Её Величество
Мари Элен Умвер прогуливается по парку Монсо. Она любит такие прогулки после полудня в этом парке, таком спокойном, таком приличном. Она вряд ли признается самой себе в своих намерениях, а между тем, они ясны. Она хочет встретиться кем-то. Не абы с кем, а, скажем, с каким либо господином, который…как бы это сказать…связан с местной аристократией.
Пешеходный мостик в парке Монсо в начале ХХ века.
Но никакого такого господина на горизонте нет, и не предвидится, похоже. А между тем Мари Элен Умвер очень хороша собой. Можно даже сказать, что она восхитительна. У неё голубые глаза, чудесная фигура и ей девятнадцать лет….
Бедная Мари Элен! В Париже её постигает одно разочарование за другим. Она покинула родной Прованс в начале 1908 года, потому что в семье, где была одиннадцатым ребёнком, царила беспросветная нищета. Она надеялась, что в столице обретёт другой мир. Но нищета застигла её и в Париже. Бедная девушка смогла найти лишь работу бедной девушки. Она работает официанткой на разносе супа для бедных. Работа начинается в полдень и заканчивается поздно вечером и всё это время она вынуждена терпеть грубые ухаживания бродяг в лохмотьях и разбитых башмаках…
– Извозчик! Эй, извозчик!
Голос с американским акцентом заставляет её оглянуться. Мужчина, идущий по направлению к фиакру великолепен. Он высокого роста, у него светлые усы, ему на вид тридцать пять, и он с такой непринуждённостью носит свой серо-жемчужный редингот.
Мари Элен как вкопанная остановилась у тротуара. Господин садится в повозку. Она видит, как сейчас мимо проследует мечта…
– Извозчик, Рю Руаяль!
– Куда именно, на Рю Руаяль, граф?
– К Максиму.
Услышав название знаменитого ресторана, она испускает возглас восхищения: «Вот это да!»
Он вырывается у неё изо рта против воли. Американец и кучер поворачивают головы одновременно. Смутившись, она смотрит вниз, на тротуар, рука на губах, пунцовая от смущения.
Американец вставляет в глаз монокль и присвистывает от восхищения. Мари Элен хотела бы спастись бегством вне себя от смятения, но что – то удерживает её на месте. Она словно превратилась в камень. Голос с таким необычным акцентом обращён к ней:
– Мадмуазель, могу ли я вас доставить куда-нибудь?
У Мари Элен вырывается: «Провезите меня по Лесу!»
Кареты в Булонском лесу
Она садится в тарантас.
Мужчина представляется: «Уильям Дженкинз, король обуви». Немного смутившись таким оборотом дел, Мари Элен бормочет: «Мари Элен Умвер, я… торгую цветами…»
Извозчик хлещет лошадей и повозка направляется к Булонскому лесу. Мари Элен улыбается.
Ей уже кажется, что она едет в светлое будущее. Она думает о судьбе Золушки…
————————-
Начало 1909 года.
Прошло вот уже полгода с того момента, когда Мари Элен Умвер познакомилась с Уильямом Дженкинзом. И кто теперь узнает в ней уроженку Прованса или официантку с кухни для бедных?
Её туалеты роскошны и красота оттенена умопомрачительной стоимости драгоценностями. Её знает весь Париж. Корзины цветов с визитными карточками восхищённых поклонников оставляются каждое утро у ворот её роскошного особняка на улице Малерб в квартале Плен Монсо.
Она живёт одна.
Уильям Дженкинз, безумно влюбившийся в неё, проводит в Париже лишь четыре месяца в году.
Всё остальное время он вынужден быть в Нью-Йорке по делам. Своей содержанке он дал всё самое лучшее, всё самое изысканное и дорогое. Каждый месяц ей выплачивается солидная сумма денег на расходы, но с одним условием. От неё требуется абсолютная верность. В противном случае она потеряет всё. Само собой, Мари Элен согласилась на это условие. И вот уже сэра Дженкинза два месяца как нет в Париже, и она держится.
Она появляется во всех шикарных местах, но всегда одна. Она безжалостно отвергает все ухаживания, что заставляет поклонников стараться ещё больше. Для того, чтобы сломить её сопротивление, мужчины делают безрассудные шаги. Некоторые из них уже угрожали покончить с собой. Но Мари Элен остаётся непреклонной и по праву носит прозвище «Её Величества», совершенно на него не обижаясь. Однажды вечером «Её Величество» обедает у Максима в компании друзей. Компания состоит сплошь из женатых пар.
Она уже изрядно выпила. Ей очень весело. Скрипки навевают романтические мечтания…
Она сидит за бокалом шампанского и вздыхает. Конечно, было бы глупо потерять всё это. Но разум и воля решают не всё. Когда тебе двадцать, ты красива и желанна для стольких мужчин, жертвы, которые приходится приносить ради благосостояния, становятся невыносимыми.
У её столика щёлкают каблуки. Мари Элен чуть ли не подпрыгивает. Мужчина лет тридцати, в мундире офицера царской армии, галантно склоняется перед нею.
«Мадмуазель, не соблаговолите ли уделить мне этот танец?»
Э. Липгарт. Портрет корнета лейб-гвардии Гусарского полка П.М.Раевского. 1913 г.
Скрипки томно заводят мотив цыганского вальса. Мари Элен встаёт и даёт руку офицеру. Среди завсегдатаев «Максима» проносится шёпот.
Неужели «Величество» спускается с пьедестала?
Это – событие!
Завтра весь Париж будет говорить лишь о Великом князе Алексее, взявшем эту неприступную крепость.
После танца Мари Элен садится за столик. Она запыхалась. Официант подходит к ней:
«Мадмуазель, вас приглашают к телефону…»
Заинтригованная, кто бы это мог звонить, Мари Элен Умвер идёт за гарсоном к телефонной кабинке. Она снимает трубку: в ней – молчание. Нажимает на рычаг – ничего. На другом конце линии никого нет… Тогда она замечает, что официант не двигается с места и пристально на неё смотрит. Она уже решает направиться к своему столу, когда он преграждает её путь.
– Я выбрал этот предлог, чтобы поговорить с вами.
Она нервно прерывает его:
– Что всё это значит?
Но гарсон словно не слышит её.
– Чтобы поговорить с вами от имени господина Дженкинза…
Она мгновенно бледнеет.
– Я сожалею, мадмуазель, но я нахожусь на службе господина Дженкинза и поставлен наблюдать за вами.
Каждую неделю я отправляю ему отчёт.
И, насколько я понимаю, такие же, как я информаторы расставлены им по всем местам, где вы можете появиться.
Мари Элен охватывает настоящая паника.
– Слушайте… Не говорите ему ничего. Я отблагодарю.
Гарсон мотает головой.
– Нет, спасибо. Если я промолчу, он узнает об этом от других. К тому же я не хочу потерять вознаграждение, которое он мне платит. Оно довольно … значительно.
Ресторан Максим в Париже. Был открыт в 1893 году.
Мари Элен выбегает из ресторана. Она возвращается домой и на входе не говорит ни с кем из прислуги. Как она могла подумать, что Уильям настолько наивен, что поверит в её хорошее поведение? Благодаря тем средствам, которыми он располагает, он может расставить вокруг неё десятки шпионов. И теперь за минуту слабости, за один вальс, она потеряет свой особняк, драгоценности, слуг. Карета Золушки превратится в тыкву, а «Её Величество» в официантку на кухне для бедных.
Все последующие дни она не живёт. Ждёт приговора Уильяма, зная, что он будет безжалостным.
Когда из Нью-Йорка приходит письмо, она долго не решается его вскрыть. Наконец открывает, пробегает глазами и испускает радостный крик. Уильям, конечно же, осыпает её упрёками за ненадлежащее поведение в «Максиме», но хочет дать ей шанс. Последний.
В тот же вечер она направляется к «Максиму». Великий князь, заметив её, сразу же устремляется к ней. Она высокомерно не обращает на него ни малейшего внимания. Поскольку царский офицер не отступается, она взрывается, бросает ему оскорбления. Разговоры в зале на мгновение прекращаются. Весь Париж смотрит на неё в изумлении: неужели «Её Величество» обрело своё прежнее величие? Она садится на своё место и видит, что официант не спускает с неё глаз, а по его лицу бродит неопределённая усмешка.
—————————–
Второе апреля 1909 года. Весь Париж в волнении. Светские хроникёры соревнуются в том, чтобы быстрее и живописнее рассказать о том, что «Её Величество» мертва. Да ещё какой смертью! Она убита! Её нашли в своём особняке с тремя пулевыми отверстиями в теле.
Иллюстрация из альбома фотографий мест преступления в Париже, собранных Альфонсом Бертийоном.
Комиссар Ланглуа, на которого легла ответственность проводить расследование, находится в очень трудном положении. С этими содержанками богачей ты всё время ходишь по острию бритвы, потому что подозреваемые – не простолюдины. Что особенно беспокоит комиссара, это то, что обыск особняка показал, что ничего не украдено. А драгоценности жертвы лежали на виду и под рукой убийцы. Убийство с целью ограбления устроило бы всех. Но тут явно не тот случай.
Кто же убил? По долгу службы комиссар Ланглуа читает светскую хронику. Он хорошо запомнил случай с вальсом, уделённым Великому князю Алексею, и тот публичный афронт, который был ему устроен со стороны Мари Элен несколько дней спустя. Ну и конечно, он знает, что жертва находилась на содержании Уильяма Дженингза.
Великий русский князь, американский миллиардер… Такие подозреваемые совсем не по вкусу комиссару. Да и всё дело очень дурно пахнет! Комиссар томится вопросами о том, с какого конца взяться за расследование, чтобы не повредить своей карьере. Вдруг ему докладывают, что посетитель требует, чтобы его приняли. Он делает знак впустить гостя, и тот даёт свою визитку: Ив Бержерон, частный детектив.
Портрет одного из первых частных детективов Парижа.
Бержерон представляет из себя толстоватого и жизнерадостного бонвивана.
У него крепкое рукопожатие.
– Я думаю, комиссар, что сведения, которые собираюсь вам сообщить, будут чрезвычайно интересны. Я состою, ну.., состоял, на службе у месье Дженкинза. Я был приставлен следить за мадмуазель Умвер…
Одно упоминание этих двух имён вызывает на лице комиссара гримасу. Но Ив Бержерон делает вид, что ничего не заметил.
– Первые несколько месяцев ничего интересного не произошло. До того самого вальса с русским офицером, на который согласилась мадмуазель Умвер. Месьё Дженкинз предупредил её, но дал ей последний шанс. И мадмуазель Умвер закатила князю публичную сцену. Для всех она стала прежней: верной мужу и недоступной. На самом же деле, именно в тот момент всё началось…
Комиссар Ланглуа явно оживляется и проявляет непосредственный интерес к рассказу частного детектива. Тот продолжает.
Большие бульвары.
– У месье Дженкинза были информаторы повсюду, но только мне было поручено следовать за ней, куда бы она ни пошла. Назавтра, после конфликта с русским князем, я дежурил перед её особняком. Примерно ближе к полночи я увидел блондинку, выходящую из особняка и одетую очень скромно. Я сразу же её узнал : это была мадмуазель Умвер. Она пешком направилась в сторону Больших бульваров. Вошла в кафе, где собирается простой люд, села за столик и стала ждать…
– Ну и?
Бержерон усмехнулся.
– Ну он и подошёл. Мужчина. Сел за её столик, они поговорили, после чего оба встали и вышли из кафе. Пошли в гостиницу, такую, низкого пошиба. Она ушла оттуда на рассвете и вернулась домой. И так продолжалось месяц. Встречалась всякий раз в разном кафе с разным господином.
Частный детектив подмигнул комиссару.
– Ну а что вы хотели, чтобы такая прелестная женщина была без мужчины восемь месяцев в году?
Я полагаю, она сказала себе, что если пойдёт в какое-нибудь злачное место и затем с первым встречным, то соглядатаи месье Дженкинза никак не смогут её там увидеть или узнать. Она же не думала, что кое-кто был нанят, чтобы следовать за ней повсюду.
Комиссар кивнул.
– Я полагаю, вы известили господина Дженкинза?
На лице детектива впервые появилась улыбка смущения.
– Да нет, вы знаете, я предпочёл поговорить с мадмуазель Умвер. Мы с ней заключили пакт. Поймите, она не делала ничего плохого. Поскольку речь не шла о людях высшего света, Дженкинз не смог бы ничего узнать. Ну я и предложил ей своё молчание в обмен на… определённую сумму денег.
Комиссар Ланглуа сухо прерывает собеседника.
– Вы пришли сюда для того, чтобы мне это сказать?
– Нет, погодите. Последний месяц её поведение изменилось… Она стала встречаться всё время с одним и тем же человеком. Я справился о нём. Это – Жерар Дюпон, тип довольно скользкий, короче – жиголо. А мадмуазель Умвер казалась очень им увлечённой. Это всё, что я знаю. Внутренне комиссар испускает вздох облегчения. Жиголо, этот след ему по вкусу. Эта дорожка уводит его от очень зыбкой почвы миллиардеров и русских князей. Он довольно холодно благодарит частного детектива и, благодаря его показаниям, не испытывает никаких проблем при аресте Жерара Дюпона.
Тот предстаёт пред комиссарские очи в тот же день. Мужчина почти такой, каким его представлял себе комиссар: ему лет тридцать, бакенбарды и усики тщательно напомажены, но глазки бегают. Он очень волнуется.
– Я ничего не сделал, клянусь! Да, я был любовником Мари Элен, и время от времени она дарила мне подарки. Она была безумно в меня влюблена … Но я не виноват, да и зачем мне было её убивать? Я имел полный интерес к тому, чтобы наша связь продолжалась.
Комиссар Ланглуа признаёт здравость доводов жиголо, но он не из тех, кто отпускает свою добычу так быстро. И потом, хотя, может быть, это ему только кажется, голос Жерара звучит неуверенно.
– Вы что-то знаете! И вы мне всё расскажете, иначе я повешу на вас это убийство и ваша башка покатится в корзину под гильотиной!
Жиголо зеленеет от страха, глотает слюну.
– Послушайте… У меня есть подружка. Настоящая. Жанна Пуаре зовут. С тех пор как я сошёлся с Мари Элен, я её немного забросил. Жанна очень плохо это дело перенесла.
Сказала мне: «Я убью её, эту шлюху!» Я ей не поверил вначале, но со дня убийства её не видел. А хуже всего, что с того момента у меня пропал револьвер.
– И где, по-вашему, её можно отыскать?
-Наверняка у родителей, в Бретани. Она в Париж приехала лишь в прошлом году. Хотела поймать судьбу за хвост…
Ферма в Бретани
В небольшой деревушке в Бретани Жанна Пуаре и была арестована. Представ перед комиссаром Ланглуа, она быстро во всём призналась. Да, это она убила даму полусвета. Она пошла к ней в особняк с револьвером Жерара и выстрелила в неё после бурной сцены. Убийство из ревности…
Мари Элен Умвер, «Её Величество», любовница американского миллиардера, за которой ухаживал Великий князь из России, погибла от пуль такой же бедной девушки, как она сама, от рук крестьянки, покинувшей провинцию и свою нищету в надежде найти счастье и богатство в Париже.
Воистину, можно вывезти девушку из провинции, но нельзя вывести провинциалку из девушки.