Новый документальный фильм утверждает, что сущестует “неопровержимое” доказательство в виде ДНК – прядь волос звезды – которое наконец-то раскроет тайну её истинной личности
Мэрилин Монро уже была звездой, когда на одной из нью-йоркских вечеринок она объявила, чего хочет больше всего на свете. Возможно, это был случай, подпадающий под выражение “in vino veritas”, но ее признание – по словам магната моды Генри Розенфельда, давнего друга, – было необычным даже для голливудской актрисы, которая любила вызывать ажиотаж.
Мэрилин, вспоминает Розенфельд, заявила, что хотела бы “надеть свой черный парик, подцепить своего отца в баре и заставить его заняться с ней любовью. Затем она бы сказала: “Ну и как ты себя чувствуешь переспав с собственной дочерью?””.
Это было шокирующее желание, но тогда кинозвезда считала, что ее отец поступил с ней ужасно плохо. Монро родилась в семье очень больной матери, провожившей большую часть времени в психиатрических лечебницах и потом выписываясь домой, и всю жизнь пыталась выяснить истинную личность отца, которого она никогда не видела. Актриса пела “Мое сердце принадлежит папе” – но кто именно был “папой”? Монро считала, что знает: это был симпатичный и склонный к авантюризму предприниматель, имевший мимолетное сходство с легендой экрана Кларком Гейблом.
Мэрилин Монро уже была звездой, когда на одной из нью-йоркских вечеринок она объявила, чего хочет больше всего на свете. Возможно, это был случай “in vino veritas”, но ее признание – по словам магната моды Генри Розенфельда, давнего друга, – было необычным даже для голливудской актрисы, которая любила вызывать ажиотаж.
Мать Монро, Глэдис, однажды показала дочери хранившуюся у нее фотографию этого человека в золотой рамке – с пронзительными глазами, тонкими усиками и в фетровой шляпе. “Это твой отец”, – сказала она просто. Но мужчина, о котором шла речь, – Чарльз Стэнли Гиффорд – всегда упорно отрицал это. У Гиффорда, мастера в голливудской кинопрокатной компании, где работала Глэдис, был короткий роман с матерью Монро в 1925 году – за год до рождения звезды. Но этим его отношения с ней и ограничились. Это была горькая ирония: королева пин-ап была желанна для мужчин всего мира, но тот, чьей любви и признания она жаждала больше всего, не хотел иметь с ней ничего общего. Тайна того, кто был ее отцом, так и осталась неразгаданной – до недавнего времени.
В готовящемся к выходу документальном фильме французского производства “Мэрилин, ее последний секрет” утверждается, что с помощью технологии ДНК удалось окончательно решить вопрос об отцовстве Мэрилин. Режиссер Франсуа Помес утверждает, что у него есть новые и “неопровержимые” доказательства того, что Гиффорд был отцом Монро. Ему и его команде удалось получить ДНК Монро из пряди ее волос. Это было нелегко, так как Монро была натуральной брюнеткой и обесцвечивала свои волосы в течение десятилетий, а аммиак, используемый в процессе обесцвечивания, разрушает ДНК. Но, как объяснил Помеc журналу Paris Match, он получил три пряди волос Монро из локона, который похоронный агент взял при подготовке тела погребению. Лаборатория смогла получить лишь небольшое количество ее ДНК – но этого было достаточно. Следующим шагом было найти ДНК потенциального отца. Во время зачатия Мэрилин Глэдис Монро Бейкер встречалась по меньшей мере с четырьмя любовниками, большинство из которых были коллегами по работе. В свидетельстве о рождении дочери Глэдис указала в качестве отца своего второго мужа, Мартина Эдварда Мортенсена, хотя к моменту рождения Монро она с ним рассталась.
Поэтому вместе со своими исследователями Помез сосредоточил поиски на Гиффорде – человеке, которого Монро всегда считала своим отцом и у которого, к счастью, были другие дети от первого брака. Французская команда обнаружила единственную выжившую внучку Гиффорда – Франсин Гиффорд Дейр, которой сейчас 75 лет и которая управляет собственной страховой компанией в Норфолке, штат Вирджиния.
Г-жа Гиффорд Дейр, родившаяся в Великобритании от матери-англичанки, пока ее отец Чарльз-младший служил в ВМС США, согласилась предоставить образец ДНК. Это дало четкое совпадение с ДНК из волос Монро. Спустя 60 лет после смерти голливудской легенды выяснилось, что она все время была права относительно своего настоящего отца. Это запоздалое оправдание для женщины, родившейся в семье, которая, по крайней мере с материнской стороны, была трагически неблагополучной. Дети, как правило, считались помехой, а супружеская верность – эксцентричностью. Бабушка Монро по материнской линии, Делла, выдала Глэдис замуж за бизнесмена из Кентукки Джаспера Бейкера, когда ей было всего 14 лет, притворившись, что ее дочери 18.
У подростка было двое детей от Бейкера, но она оставляла их с соседями, пока выходила в город. Их брак продлился всего четыре года. Вскоре она снова вышла замуж, на этот раз за Мартина Мортенсена, контролера газовых счетчиков, но скучала в браке с ним и ушла от него. Он развелся с ней через семь месяцев. Через 10 месяцев после ухода от второго мужа Глэдис обнаружила, что снова беременна. Стэн Гиффорд, ее начальник в компании Consolidated Film Industries, где она резала негативы, был не только красив, но и высокомерен. У него была репутация бесстыдного бабника, который разошелся со своей женой Лилиан и ожидал окончательного развода, когда начал встречаться с Глэдис. Жена Гиффорда утверждала в заявлении о разводе, что он “бесстыдно хвастался своими похождениями с другими женщинами”. Глэдис никогда публично не заявляла, что Гиффорд является отцом Монро, и никогда не искала от него поддержки. Но она не была ни финансово, ни эмоционально способна воспитывать ребенка, и Норма Джин – которая позже возьмет сценический псевдоним Мэрилин Монро – провела большую часть своего детства в приемной семье и в детском доме.
Глэдис была женщиной огромных противоречий – экстравертная и флиртующая, она искала мужчин в течение недели, а по воскресеньям искупала свою вину, будучи набожной прихожанкой “церкви христианской науки”.
Утверждается, что в 11 лет она подверглась сексуальному насилию со стороны приемного родителя. Она вышла замуж за своего первого из трех мужей, офицера полиции Джеймса Догерти, когда ей было всего 16 лет. К тому времени психическое здоровье ее матери резко ухудшилось. Когда Мэрилин было семь лет, у Глэдис случился срыв, и ей поставили диагноз “параноидальная шизофрения”. Вскоре после этого она была помещена в психиатрическую больницу и оставалась там до самой смерти в 1984 году. Подобная психическая нестабильность была глубоко укоренена в семье ее матери, и Монро тоже провела время в психиатрической клинике. Ее прадед покончил жизнь самоубийством, а дед и бабушка умерли в психиатрических лечебницах. Монро позже утверждала, что помнит, как бабушка Делла однажды пыталась задушить ее до смерти подушкой, когда ей было всего 13 месяцев, хотя это воспоминание, как и многое из того, что она описывает о своем лишенном жизни детстве, может быть сильно приукрашено. Учитывая то, что было в семье со стороны матери, неудивительно, что Монро испытывала отчаянную потребность найти отца и наладить с ним отношения.
Однажды она призналась будущему мужу, знаменитому драматургу Артуру Миллеру: “Большинство людей могут восхищаться своими отцами. Но у меня его никогда не было”. По словам ее биографа Энтони Саммерса, убежденность Монро в том, что Гиффорд похож на экранного кумира Гейбла, послужила “началом фантазии всей жизни”. В детстве она даже говорила друзьям, что она дочь Гейбла. В 18 лет она объявила своему первому мужу, что собирается позвонить отцу, узнав Гиффорда по разговору с бывшими коллегами матери по работе, а затем узнав номер его телефона. Муж Монро, Догерти, наблюдал, как она набрала номер Гиффорда, а затем быстро повесила трубку, объяснив, что ее отец отказался с ней разговаривать. “Она была очень грустной”, – вспоминает он. По словам друга Монро, обозревателя голливудских сплетен Сидни Скольски, она пыталась снова связаться с Гиффордом в 1950 году, к тому времени она уже была знаменита. По словам Сколски, она попросила его поехать с ней в Палм-Спрингс и объяснила, что ее отец живет на местной молочной ферме. Скольски вспоминал, как Монро припарковала машину и попросила его подождать, пока она пройдет по дороге к дому, скрытому за деревьями. Вернувшись, она сказала, что ее отец был “сукиным сыном, который сказал ей: “Послушай, Мэрилин, я женат, у меня есть дети. Я не хочу, чтобы ты создавала мне проблемы”. Когда Скольски рассказала об этом странном эпизоде общей подруге, тренеру по актерскому мастерству Наташе Лайтесс, она сказала, что звезда взяла ее в точно такой же бесплодный поход всего несколькими неделями ранее.
По ее словам, Мэрилин стала раздражительной во время поездки и позвонила из телефона-автомата, чтобы представиться Гиффорду. Лайтесс слышала, как Гиффорд резко оборвал Мэрилин, сказав: “Послушайте, я женат, у меня семья. Мне нечего вам сказать. Позвони моему адвокату”. Затем он повесил трубку. “Это не принесло ей облегчения, но разбило сердце”, – сказал Лайтесс. Что еще более странно, звезда поступила точно так же 11 лет спустя в 1961 году, взяв двух друзей – на этот раз своего массажиста и публициста на обреченные на неудачу попытки поговорить с человеком, которого она назвала своим отцом. Становясь старше и, возможно, всё более путаясь в воспоминаниях, Монро не могла выстроить свою историю о своем отце, говоря, например, нью-йоркской хозяйке, что она встречалась с ним, а своему другу Генри Розенфельду, что она жаждала встречи с ним. Тем временем она говорила другим – в том числе своим публицистам и газетному репортеру – что оба ее родителя умерли.
Журналист написал статью, в которой она изображалась как самая одинокая сирота Голливуда, а другая газета поставила ее в неловкое положение, сообщив, что Глэдис жива, хотя и не совсем здорова в местной психиатрической клинике. Но, так или иначе, отец не выходил из головы Мэрилин. Она всегда тосковала по нему – своего первого мужа она называла “папа”, а своего второго мужа, звезду бейсбола Джо ДиМаджио, “па”. Ее третий муж Артур Миллер, его отец Исидор Миллер, тренер по драме Ли Страсберг и даже ее любовник Джон Кеннеди были другими мужчинами, которым она говорила об отце. Последним мужчиной, с которым она поделилась на эту тему, был Кларк Гейбл. За год до смерти она снялась с ним в фильме “Неприкаянные” и призналась интервьюеру, что он был ее “кумиром”.
Он, в свою очередь, защищал ее, поскольку ее брак с Миллером распался во время съемок. Фрэнсин Гиффорд Дейр, предоставившая образец ДНК, сказала газете Mail, что, по ее мнению, несмотря на все усилия Монро, она никогда не встречалась со Стэном Гиффордом. По ее словам, она не сильно удивилась, узнав, что является племянницей Монро, учитывая поведение ее деда к концу жизни. После десятилетий, в течение которых он уверял свою семью, что не является отцом кинозвезды (при этом признавая, что у него был роман с ее матерью), незадолго до смерти от сердечного приступа в 1965 году Гиффорд долго беседовал с пресвитерианским священником. Он также призвал отца Франсин, Чарльза-младшего, поговорить со священником, сказав: “Ему есть что тебе сказать”. Но Чарльз-младший так и не поговорил со священником своего отца. Он оберегал репутацию своего отца”, – говорит Франсин. Он говорил: “Я знаю, что мой отец не бросил бы своего ребенка”. Тем не менее, перед смертью даже Чарльз-младший колебался, говоря своей семье, что нужно взять немного его собственных волос и сделать тест ДНК, чтобы решить вопрос раз и навсегда. Некоторые из них были готовы сделать это, но ни у кого из них не было ДНК Мэрилин, чтобы проверить ее.
Сегодня Франсин убеждена, что ее дед женился бы на Глэдис, если бы не был уже женат. Внебрачные дети не одобрялись, и, кроме того, у него уже было двое детей, которых он хотел оставить в своей жизни, говорит она. Она считает, что Гиффорд “молча страдал”, так и не признав Монро своей дочерью. “Дедушка был замечательным человеком и очень заботливым отцом. У него было еще двое детей, но его дочь Элизабет умерла от болезни в возрасте 13 лет. Для него потерять еще одну дочь – это ужасно, тем более что Мэрилин тоже умерла раньше него”. Она сказала, что было “славно, но немного грустно” узнать, что Мэрилин была ее тетей. Ее жизнь могла бы быть богаче, если бы он признал ее”, – сказала она. Возможно, ее судьба сложилась бы иначе, если бы она принадлежала к такой семье, как наша. Может быть, она была бы сильнее. Мы никогда не узнаем”. Однако мы можем иметь довольно хорошее представление. Для Мэрилин, которая однажды с горечью написала: “Я одна. Я всегда одна, несмотря ни на что”, и которая действительно умерла в одиночестве в возрасте 36 лет, отец и любящая семья вполне могли иметь значение.
