Нацистский архитектор Холокоста Адольф Эйхман признается в разработке окончательного решения на недавно обнаруженных пленках.
By Harriet Alexander For Dailymail.com
Аудиозаписи, на которых архитектор Холокоста хвастается своими действиями, были впервые обнародованы спустя 60 лет после его казни за преступления против человечества.
Адольф Эйхман записал 70 часов интервью в Аргентине, бежав в Буэнос-Айрес после войны.
Аудиозапись оставалась под замком, и только благодаря упорным усилиям команды израильских документалистов она была передана в эфир. Им было предоставлено 15 часов сохранившихся бесед, записанных с интервьюером на пленку, – в которых Эйхман, отрицая свои преступления, признает свою роль в том, что он назвал “Окончательным решением”. – говорит Эйхман. ‘Тогда мы бы выполнили свою миссию’.
После войны он бежал в Аргентину, а в 1957 году записал серию интервью о своей роли в нацистской Германии. Эти записи стали известны только сейчас, благодаря двум израильским документалистам.
В другом ролике нацистский офицер заявляет: “Евреи, которые пригодны к работе, должны быть отправлены на работу. Евреи, не пригодные к работе, должны быть отправлены на окончательное решение, и точка”. Он сказал, что ему “все равно”, будут ли отправленные в Освенцим жить или умрут.
Аудиозаписи являются частью документального фильма “Исповедь дьявола” стоимостью 3 миллиона долларов, который привлек внимание израильских телезрителей.
Многие из тех, кто смотрит этот фильм, являются родственниками шести миллионов евреев, которые, по оценкам, были уничтожены во время Холокоста, созданного Эйхманом, в результате которого погибло в общей сложности 11 миллионов человек.
О глубине антисемитизма Эйхмана свидетельствует его случайное замечание о насекомом в комнате, когда он записывал пленки.
В какой-то момент слышно, как Эйхман прихлопнул муху, которая жужжала в комнате, и сказал, что у нее “еврейская природа”.
После Второй мировой войны Эйхману удалось бежать в Аргентину, где в мае 1960 года он был схвачен агентами израильской секретной службы “Моссад”.
Впоследствии он был переправлен в Израиль и в следующем году предстал перед судом в Иерусалиме, после чего был осужден и повешен в 1962 году.
Во время этих слушаний Эйхмана снимали на видео, утверждая, что он был лишь функционером низшего звена, но в интервью он откровенно рассказывает о своей схеме.
“Мне трудо говорить обо всё этом, и я знаю, что меня за это осудят”, – признается он. Но я не могу иначе. Это правда. Почему я должен ее отрицать? Ничто не раздражает меня больше, чем человек, который потом отрицает то, что он сделал”.
Интервью были взяты в 1957 году голландским нацистским пропагандистом Виллемом Сассеном, который впоследствии занимался пиаром чилийского диктатора Аугусто Пиночета и парагвайского диктатора Альфредо Стросснера.
После поимки Эйхмана Сассен продал часть стенограммы журналу Life, но критики заявили, что она была сильно искажена.
Суд в Иерусалиме имел доступ к 700 страницам стенограммы с исправлениями, сделанными рукой самого Эйхмана, но Эйхман утверждал, что стенограмма искажает его слова, и Верховный суд Израиля не принял ее в качестве доказательства.
Во время судебного процесса Эйхман издевался над главным обвинителем Гидеоном Хаузнером, требуя предъявить оригинальные пленки, зная, что они спрятаны сторонниками нацизма.
Хаузнеру предложили пленки за 20 000 долларов – огромную по тем временам сумму – и он решил купить их, но продавец настоял на том, чтобы они были привезены в Израиль только после завершения судебного процесса. Оригинальные пленки были проданы издательству в Европе, а затем куплены анонимной фирмой, которая передала их в федеральный архив Германии в Кобленце с указанием, что они должны использоваться только для академических исследований. Коби Ситт (на нижнем фото слева), внук пары пережившей Холокост, и продюсер нового документального фильма, 20 лет назад снял фильм о Хаузнере для израильского телевидения и с тех пор хотел добивался доступа к пленкам Эйхмана.
Он привлек режиссера Ярива Мозера (справа) к работе над получившимся документальным фильмом. В конце концов руководство немецких архивов согласилось на это, поставив условие, что с плёнками будут обращаться уважительно.
“Я не боюсь памяти, я боюсь забвения”, – сказал Ситт. Он сказал, что хочет “предоставить инструмент для того, чтобы вдохнуть жизнь в память”, поскольку поколение выживших вымирает. Ярив Мозер, которого Ситт привлек в качестве режиссера, сказал, что их 108-минутный документальный фильм и трехсерийный 180-минутный телевизионный сериал являются важнейшими историческими документами. “Это довод против отрицателей Холокоста и способ увидеть истинное лицо Эйхмана”, – сказал Мозер в интервью The New York Times. “Благодаря этому сериалу молодые поколения узнают о судебном процессе и идеологии, стоявшей за “Окончательным решением”.
Адольф Эйхман – нацистский архитектор Холокоста
Карл Адольф Эйхман родился в 1906 году в Золингене, Германия, и до Второй мировой войны жил “довольно обычной” жизнью, работая коммивояжером в Австрии в нефтяной компании, как описывает энциклопедия “Британника”. Эйхман был старшим из пяти детей в кальвинистской протестантской семье, и учился в той же средней школе в Линце, Австрия, в которой за 17 лет до него учился Адольф Гитлер, согласно книге “Суд над Эйхманом” Деборы Э. Липстадт.
Он потерял работу в компании Vacuum Oil Company AG во время всемирной Великой депрессии и вступил в нацистскую партию в апреле 1932 года, быстро став членом Schutzstaffel (Эс Эс – дословно “отряды охраны” – прим.перев.) под руководством Генриха Гиммлера. К октябрю 1934 года Эйхман работал в центральном офисе Sicherheitsdienst – разведывательном управлении СС – в Берлине, где занимался еврейскими делами. В 1935 году он женился на Веронике Либль и стал отцом четверых сыновей. После того как Эйхман стал считаться экспертом по еврейским делам, в 1937 году Эйхман и его начальник Герберт Хаген отправились в Палестину, чтобы выяснить, могут ли евреи Германии добровольно эмигрировать туда, по словам Алана Леви, охотника за нацисттами из организации Симона Визенсталя. Хаген считал, что наличие большого количества евреев в Палестине может привести их к созданию независимой еврейской страны, против чего Рейх был категорически против. После того как Австрия была аннексирована Германией, Эйхман был направлен в Вену для организации эмиграции евреев из города.
Согласно книге “Эйхман: его жизнь и преступления” Дэвида Чезарани, к моменту его отъезда из Вены в мае 1939 года почти 100 000 евреев покинули Австрию или были тайно вывезены в Палестину и другие страны.
Затем Эйхману было приказано выполнить аналогичную миссию в Праге, после чего он был переведен обратно в Берлин, где в 1939 году стал сотрудником Центрального управления безопасности рейха Гиммлера.
В том году нацистская политика перешла от добровольной эмиграции к принудительной депортации евреев.
Рейнхард Гейдрих, основатель и глава Sicherheitsdienst, приказал своим сотрудникам начать сбор евреев в городах Польши и депортировать их в резервации на немецких территориях для ожидания депортации.
Затем Гейдрих назначил Эйхмана руководить организацией всех депортаций в оккупированную Польшу и конфискацией еврейского имущества, говорится в книге “Холокост: Нацистское преследование и убийство евреев” Петера Лонгериха.
Гейдрих сказал Эйхману в середине сентября 1941 года, что Гитлер приказал убить всех евреев, и присутствовал на Ванзейской конференции высших руководителей Германии в 1942 году, где планировалось уничтожение еврейского народа.
Эйхман, тогда уже полковник СС, составил для Гейдриха список численности евреев в различных европейских странах и подготовил статистику по эмиграции.
Позже он руководил депортацией евреев в лагеря смерти в Белжеце, Собиборе, Треблинке, Освенциме и других местах.
Хотя Эйхман не определял политику, Энциклопедия Британника назвала его “главным палачом” Холокоста.
Он отвечал за сбор информации о евреях в каждом районе, организацию конфискации их имущества, планирование ужасных поездов, которые увозили евреев на смерть.
После войны Эйхман был захвачен американскими войсками, но в 1946 году бежал из лагеря для заключенных и много лет жил в Германии под вымышленным именем, пока не перебрался в Аргентину, где в конце концов был схвачен Моссадом.
Как я схватил гитлеровского организатора Холокоста, когда он выходил из автобуса № 203, опознав его по фотографии левого уха – агент “Моссада” РАФИ ЭЙТА
By Mossad Agent Rafi Eitan For The Daily Mail
Когда человек, только что вышедший из автобуса, приблизился, мой коллега-агент, который делал вид, что возится под капотом припаркованного автомобиля, встал. Momentino, senor (Минутку, сэр), – сказал он и схватил его.
В борьбе они скатились в кювет, и еще двое из нас прыгнули туда, чтобы завершить захват. Наша жертва пыталась кричать, но голос был придушен, как рык раненого животного.
Мы перетащили его на заднее сиденье, я закрыл ему рот рукой. Ему сказали по-немецки: “Если будешь молчать, ничего плохого с тобой не случится”.
“Яволь”, – прозвучало в ответ. Когда я это услышал, все сомнения рассеялись. Jawohl” – это не просто “да”, а “да”, сказанное командиру, тому, кто выше тебя по званию.
Даже сейчас Адольф Эйхман оставался послушным немцем.
Наступило 11 мая 1960 года – 15 лет с тех пор, как был раскрыт весь масштаб гитлеровского “окончательного решения” – попытки истребления еврейской расы в Европе. И я знал, что на тихой улочке аргентинской столицы Буэнос-Айреса я и мои коллеги из израильской спецслужбы “Моссад” только что захватили нацистского организатора, чтобы доставить его в Израиль для суда.
Агенты “Моссада” обследовали Эйхмана (на фото 1961 г.), когда он под чужим именем жил и работал в Буэнос-Айресе
Вернувшись на конспиративную квартиру, мы раздели Эйхмана, осмотрели шрамы на его теле и обнаружили в подмышечной впадине татуировку с группой крови, как это было принято у всех членов СС.
К сожалению, Менгеле утонул до того, как мы его поймали.
В ходе допроса мы, конечно, спросили Эйхмана о Йозефе Менгеле, враче Освенцима, который проводил ужасные эксперименты над заключенными.
Эйхман сначала утверждал, что ничего не знает о нем, затем признал лишь, что это имя “звучит знакомо”, продолжая настаивать на том, что не имеет ни малейшего представления о его местонахождении.
Был обнаружен адрес Менгеле в Буэнос-Айресе, но в предыдущем году он уехал в соседний Парагвай, а затем в Бразилию, где продолжал скрываться от правосудия и в конце концов утонул, получив инсульт во время купания вблизи города Сан-Паулу в 1979 году.
Борман и Мюллер – остальные фигуранты списка наиболее разыскиваемых нацистов Моссада – погибли, скорее всего, при попытке бегства из Берлина после самоубийства Гитлера в бункере в апреле 1945 года.
Как Вас зовут?” – спросили мы его. “Отто Хенингер”, – ответил он, – одно из двух вымышленных имен, которые Эйхман использовал после войны, когда бежал из американского лагеря для военнопленных в Германии. Мы настаивали: “Ваше настоящее имя”.
На этот раз он ответил: “Рикардо Клемент” – имя родственника, под которым он выдавал себя в Аргентине. Только когда мы настаивали в третий раз, он назвал свое настоящее имя и номер СС.
Тогда же мы узнали, где он работает – в дилерском центре Mercedes-Benz в Буэнос-Айресе, где он трудится на складе запасных частей.
Такова была жизнь одного из главных людей, ответственных за убийство шести миллионов евреев: вставал рано утром, ехал на работу на автобусе, раскладывал картонные коробки по полкам, доставал запчасти по инструкции и возвращался вечером на автобусе.
В первое десятилетие после образования Израиля в 1948 г. отправление правосудия в отношении виновных в Холокосте не было главным приоритетом. Новому государству нужно было разместить, накормить и найти работу для более чем миллиона иммигрантов.
Именно глава израильской службы безопасности Амос Манор хотел найти тех нацистов, которые избежали правосудия. Манор был единственным членом своей семьи, пережившим Освенцим.
Он определил четыре наиболее разыскиваемые цели: Мартин Борман, заместитель Гитлера; Генрих Мюллер, глава гестапо; Йозеф Менгеле, печально известный врач Освенцима, проводивший ужасные эксперименты над заключенными; и Эйхман, которому было поручено депортировать евреев в лагеря смерти.
Эйхман содействовал и управлял логистикой, связанной с массовой депортацией миллионов евреев
Задание было поручено службе внешней разведки “Моссад”, где я работал в отделе специальных операций.
Первую информацию о том, что Эйхман бежал в Аргентину, предоставил знаменитый охотник за нацистами Симон Визенталь. Но след простыл, пока в Моссад не поступила информация от слепого полуеврея-эмигранта немецкого происхождения, проживавшего в этой стране.
Его звали Лютер Герман. За его дочерью ухаживал 20-летний парень, называвший себя Ником Эйхманом и во время визитов в их дом высказывавший антисемитские взгляды, не подозревая о происхождении семьи. Отец девушки выяснил, что у военного преступника с такой фамилией было три сына, старшего из которых звали Николас, и обратился к частному детективу, чтобы выяснить адрес Ника.
Соседи сообщили посланным туда агентам Моссада, что с той же улицы недавно переехала семья по фамилии Клемент, хотя они не знали, куда именно, и что еще один член семьи работает в соседнем гараже.
Это оказался Дитер Клемент (в действительности младший сын Эйхмана), за которым установили наблюдение и проследили до адреса в пригороде Буэнос-Айреса Сан-Фернандо.
В ходе расследования выяснилось, что там проживает человек по имени Рикардо Клемент. Его не было несколько дней, но дом был зарегистрирован на имя Веры Либель – девичьей фамилии жены Эйхмана Вероники. В один из выходных дней этот человек появился вновь, и его удалось сфотографировать. Как только фотографии попали к нам, я отнес их в отдел криминалистики израильской полиции и попросил сравнить с теми, что были в досье Эйхмана в СС. Это не дало результатов.
Тогда один из сотрудников службы наблюдения получил фотографию профиля, на которой было видно левое ухо Клемента.
Ухо человека подобно отпечатку пальца: нет двух одинаковых.
На этот раз вердикт был однозначным: мы нашли Эйхмана. Мне было поручено подготовить операцию под названием “Финал” по его поимке и возвращению в Израиль.
Сын русских беженцев, я пришел в “Моссад” в середине 20-х годов и возглавил в нем подразделение специальных операций – Отдел 10. Хотя мне было всего 33 года и я не пережил ужасов Холокоста, я прекрасно понимал, какая ответственность лежит на мне и какое моральное и историческое значение имеет поимка Эйхмана. Я покупал все книги, в которых упоминался Эйхман. Я также встречался и беседовал с людьми, пережившими Холокост, которые общались с ним.
Что же я узнал? Эйхман, которому к моменту проведения операции было 54 года, родился в Германии, в Австрии, был сыном бухгалтера и учился в той же средней школе, что и Гитлер 17 лет назад.
Неудачник в учебе, он в конце концов стал коммивояжером. В 1932 году он вступил в нацистскую партию, а затем в ее военизированное крыло – СС. С началом войны Эйхман привлек внимание своего начальства тем, что организовал создание тесных и пораженных болезнями европейских гетто, в которые сгоняли евреев.
Их дальнейшая судьба решалась на вилле на берегу озера в берлинском пригороде Ваннзее. 20 января 1942 года начальник Эйхмана по СС, леденящий душу Рейнхард Гейдрих, созвал там совещание 15 ведущих нацистских администраторов.
На этом совещании, эффективно завершившемся за 90 минут, был разработан план планомерного уничтожения еврейского населения Европы. Именно Эйхману Гейдрих поручил составить протокол совещания, строго указав, что он не должен быть ни дословным, ни слишком откровенным.
Эйхман не брезговал выполнять приказы по организации массовых депортаций в лагеря смерти.
По словам одного из его заместителей, Дитера Вислицени, Эйхман говорил, что “прыгал бы от смеха в могилу, потому что ощущение того, что на его совести пять миллионов человек, было бы для него источником необычайного удовлетворения”.
В 1945 г. Эйхман бежал от захвативших его американских войск, затем под разными псевдонимами перемещался по Германии. В 1950 году он бежал в Аргентину.
Похищение Эйхмана вне его дома было наиболее предпочтительным вариантом для нашей миссии, не в последнюю очередь потому, что на данном этапе мы не знали, чем он зарабатывает на жизнь и где работает. На базе в Израиле мы создали макет дома Эйхмана и его ближайших окрестностей.
В команде похитителей было семь человек, плюс дополнительные члены в Буэнос-Айресе, которые арендовали для нас дома и машины. Я тщательно продумал документацию группы. У каждого человека был паспорт для поездки в Аргентину, еще один паспорт для использования там, а также документы для отъезда или побега.
Я хотел, чтобы у них был шанс как можно быстрее выбраться из страны, если их по какой-либо причине арестует местная полиция, которая со времен военного переворота президента Хуана Перона в 1955 году постоянно присутствовала на улицах. Было решено, что лучший способ доставить Эйхмана в Израиль для суда – это воздушный транспорт, поэтому было решено воспользоваться услугами национального израильского перевозчика El Al.
Сложность заключалась в том, что регулярных рейсов между Тель-Авивом и Буэнос-Айресом не было, но, к счастью, решение нашлось.
20 мая 1960 г. Аргентина отмечала 150-летие своей независимости, и израильская делегация была приглашена принять участие в официальных торжествах, прилетев – и улетев – специально зафрахтованным рейсом El Al. Я планировал захватить Эйхмана за десять дней до вылета самолета. Почему? Потому что мне нужно было время, чтобы предпринять вторую попытку, если первая не удастся.
Мы полагали, что если похищение пройдет тихо, то шансы на то, что семья обратится к властям, будут невелики. Эйхман и его жена выдавали себя за неженатую пару. Если бы она сообщила о его отсутствии, полиция, скорее всего, решила бы, что он ее бросил. Маловероятно, что она сообщит полиции о том, что он разыскиваемый военный преступник, которого она подозревает в похищении или убийстве.
Однажды во время наблюдения за домом Эйхмана я впервые ясно увидел его в бинокль. Был ли я взволнован? Нисколько. Я видел его не как массового убийцу, а как объект операции, которую я планировал и за выполнение которой отвечал.
В его доме было не более трех комнат, он был ветхим. В отличие от других нацистов, которые тайно вывозили деньги и ценности, награбленные во время оккупации, Эйхман, по-видимому, бежал в Аргентину, не имея финансовых возможностей.
Мы приехали 11 мая в 18.50. Через сорок минут автобус № 203 остановился, но из него никто не вышел. Затем проехал другой. И снова никаких следов нашей жертвы. Коллега сказал: “Рафи, сегодня не получается. Давай уедем и вернемся в другой день”. “Мы остаемся”, – ответил я.
В 20.05 прибыл следующий № 203. Эйхман сошел и пошел домой пешком, и наш план похищения плавно перешел в действие. В течение следующих девяти дней Эйхман был очень напряжен на допросах, но выполнял все указания.
Он без труда догадался о личности своих похитителей и даже на первом допросе произнес слова молитвы “Шма Исраэль” (“Слушай, Израиль”). Нам было неприятно слышать, как один из главных виновников убийства миллионов евреев произносит эти слова, но вскоре выяснилось, что кроме этих нескольких слов он не знал иврита.
В день вылета было решено привести самолет El Al в зону техобслуживания аэропорта под предлогом проведения ремонтных работ, чтобы избежать прохождения Эйхманом паспортного контроля. Мы одели его в форму пилота El Al, накачали наркотиками, чтобы он был в сознании, но с притупленными чувствами, и повезли в аэропорт.
У выхода из зоны обслуживания нас ждал человек из El Al, снабженный разрешением на въезд. Машина была припаркована рядом с трапом самолета. Другой наш человек отвлек полицейского, и мы вчетвером подняли Эйхмана на борт и посадили его в кресло первого класса, рядом с туалетом, где его можно было спрятать в случае необходимости.
Через несколько минут самолет подъехал к терминалу, где пассажиры поднялись на борт, а затем вылетел в Израиль.
Я дважды встречался с Эйхманом, когда он находился в тюрьме в ожидании суда. В основном меня интересовала подготовка офицера СС: как из нормального человека делают массового убийцу. Не могу сказать, что я получил исчерпывающий ответ на этот вопрос.
Из ответов Эйхмана у меня сложилось впечатление, что он был посредственным офицером, квинтэссенцией технократа, пунктуальным, дотошным и послушным, талантливым в области организации и логистики, но с очень низким интеллектуальным уровнем. Его способность читать и понимать окружающих была ограничена.
В апреле 1961 г. Эйхман предстал перед специальным трибуналом Иерусалимского окружного суда и был обвинен по 15 пунктам, включая преступления против человечности, военные преступления и преступления против еврейского народа.
Нацистский военный преступник Адольф Эйхман шагает по двору тюрьмы Рамле в центре Израиля за десять дней до начала суда над ним в апреле 1961 г. – чуть более чем за год до его казни
В своей вступительной речи прокурор Гидеон Хаузнер заявил: “Я стою не один. Со мной шесть миллионов обвинителей. Но они не могут подняться на ноги, указать обвиняющим пальцем на сидящего на скамье подсудимых и воскликнуть: “Я обвиняю”. Ибо их прах сложен на холмах Освенцима, на полях Треблинки и разбросан в лесах Польши. Их могилы разбросаны по всей Европе. Их кровь вопиет, но их голос не слышен. Поэтому я буду их представителем и от их имени оглашу обвинительный акт”.
После 56-дневного судебного процесса Эйхман был признан виновным и приговорен к смертной казни. В ночь на 31 мая 1962 года мне позвонили из тюрьмы и сообщили, что Эйхман будет повешен в полночь.
Когда я приехал, Эйхмана только что вывели из камеры. Наши взгляды встретились, но мы не обменялись ни словом, и я не знаю, узнал ли он меня как одного из тех, кто его схватил. Я был единственным из команды, кто присутствовал при его последних минутах жизни на земле.
Я шел позади группы, которая его сопровождала, и слышал, как он что-то бормотал по-немецки. Мне сказали, что он сказал: “Надеюсь, вы все скоро пойдете за мной”. Когда мы подошли к камере, он произнес еще несколько слов, в том числе: “Да здравствует Германия, да здравствует Аргентина”.
В камере для повешенных, которая была размером с небольшой лифт, ему завязали глаза, а охранник накинул веревку на шею. Я услышал удар его упавшего тела, и через несколько минут врач констатировал его смерть. В тот вечер меня пригласили присоединиться к кораблю, который отплыл далеко от территориальных вод Израиля, чтобы развеять прах Эйхмана, но я вежливо отказался. С меня было более чем достаточно, и я поехал домой.
КСТАТИ: Рафи Эйтан продолжал работать в Моссаде и в 1981 году был назначен советником по терроризму премьер-министра Израиля Менахема Бегина. В дальнейшем он стал успешным бизнесменом, был избран в Кнессет как лидер Партии пенсионеров и стал министром по делам пожилых людей. Он умер в 2019 г. в возрасте 92 лет.
- Adapted from Capturing Eichmann: The Memoirs Of A Mossad Spymaster by Rafi Eitan, published by Greenhill Books at £25. © Rafi Eitan 2022.
