| Продолжая наши прогулки по моему родному городу, давайте спустимся вниз, буквально метров на пятьдесят от места прошлой публикации. Пройдя от дома Реландера, описанного в предыдущем эпизоде моего “Сортавальского сериала” мы минуем, не останавливаясь, впрочем, одно из старейших зданий города, построенного ещё в 1850х годах. Оно уже было на городском плане в 1857 году и принадлежало кузнецу Манделину. Почему не будем останавливаться? Во-первых потому, что я не ставлю целью затронуть в моём сериале каждое здание города. Это прекрасно сделал автор книги “Сортавала” Краснолуцкий, увеситстый том которого в более чем 750 страниц большого формата я уже упоминал и упомяну не раз. Во-вторых я стараюсь говорить о тех достопримечательностях города, который хоть как-то связаны с моей жизнью. Поэтому мы проследуем прямо к дому номер 28 по улице Ленина, бывшей Ратушной. | Continuing our walk through my hometown, let us go down, literally fifty meters from the place of the last publication. Walking from the Relander’s house, described in the previous episode of my “Sortavala series” we pass, without stopping, however, one of the oldest buildings of the city, built back in the 1850s. It was already on the city plan in 1857 and belonged to blacksmith Mandelin. Why don’t we stop there? First because I don’t aim to touch on every building in the city in my series. This was perfectly done by the author of the book “Sortavala” Krasnolutsky, the weighty volume of more than 750 pages of large format, I have already mentioned and will mention more than once. Secondly I try to speak about those landmarks of the city, which at least somehow are connected with my life. Therefore, we will proceed directly to the house number 28 on Lenin Street, formerly City Hall Street. |
| Об этом здании мало что можно написать. Кроме того, что оно было построено в 1939 году по проекту строительного мастера Арво Эрланда Энгмана / Эрянева для некоей Анни Парвиайнен. Поэтому и была названа “Крепость Анни” или Аннинлинна. Разумеется, переводить так нельзя, потому что, хотя по-фински первое значение слова “линна” и есть “крепость”, оно стало употребляться потом в значении переносном и часто означает просто здание, как в данном случае, или даже населенный пункт. Известно, что когда финны оккупировали Петрозаводск, то прозвали его “Онежская крепость” или Яянислинна, хотя крепостей в Петрозаводске отродясь не бывало. | There is not much to write about this building. Except that it was built in 1939, designed by builder Arvo Erland Engman/Eräneva for a certain Anni Parviainen. That is why it was called “Anni’s Castle” or Anninlinna. Of course, you can’t translate it that way, because although in Finnish the first meaning of the word “linna” is “castle or fortress”, it later came to be used figuratively and often means just a building, as in this case, or even a settlement. It is known that when the Finns occupied Petrozavodsk, they called it “Onega Fortress” or Äänislinna, although Petrozavodsk had no fortresses at all at no epoch. |
Anninlinna house in August 1941. View from Kuhavuori. By SA Kuva.
| За свою жизнь я прошёл мимо этого дома, наверное, больше тысячи раз. Во-первых, до моих шести или семи лет мы жили в доме по улице Спортивной в Тункала и обычный путём в центр города лежал мимо этого дома. Это потом мы переехали на Совхозное шоссе, когда мне было 7 лет, а записали меня в школу в возрасте шести лет и по месту тогдашнего жительства я попал в первую школу. Вместе с друзьями детства Володей Глазыриным и Геной Пищиком. Впрочем, Гену, который жил с матерью-одиночкой в “Санатории”, я мог узнать только в школе уже, сейчас мне не вспомнить. А Володю знал и до этого. Добавлю, что Гену убили в 1990е годы и его труп нашли в картофельном поле у железнодорожной линии метрах в 200 от этого дома. Убийц не нашли. С Володей Глазыриным мы продолжали знакомство и после школы. Однажды он приехал ко мне в Харлу, где я преподавал в школе английский и французский месяцев 8 в 1978 и 1979 году, перед тем, как уйти служить в армию. Он водил огромную машину, которая разбрасывала удобрения по полям и написал с помощью трафарета на дверце кабины слово DOUGLAS, что я запомнил. Потом мы встретились случайно на Рускеальских порогах уже в середине 1980, когда я был в командировке от Карельского ТВ. Он водил Камаз. Тоже большой. А после этого я приезжал к нему в Костомукшу, где он жил и работал. Туда переехали многие сортавальцы, в том и Саша Беляков, учившийся с нами в 8-10 классах. Это было уже в период Горбачёвского “сухого закона” и единственной выпивкой, которую можно было купить не по талонам, был дорогущий армянский коньяк в пять звёздочек. Помню, что Беляков притащил две бутылки этого коньяка и сказал: “Что, мы разве мало зарабатываем”. Скорее всего он работал на Костомукшском ГОКе, главном градообразующем предприятии города. Потом связь с Володей я потерял и он вышел на поверхность социальных сетей в 2005-2011 годах. В моей бывшей группе в “Одноклассниках”, которая называлась “Мы из Сортавала”. | I must have walked past this house more than a thousand times in my life. First, until I was six or seven years old, we lived in a house on Sportivnaya Street in Tunkala, and the usual route into the center of town was past this house. It was then that we moved to Sovkhoznoye Shosse when I was seven years old, and I was enrolled in school at the age of six and I got into the School #1 because this was the shool’s area. Together with my childhood friends Volodya Glazyrin and Gena Pischik. However, I could only have met Gena, who lived with his single mother in the “Sanatorium”, at school already, now I can’t remember. But I certainly knew Volodya before the schooltime. I should add that Gena was murdered in the 1990s and his corpse was found in a potato field by the railway line some 200 meters away from the Anninlinna house. The killers were never found. Volodya Glazyrin and I continued to hear from each other after high school graduation. One day he came to visit me in Harlu, where I taught English and French for 8 months in 1978 and 1979, before I left to serve in the army. He drove a huge truck designed to spread fertilizer over the fields and wrote with a stencil on the door the word DOUGLAS, that I remembered. Then we met by chance on the Ruskeala rapids in the middle of 1980, when I was on an assignment trip from Karelian TV. He was driving a Kamaz truck. Also a big one. And after that I visited him in Kostomuksha where he lived and worked. Many Sortavala citizens moved there, including Sasha Belyakov who studied with us in 8-10 classes. It was already during Gorbachev’s “prohibition” period, and the only booze you could buy without stamps was expensive five-star Armenian brandy. I remember that Belyakov brought in two bottles of this cognac and said: “What, don’t we make enough money?” Most likely, he worked at the Kostomuksha Mining and Processing Plant, the main township-forming enterprise. Then I lost contact with Volodya and he surfaced on social networks in 2005-2011. In my former group on Odnoklassniki network called “We are from Sortavala”. |
In the photo when we finished 4th grade, around 1965 in the summer, Gena Pischik, in the square left, and Vova Glazyrin were next to each other.
| Вы, вероятно, спросите, почему я пишу о своих школьных знакомых. Да по той причине, что надеюсь, меня прочитает кто-нибудь, кто жил в это время и знал тех людей, которых знал я. Может быть обитал в тех домах, о которых я рассказываю. Или как-то был связан с иными достопримечательностями, бывшими частью моего детского и юношеского мира. Например, Володя Глазырин пропал с моего радара с 2011 года и я так и не знаю, жив ли он… Может быть кто-то из читателей моего блога знает. | You may ask why I am writing about my school acquaintances. Because I hope someone will read me who lived at that time and knew the people I knew. Maybe lived in the houses I’m talking about. Or was somehow connected to other landmarks that were part of my childhood and adolescent world. For example, Volodya Glazyrin has been missing from my radar since 2011, and I still don’t know if he’s alive… Maybe some of my blog readers know. |
Галерея / Gallery
| Но, я думаю, пора завершить рассказ о Доме Ани одним эпизодом. Перед тем, как поступить на учёбу в институт, я дружил с девушкой по имени Людмила. Фамилию не называю, разве что первая буква тоже была Л. Это дело прошлое и мы не виделись как раз с момента моего отъезда на учёбу в сентябре 1972 года. Но когда дружили, то ходили вместе на танцы и делали всё такое, что свойственно 16-летним, переполненным гормонами, не доходя, так сказать, до конца включительно, впрочем. Однажды после танцев мы загулялись в парке Ваккосалми и спохватились уже за полночь, что домой Люде сегодня ночью уже не попасть. Она жила “за паромом”, на Красной горке, то есть на острове Риеккалансаари, а паром переставал ходить после 12, если не ошибаюсь, и начинал работу в шесть утра, опять же, если память мне не изменяет. Когда возращались из парка, было довольно холодно, поэтому мы зашли в подъезд этого дома, там высоко на стене, в нише, была тёплая отопительная батарея, возле которой мы и провели часа четыре, если не больше. Помню, что под утро, уже в шестом часу, какой-то мужик вышел вынести мусор, что-то проворчал в наш адрес, но так, без злобы. Да и пора уже было уходить и двигаться к парому, провожая Люду домой. | But I think it’s time to end the story of Anya’s House with one episode. Before I went to college, I was friends with a girl named Lyudmila. I don’t give her last name, except that the first letter was also L. This is a thing of the past and we hadn’t seen each other since I left for my studies in September 1972. But when we were friends, we went dancing together and did all that stuff that is typical of 16-year-olds, overflowing with hormones, without going the full monty, though. One day after the dance we went for a walk in Vakkosalmi Park and realized it was after midnight that Lyuda would not be able to get home tonight. She lived “za paromom” (beyond the cable ferry crossing), on the Red Hill, that is, on Riekkalansaari Island, and the ferry stopped running after 12 o’clock, if I’m not mistaken, and started at 6 o’clock in the morning, again, if memory serves me correctly. When we came back from the park, it was quite cold, so we went into the entrance of that house, and there, high up on the wall, in the niche, was a warm radiator, by which we spent four hours, if not more. I remember that in the morning, at about six o’clock, a man came out to take out the trash, grumbling something about us, but without rancor. And it was already time to leave and move to the ferry, seeing Luda home. |
In the Facebook group Risto Voipio sent a comment in Finnish which run as follows.
Anninlinna on saanut nimensä Torikadulla kemikaliokaupan omistaneen Anni Parviaisen mukaan. Rakennus valmistui vuonna 1939. Talon erikoisuutena olivat parvekkeet, joita oli tuohon aikaan vain kolmessa muussa rakennuksessa Sortavalassa.
And I translated, Risto confirmed the translation accuracy
Anninlinna is named after Anni Parviainen, the owner of a chemical shop on Torikatu. The building was completed in 1939. The building’s special feature was its balconies, which at the time were only found in three other buildings in Sortavala.
В квадратном замкнутом с 4-х сторон дворе общаги торгового техникума(тогда мы не имели понятия, что там была общага) на ул. Комсомольской, мы провели дошкольные годы. Чтобы проехать на автомашине во двор, был только один путь, это было нужно спуститься через арку многоэтажного дома, примерно на 4-5 метров ниже улицы Комсомольской уклону. Поскольку во дворе этого дома было много чего, в то время связанного с приготовлением пищи, городским общепитом и пищевой промышленностью, то грузовики газончики и телеги, запряженные лошадьми сновали туда-сюда. Во дворе, напротив арки находились ворота гаражей и были какие-то помещения Сортавалторга, точно вспоминаю картинку, как там в бетонном, еще финском, квадратном чане какие-то люди закладывали и квасили капусту прямо в резиновых сапогах и запах квашеной капусты стоял всегда. Может быть там в этом здании хранили и овощи, но машины туда приходили, и в этот момент если машина проходит под аркой дома, нужно прижиматься к кирпичной стенке всем телом, чтоб тебя машина не растерла по стене. Кстати в подвалах нынешнего музея Гоголева тоже хранили овощи и оттуда постоянно воняло на улице, а сам музей был видимо не музей, а склад Сортавалторга (или Горпо) также.
Но самое интересное в этом дворе – это была пекарня в цокольном этаже, где постоянно вентиляторы выдували на улицу запахи ванили, сливочного крема, пирожных. Такие запахи позже в своей жизни я ощущал только в Дании в маленьких городках. Иногда, очень иногда, удавалось пацанам выпросить несколько корзинок через сына толстой тети в белом переднике . Как там жили люди я не знаю< потому что кондитерский запах крутился внутри почти двора-колодца и не было ему выхода.
Вообще, внутренний двор общаги на Комсомольской и углового дома со Шпилем №8 был, как бы, разделен на две половины и уровни дворов находились на разных отметках. Двор дома со шпилем был выше на пару метров. В целом общий огромный внутренний двор этих домов был замкнут с 4-х сторон и ограничен зданиями и строениями и практически не продувался ветром с Ладоги.
Test
К своему стыду, я ни разу в Пентагоне не был внутри. Я в основном специализировался по подвалам и чердакам домов на улице Комсомольской, включая те дома, которые были “автобазовские” и там же была т.н. база Сортавалторга. Потом там еще долго стоял и гнил довоенный грузовик ГАЗ-M с деревянной кабиной списанный в Сортавалторге (между нынешней галлерей Кронида Гоголева и пивной точкой на перекрестке и мы мальчишки в этом грузовике играли< ведь там был руль с кабине. На чердаках этих домов везде висели веревки с вяленой рыбой, поскольку все шоферА были еще и рыбаками. Помню эти гирлянды вяленых лещей и икряной пузатой плотвы и этот запах. Мой школьный товарищ и одноклассник Леня Бортневский жил в этом доме (белый автобазовский дом) и его дед давал брать эту рыбу с его веревок. Детская среда моего обитания была это улица Комсомольская, дом Форда и его дворы, баня, куда хором бегали подглядывать под руководством старших товарищей, улица Вяйнемяйнена, также стадион, куда бегали всем двором играть в футбол и как-то один хулиган по возвращении со стадиона, подкараулив меня маленького, за углом интерната №2 отобрал серию старых монет, которые я начинал коллекционировать и нес в карманах зачем-то. Здание сельхозтехникума, где работала моя мать , было для меня, как родное, а на первом этаже в буфете всегда, всегда были жареные в масле пирожки с повидлом. Также много связано с деревянным финским синим домом на склоне, что стоит и сейчас справа от братской могилы. Отдельно надо писать про мой родной дом со шпилем на Комсомольской и наших известных в Сортавале соседях , но это позже…
Спасибо за коммент. Меня ещё всегда интересовала эта квартира, вход в которую был прямо с улицы. И окно, которое всегда было завешено, но он было на уровне пояса человека, если не ниже. Всё время возникало желание зайти и посмотреть. Сколько там комнат? Есть ли выход во двор или просто чёрный вход? Поэтому интересно было бы узнать, какие там квартиры. Я был в “Пентагоне” в двух квартирах, в том числе в одной генеральской (у папы Пети Олейникова, моего одноклассника). Во второй жил Валера Мокиенко с родителями, с ним я познакомился через Славу Пичугина, когда они оба работали в газете “Красное знамя”. Потом Валера переехал с семьёй в район ул. Бондарева. Туда тоже заходил. Я уже работал на Карельском ТВ и Валера меня познакомил с Борисом Вайсманом, рыбнадзором. Много интересного связано с общением с Борисом и его командой СРТ, поездки на Валаам в такие места, куда нога туриста не ступала…
Да, интересно. Потому что это здание также связано и с моей юностью в Сортавала. Я бы наверное смог бы написать книгу про разные приключения, связанные с разными местами и подъездами в Сортавала и она эта книга в голове созрела давно уже, но к сожалению не обладаю никакими литературными способностями. Про этот дом скажу, что был внутри раза 3-4 всего в гостях. Там жили родители моего товарища детства Вовы Соколова, после того как они разменяли квартиру в доме Трансагентство(где и я жил с 1967 по 1971г) на малюсенькую квартиру в этом доме и комнату на Комсомольской улице (там где общага торгового техникума)потому как их дочка вышла замуж за какого-то вояку без квартиры и семья разъезжалась. Так вот я был с Вовой как-то у его родителей в гостях. До этого был в более ранние времена в другой квартире не помню у кого уже в этом же доме с родителями, но запомнил что была диковинная для меня мебель и много хрусталя за стеклами шкафов и хрустальная люстра, видимо это были знакомые кого-то из родителей и мы там отмечали какой-то праздник и это была уже большая квартира, а не малюсенькая как у Соколовых. То что на танцы ходил 1000500 раз мимо дома это точно и когда шли обратно провожая девушек с танцев то всегда отмечал девушкам, что над Ладогой висит яркий Юпитер в позднее время на юго-западе, а не какая-нибудь звезда. Надо сказать что я и сейчас немного увлекаюсь астрономией и часто сижу на различных астрономических форумах в интернете.