Victor Maymudes. They are met by Brian Epstein, the Beatles’ well-heeled manager, who apologises: ‘I’m afraid we can only offer champagne.’ Dylan has something more illicit to share. John tries it first. Paul’s recollection is that they were drinking scotch, ordered from room service, when Dylan sidled past, into another room. Ringo, curious, followed him and emerged looking a bit strange. ‘The ceiling is kind of moving. It’s sort of coming down,’ Ringo announced. ‘That was enough,’ Paul says now. ‘The other three of us all leapt into the back room where Dylan was, and he gave us a puff on the joint.’
В своей книге Макка рассказывает, что веселая песня Got To Get You Into My Life с альбома Revolver 1966 года была одой радости, получаемой от курения травки: “Я был один, в пути, я не знал, что я там найду / Другую дорогу, где, возможно, я смогу увидеть другой вид ума…”. . .’ Предыдущие рассказы о том первом косяке описывают вечеринку в отеле Delmonico в Нью-Йорке. Дилан заходит туда со своим тур-менеджером и поставщиком наркотиков Виктором Мэймудесом. Их встречает Брайан Эпштейн, богатый менеджер “Битлз”, который извиняется: “Боюсь, мы можем предложить только шампанское”. У Дилана есть кое-что более незаконное. Джон пробует его первым. По воспоминаниям Пола, они пили скотч, заказанный в номер, когда Дилан прошел мимо, в другую комнату. Ринго, любопытствуя, последовал за ним и вышел оттуда с немного странным видом. Потолок как бы двигается. Он как бы опускается”, – объявил Ринго. “Этого было достаточно”, – говорит сейчас Пол. Мы все втроем шмыгнули в заднюю комнату, где был Дилан, и он дал нам затянуться”.
YESTERDAY 1965
The story has been often repeated — how Paul woke up in the garret room of his girlfriend Jane Asher’s family house in Wimpole Street, London, with a tune ringing in his head. A small upright piano stood by his bed and, before he could forget the dream melody, he started picking out the tune. To make it stick, he added the first words that came into his mind: ‘Scrambled eggs/ Oh my baby, how I love your legs.’ Worried that the song was just something he’d heard before, he played it to John, then to his friend Alma Cogan, the singer. And when they didn’t recognise it, he tried it on everyone he met. But the lyrics we all know didn’t come until a long car journey with Jane, driving to Portugal for a holiday. ‘I was in the back of the car. It was very hot and very dusty, and I was half asleep.
Эту историю часто повторяли – Пол проснулся в мансарде дома своей подруги Джейн Ашер на Уимпол-стрит в Лондоне, и в его голове зазвучала мелодия. У его кровати стояло маленькое пианино, и, не успев забыть мелодию сна, он начал подбирать мелодию. Чтобы она закрепилась, он добавил первые слова, которые пришли ему в голову: “Яичница/ О малыша, как я люблю твои ножки”. Беспокоясь, что песня была просто чем-то, что он уже слышал раньше, он сыграл ее Джону, затем своей подруге Альме Коган, певице. И когда они не узнали ее, он стал пробовать ее на всех, кого встречал. Но текст песни, который мы все знаем, появился только во время долгого автомобильного путешествия с Джейн, когда мы ехали в Португалию на каникулы. Я сидела на заднем сиденье машины. Было очень жарко, очень пыльно, и я была в полудреме.
Hippy and his chick: Paul and Jane Asher in 1967, off to see the Maharishi Mahesh Yogi in Bangor, North Wales / Хиппи и его цыпочка: Пол и Джейн Ашер в 1967 году, отправившиеся на встречу с Махариши Махеш Йоги в Бангор, Северный Уэльс
‘One of the things I like to do when I’m like that is try to think. I started working through some options, possibilities like ‘yes-ter-day’ and ‘sud-den-ly’. ‘I remember thinking people like sad songs . . . even I like sad songs. By the time I got to Albufeira, I’d completed the lyrics.’ Once again, there are overtones of grief, for the loss of his mother. ‘The more I think about it — ‘Why she had to go, I don’t know, she wouldn’t say’ — I can see that might have been part of the background. ‘It was so strange that the loss of our mother to cancer was simply not discussed. The whole experience surfaced in this song, where sweetness competes with a pain you can’t quite describe.’
‘Одна из вещей, которые я люблю делать, когда я в таком состоянии, это пытаться думать. Я начал прорабатывать некоторые варианты, такие как “йес-тер-дэй” и “сад-ден-ли”. Помню, я подумал, что люди любят грустные песни… даже я люблю грустные песни”. К тому времени, как я добрался до Албуфейры, я закончил текст”. И снова нотки печали, связанные с потерей матери. Чем больше я думаю об этом – “Почему она должна была уйти, я не знаю, она не сказала” – я понимаю, что это могло быть частью фона”. Было так странно, что потеря нашей матери из-за рака просто не обсуждалась”. Весь опыт всплыл в этой песне, где сладость соперничает с болью, которую невозможно описать”.
A self-portrait in 154 songs, by our greatest living songwriter
‘More often than I can count, I’ve been asked if I would write an autobiography, but the time has never been right. The one thing I’ve always managed to do, whether at home or on the road, is to write new songs. I know that some people, when they get to a certain age, like to go to a diary to recall day-to-day events from the past, but I have no such notebooks. What I do have are my songs, hundreds of them, which I’ve learned serve much the same purpose. And these songs span my entire life.’ In this extraordinary book, with unparalleled candour, Paul McCartney recounts his life and art through the prism of 154 songs from all stages of his career – from his earliest boyhood compositions through the legendary decade of The Beatles, to Wings and his solo albums to the present. Arranged alphabetically to provide a kaleidoscopic rather than chronological account, it establishes definitive texts of the songs’ lyrics for the first time and describes the circumstances in which they were written, the people and places that inspired them, and what he thinks of them now. Presented with this is a treasure trove of material from McCartney’s personal archive – drafts, letters, photographs – never seen before, which make this also a unique visual record of one of the greatest songwriters of all time. We learn intimately about the man, the creative process, the working out of melodies, the moments of inspiration. The voice and personality of Paul McCartney sings off every page. There has never been a book about a great musician like it.
Меня спрашивали, не хочу ли я написать автобиографию, но время никогда не подходило. Единственное, что мне всегда удавалось делать, будь то дома или в дороге, – это писать новые песни. Я знаю, что некоторые люди, достигнув определенного возраста, любят обращаться к дневнику, чтобы вспомнить ежедневные события из прошлого, но у меня нет таких тетрадей. Зато у меня есть мои песни, сотни песен, которые, как я понял, служат примерно той же цели. И эти песни охватывают всю мою жизнь”. В этой необыкновенной книге Пол Маккартни с беспримерной откровенностью рассказывает о своей жизни и творчестве через призму 154 песен со всех этапов своей карьеры – от самых ранних мальчишеских композиций до легендарного десятилетия The Beatles, Wings и сольных альбомов до наших дней. Расположенные в алфавитном порядке, чтобы обеспечить калейдоскопический, а не хронологический отчет, они впервые устанавливают окончательные тексты текстов песен и описывают обстоятельства, при которых они были написаны, людей и места, которые вдохновили их, и что он думает о них сейчас. К этому прилагается сокровищница материалов из личного архива Маккартни – черновики, письма, фотографии – никогда не виденные ранее, которые делают эту книгу уникальной визуальной записью одного из величайших авторов песен всех времен. Мы подробно узнаем о человеке, творческом процессе, разработке мелодий, моментах вдохновения. Голос и личность Пола Маккартни звучат с каждой страницы. Подобной книги о великом музыканте еще не было.
Each volume is 480 pp, not available separately
