После того, как Швеция открыла свои границы для 2 миллионов мигрантов, британский журналист ДЭВИД ДЖОНС расследует, как Швеция повесила себе на шею сонмище не принимающих западные ценности подростков и столкнулась с вооружённым бандитизмом, выходящим из-под контроля.
В то холодное февральское утро я стоял среди 200 скорбящих на мусульманском кладбище, расположенном среди великолепного соснового леса.
Они пришли хоронить 15-летнего афганского мальчика, который был застрелен, предположительно, бандитом того же возраста. Но когда его гроб опускали в мерзлую землю, мне показалось, что мы также стали свидетелями смерти великой мультикультурной мечты Швеции.
Привезенный в эту знаменитую своим гостеприимством страну три года назад, спасаясь от надвигающегося возвращения талибов, Али Шафаи, похоже, стал последней по времени жертвой жестокой войны, которую ведут в основном дети-бандиты из шведских мигрантских районов.
Среди шведских политиков точные причины этого междоусобного конфликта могут быть предметом дебатов.
Однако даже либеральные левые сейчас нехотя соглашаются с тем, что их причина кроется в катастрофически неудачной иммиграционной политике страны, которая в последние годы открыла границы Швеции. Около 2 миллионов иммигрантов (20 процентов всего населения) живут сейчас в Швеции. Зачастую они приехали из самых неблагополучных районов Азии и Африки, и страна не смогла подготовиться к их приёму и увидеть огромные трудности, связанные с интеграцией мигрантов в общество.
Многие из потомков этих мигрантов превратились в потерянное поколение, фактически лишенное гражданства.
Несмотря на то, что они родились здесь, многие из них не чувствуют себя шведами, но в то же время не испытывают особой верности и в отношении к родине своих родителей. Их отчуждение и недовольство тлели в течение нескольких лет.
Но в последние недели оно выплеснулось наружу ужасающим всплеском ультранасильственной бандитской преступности, и Швеция, с ее дрожащей рукой системы правосудия, которая, по мнению многих, ставит права молодых правонарушителей выше прав их жертв, очевидно, не в состоянии исправить ситуацию.
Двадцать лет назад преступлений с применением огнестрельного оружия здесь практически не было. Сегодня ужасные убийства, которые мы видим в телесериалах жанра “скандинавский нуар”***, больше не выдумка. Швеция наводнена подкастами, документальными фильмами и книгами о реальных преступлениях.
*** сноска переводчика. Так получилось, что я как раз ко времени появления статьи закончил смотреть сериал Top Dog с Алексеем Манвеловым, актёром, родившимся в СССР в 1982 году и в 10-летнем возрасте переехавшим в Швецию с русской мамой и папой-курдом. Очень реалистичный сериал, без всяких сопливых счастливых концов, с убийствами, наркотиками, именно той самой подростковой преступностью (Никола, он слева на фото ниже с дружком – отъявленным бандюганом). Там всё как раз показано без прикрас. особенно хороши шведские тюрьмы, где осуждённый за убийство на 10 лет зэк сношается в своей отдельной комфортабельной камере с… охранницей, которая почему – то охраняет с напарницей закоренелых преступников. Она от него беременеет к тому же, но скрывает от него, что у него есть дочь. Сюрпризик такой к выходу из тюряги.
 |  |
Скоро в шведских кинотеатрах (после специальных показов для руководителей полиции, политиков и криминологов) появится фильм “Пули (Bullets)” – документальная драма о 12-летнем египетском мальчике, члене банды, бросившем гранату в полицейскую машину.
Только в Стокгольме 52 банды борются за контроль над растущей торговлей наркотиками, согласно недавнему полицейскому отчету, и они становятся все более беспощадными. В прошлом году в стране произошло 63 перестрелки со смертельным исходом. В Великобритании, население которой в шесть раз превышает население Швеции, в 2021 году их было 35. Эта колыбель либерализма, наряду с Хорватией, является сейчас самой преступной по этому показателю страной в Европе.
На одном из поразительных кадров, снятых для бравады на мобильный телефон сообщника, видно, как парень в маске врывается в жилой дом и расстреливает дверь 15 выстрелами из АК-47.
С Рождества эта эпидемия достигла в столице масштабов эпидемии: 30 случаев стрельбы и взрывов, четыре из них со смертельным исходом. Половина подозреваемых – в возрасте до 18 лет.
Элегантный Стокгольм, до сих пор известный своим скандинавским великолепием и благородством, теперь напоминает Чикаго Аль Капоне.
Кризис настолько серьезен, что недавно десятки дополнительных полицейских были призваны из других городов и размещены в гостиницах. Я наблюдал, как они патрулируют самые известные криминальные районы и обыскивают здания в поисках оружия и наркотиков.
Также недавно в течение одного вечера еще три человека были застрелены в Фиттья, к югу от Стокгольма, районе с высоким уровнем иммиграции и преступности.
И поскольку здания беспорядочно обстреливаются из автоматов – новая бандитская тактика, призванная напугать соперников и продемонстрировать силу, – мне представляется, что убийство еще большего числа людей – лишь вопрос времени.
Самым молодым арестованным подросткам всего 13 и 14 лет. Пойманные после погони на автомобиле по улицам города, они имели при себе полуавтоматическое оружие.
По сообщениям, некоторые дети-члены банд даже носят взрывчатку в школьных термосах. Офицер полиции рассказал мне, что мальчиков в возрасте девяти лет готовят к тому, чтобы они служили наблюдателями на улицах, прятали наркотики и оружие.
На видео, размещенных в Интернете, запечатлены дерзость и безжалостность этих шведских Багси Мэлонов.
Если раньше стрельба и взрывы ограничивались несколькими гетто, окружающими город, то теперь они распространились и на более благополучные районы.
На кадрах камеры наблюдения видно, как предполагаемый “киллер” армянского происхождения размахивает пистолетом, проносясь мимо испуганной женщины-ресепшиониста в элитном фитнес-клубе в центре города.
Лидер Умеренной партии Швеции Ульф Кристерссон во время предвыборного митинга его консервативной Умеренной партии в отеле Clarion Sign в Стокгольме, Швеция.
Секунды спустя из спортзала внизу раздаются выстрелы, и дерзкий подросток убегает.
Мы не видим тела его жертвы – 54-летнего мужчины, который храбро схватил нападавшего, не позволив ему убить свою истинную цель, и поплатился за это жизнью.
Предполагаемый убийца, которому тогда было 16 лет, в настоящее время предстал перед судом.
Среди многих невинных, оказавшихся в перекрестье этого безумия – 54-летняя Кристина Билфельдт, респектабельный медик кубинского происхождения. Она рассказала мне, что несколько ночей назад ее разбудило то, что она приняла за громкий и настойчивый стук в дверь ее стильно обставленной квартиры в северном стокгольмском пригороде Хусби.
Не понимая, что это звук автомата, она решилась выйти в коридор. К счастью, стрельба к тому времени прекратилась, и пули пробили только чемодан, который она оставила за дверью.
Поскольку г-жа Билфельдт и ее сыновья-близнецы, студенты университета, являются добропорядочными гражданами, полиция предполагает, что ее квартира была принята за дом члена банды.
Однако убийство 15-летнего Али Шафаеи не было случайностью.
Его история служит притчей во языцех для фатально ошибочного эксперимента Швеции с беспрепятственной иммиграцией.
Давайте начнем с истории. В конце 1960-х – начале 1970-х годов, когда шведская промышленность переживала бум, в Стокгольме и других крупных городах, таких как Упсала и Лунд, требовалось больше рабочих. Им, в свою очередь, требовалось жилье.
Решением стала “Программа миллиона”. Эта программа, которую называли самой амбициозной жилищной программой в мире, предусматривала строительство миллиона новых домов во внешних пригородах: смешанных поселений для белых и синих воротничков.
По иронии судьбы левоцентристское правительство заявило, что эти новые районы помогут создать “хороших демократических граждан”.
Однако однотипные квартиры были настолько малы и непривлекательны, что шведские семьи очень быстро покинули их, а на “свято место” заселились семьи мигрантов.
Только в 2015 году страна приняла 163 000 беженцев, больше всего из охваченной войной Сирии.
Но есть еще десятки тысяч иракцев, иранцев, афганцев, сомалийцев, турок, славян, а также почти 140 000 финнов, которые мигрируют в Швецию на протяжении десятилетий.
Неспособность или нежелание многих новоприбывших ассимилироваться в шведскую культуру, принять ее ценности и выучить ее язык привело к тому, что многие районы “Программы миллиона” оказались в гетто.
Аналогичная жилищная политика создала мрачные пригороды, которые окружают Париж, маргинализируя в основном иммигрантов из Северной Африки. Однако шведы не учли ошибку Франции.
Фрида Бергквист, бывший социальный работник, которая помогала семьям в Ринкеби-Киста, одном из мрачных пригородов Стокгольма, стала свидетелем удручающих последствий. Ей рассказывали о квартирах, где дети из многодетных семей спали на полу. Школы в этих районах часто не соответствуют стандартам, утверждает она, безработица среди молодежи стремительно растет, и, хотя система социального обеспечения славится своей щедростью, бедность здесь повсеместна.
Хотя Швеция, как государство, распахнула свои объятия для приезжих, она также увидела, что многие шведские индивидуумы были не слишком гостеприимны. Это создает атмосферу недоверия и стигматизации по принципу “мы и они”.
Власти усугубили ситуацию, забросив эти районы, закрыв полицейские участки, офисы социального обеспечения, центры занятости и другие общественные здания.
Возможно, потому, что они пережили трудности своих родителей, говорит она, обида у мигрантов второго поколения глубже.
“Они вступают в банды, потому что хотят быть частью чего-то”, – сказала она мне. Лидеры заманивают их, когда они еще совсем маленькие, давая им кусок пиццы или несколько крон за хранение наркотиков или оружия, затем статус постепенно повышается. Они получают наибольший статус, если убивают кого-нибудь”.
По мнению г-жи Бергквист, долгосрочное решение лежит в плоскости решения этих социальных проблем. Тем временем, однако, даже она – убежденная социалистка – хочет, чтобы Швеция ужесточила борьбу с бандитизмом, улучшив правоохранительную деятельность и ужесточив наказание.
Привезенный в эту знаменитую гостеприимную страну три года назад, чтобы спастись от надвигающегося возвращения талибов, Али Шафаеи стал последней жертвой жестокой войны, которую ведут в основном дети-бандиты.
Возраст уголовной ответственности в Швеции составляет 15 лет, в отличие от 10 лет в Великобритании. До достижения этого возраста дети никогда не привлекаются к уголовной ответственности, независимо от тяжести совершенного преступления.
Мальчики, убившие Джейми Булджера, здесь не предстали бы перед судом и тем более не были бы наказаны длительным сроком заключения.
Молодых людей в возрасте от 15 до 18 лет отправляют в дома, напоминающие интернаты, где они проходят реабилитационные программы. У них удобные комнаты, они могут играть в видеоигры и смотреть телевизор.
Поскольку безопасность ослаблена, многие сбегают – среди них 15-летний подросток, обвиняемый в убийстве Али Шафаеи (один из немногих подозреваемых в бандитизме, родившийся в Швеции, у шведских родителей).
“Я левая, но когда работаешь с этими детьми, ты меняешь взгляды”, – говорит г-жа Бергквист, которой уже за 20. Мое отношение изменилось. Лидеры банд используют их [детей], и я не думаю, что при более совершенной правовой системе они бы так поступили”.
Сделав замечание, которое еще недавно было бы недопустимым в Швеции, она добавила: “В этих бандах нет белых детей, и вы должны спросить, почему? Это не потому, что они плохие, а потому, что Швеция их подвела. Дети ни в чем не виноваты. Это у наших политиков руки в крови”.
Предположительно, она имеет в виду кровь таких мальчиков, как Али.
Его старший брат первым проделал путь в 3500 миль из Афганистана в Швецию. Али, его родители и еще два брата присоединились к нему в 2019 году, согласно правилу, разрешающему просителям убежища присоединяться к членам семьи.
Они поселились в Ского, одном из немногих относительно смешанных этнических пригородов Стокгольма.
В городе есть приятный торговый центр и финансируемый местными властями молодежный клуб, которому позавидовали бы многие британские советы, с настольным футболом, компьютерами и бесплатной едой для тех, кто хочет готовить сам.
Менеджер клуба, Халима Абумария, сказала мне: “Али приходил сюда каждый день, даже после того, как его семья переехала за несколько миль”. (Очевидно, это было сделано в попытке вывести его из лап банды). Он был хорошим мальчиком из хорошей семьи, и у него было отличное чувство юмора”, – добавила она, показывая мне видео, на котором Али смешит подругу, подбрасывая в воздух комок взбитых сливок и ловя его ртом. – Он не был замешан в криминале, но ему было трудно адаптироваться к новой школе и говорить по-шведски, поэтому социальные службы помогали ему”.
Инспектор полиции Рейне Берглунд, ветеран борьбы с бандами, придерживается другого мнения, утверждая, что непутевый афганский мальчик был связан со взрослыми преступниками, торгующими наркотиками, такими как каннабис, кокаин и болеутоляющее средство трамадол.
Полиция не комментирует возможный мотив убийства Али, и нет никаких подтверждений того, что он был вовлечен в банду.
Тем не менее, по слухам, он мог каким-то образом обидеть крупного бандита по прозвищу Курдский Лис, который скрывался от правосудия и, как говорят, управлял крупной шведской группировкой наркоторговцев из Турции.
“Если это так, то это была роковая ошибка. Несколько месяцев назад в качестве наказания ему могли бы прострелить ногу, но в наши дни шведских молодых “солдат” учат убивать.
Али заманил в соседнее суши-кафе его “друг”, но около шести вечера он поспешил уйти, оставив его одного за угловым столиком.
Мгновением позже вошел подросток-убийца и убил его одной пулей в голову. Вмятина от срикошетившей пули была видна в оконной раме, когда я посетил суши-кафе на этой неделе.
Владелец кафе, который приехал из Китая 20 лет назад, сказал, что это нападение не могло произойти в его стране, где – к лучшему или худшему – полиция постоянно следит за торговыми центрами и другими общественными местами с помощью камер наблюдения.
В Швеции, помешанной на частной жизни, использование систем видеонаблюдения сведено к абсолютному минимуму, поскольку многие считают это посягательством на гражданскую свободу.
Когда подросток может убить с такой легкостью, возможно, это еще одна часть идеологии, которую следует пересмотреть. Таково мнение инспектора Берглунда.
В то, что столь юный мальчик может казнить кого-то с безжалостной эффективностью мафиозного киллера, трудно поверить. Но офицер говорит, что молодые гангстеры часто сначала заглушают свои эмоции трамадолом.
Когда первый полицейский прибыл в суши-кафе, он обнаружил, что женщина-покупатель тщетно пытается сделать Али искусственное дыхание, а тот лежит в луже крови.
“В Швеции действуют одни из самых жестких в мире законов об оружии, но, несмотря на это, достать автоматы Калашникова, “Скорпионы” [малокалиберные пулеметы] и ручные пулеметы можно легко и по дешевке, – говорит инспектор Берглунд.
В Швеции проживает около 2 миллионов иммигрантов (20 процентов всего населения страны), часто из самых неблагополучных регионов Азии и Африки (На фото: молитва в мечети Фиття в Стокгольме).
Поставки идут в основном с Балкан. Однако банды также используют стартовые пистолеты и пневматическое оружие.
Считается, что всплеск насилия в Швеции обусловлен войной за территорию между “Курдским лисом” и конкурирующим наркобароном по кличке “Грек”.
Они все чаще используют детей для выполнения своей грязной работы, потому что им легче проскользнуть под радаром, чем известным “лицам”, и, конечно, потому что, если их ловят, к ним относятся снисходительно.
Хотя ему уже 17 лет, армянин, обвиняемый в убийстве в фитнес-центре, в случае вынесения приговора будет осужден как 16-летний подросток, поэтому он может провести всего несколько лет в центре временного содержания, проходя терапию для “безопасного” возвращения в общество.
Неудивительно, что шведские бандиты с детскими лицами так быстро идут на убийство.
Почему же так много желающих? Инспектор Берглунд предлагает освежающе честное мнение, которое, несомненно, заставило бы его предстать перед дисциплинарным комитетом в Великобритании.
“Вы можете говорить о культуре и интеграции, и да, мы потерпели неудачу. Но я думаю, что та же проблемыа стоит и перед другими странами, но там нет такого уровня насилия”, – говорит он. – По моему мнению, у нас стало слишком много иммигрантов, поэтому у нас не было возможности помочь всем людям, которые приехали сюда. Хорошо помогать людям, страдающим в зонах боевых действий или преследуемых из-за их политической деятельности, но мы не можем помочь всем”.
Он делает паузу и вздыхает. ‘Но уже слишком поздно поворачивать время вспять. Я боюсь, что эта проблема со стрельбой затянется на долгие годы”.
Это отрезвляющая оценка.
Когда родители Али начинали свою новую жизнь в этой самопровозглашенной “гуманитарной сверхдержаве”, они, должно быть, верили, что избавили его от опасности. Когда они оплакивали его на кладбище, усаженном соснами, с их глаз точно упала пелена веры.