Как я уже писал, в субботу мы совершили хадж в Икею после примерно двухлетнего перерыва из-за всяких ковидов.
Среди прочего типа кувшина для апельсинового сока и подносов, купили банку морошкового варенья. Это единственное место в Монреале, где можно купить такое лакомство. Хотя в Квебеке, на севере, она тоже растёт, почему-то её не собирают.
То, что по-английски морошка называется “облачная ягода” я знал очень давно. Ещё в конце 1980х мы собирали её в беломорских болотах вместе с американской подружкой нашей семьи и зам мэра г. Дулута в то время Джойс Бенсон. Может и она просветила меня на этот счёт, но скорее всего я сам поинтереовался. В Миннесоте, откуда Джойс, ягода точно не растёт.
А по-французски я даже и не знал, как морошка называется. Ни к чему как-то было.
Вчера утром я завтракал блинчиками с этим вареньем и кофе и заинтересовался странным на первый взгляд названием ягоды на языке Мольера: plaquebière.
Как писали Вине и Дарбельне в своей “Сравнительной стилистике французского и английского языков” – linguist will out, то есть лингвиста в мешке не утаишь.
Если с plaque что можно приблизительно перевести, выбрав из десятка синонимов, как “бляшка” всё было более-менее понятно, то при чём тут пиво (bière), я решительно не мог врубиться.
Как оказалось, оно и совершенно не при чём! Вообще. Да и “бляшка”, как выяснилось, тоже.
Слово plaquebière представляет из себя деформацию сочетания « plat de bièvre », то есть “блюдо бобра” Это теперь бобр называется castor (помните касторку?), в в старом французском он был “бьевром”.
Интересно также, что в Квебеке ягоду называют “шикуте” – chicoutai. И есть такой городок у нас – Шикутими. Слово явно инуитское, никто из этимологов этого не отрицает, хотя о происхождении топонима версии разнятся. Но это нас мало интересует уже.
