ЭКСКЛЮЗИВ: Мой потрясающий побег из России: Ведущая, осудившая войну Путина в прямом эфире, рассказывает, как она семь раз меняла машины и проползла под колючей проволокой в темноте ночи со своей испуганной 11-летней дочерью, чтобы избежать кремлёвского преследования (sic!).
Марина Овсянникова входит в вестибюль парижского отеля в сопровождении зоркой женщины-телохранителя. Снаружи, на мощеной улице, второй мужчина-охранник наблюдает за ней из внедорожника, припаркованного у входа.
С тех пор как 44-летняя редактор российского телевидения прервала прямую трансляцию новостей в Москве, чтобы осудить войну в Украине, она стала заметной женщиной.
Сбежав из-под домашнего ареста – дерзкий побег из родной страны с маленькой дочерью, который можно было бы взять прямо со страниц шпионского триллера, – она живет в страхе, слишком хорошо понимая, что может случиться с теми, кто достаточно смел, чтобы выступить против Владимира Путина.
“Сейчас самое опасное время, – говорит Марина, пока ее телохранитель быстро осматривает номер, куда мы пришли поговорить наедине, и коротким кивком дает добро. – Я слишком хорошо знаю, что может случиться с врагами Кремля. Но нас становится все больше и больше. Путин не может заставить всех нас замолчать”.
Здесь, в столице Франции, где президент Эммануэль Макрон предложил матери двоих детей политическое убежище и круглосуточную охрану, Марина дает свое первое интервью британским СМИ газете Mail, впервые рассказывая полную историю шестисекундного протеста в марте прошлого года, который превратил ее в героиню мирового масштаба, а также о своем душераздирающем трехдневном побеге из России в октябре прошлого года.
В ходе этого необычного побега она отрезала свой электронный медальон кусачками, спрятанными в сумочке, и семь раз меняла машины, пока они с 11-летней Аришей бежали к границе.
READ MORE: Russian TV editor who mocked Putin reveals her amazing escape from Moscow
Когда одна машина застряла в грязи, они прошли пешком в темноте более 12 миль по болотистым полям и лесам и были вынуждены проползти через забор из колючей проволоки, чтобы добраться до безопасного места. В отсутствие телефонной связи они ориентировались по звездам, иногда бросаясь на землю, чтобы избежать прожекторов пограничников.
Это путешествие с ребенком было совершенно ужасным”, – говорит она. Временами я думала, что мы не выживем. Но оставаться в России было небезопасно. Власти бросили бы меня в тюрьму. Они хотели меня уничтожить”.
Однако она все еще далеко не в безопасности. Как показали отравление “Новичком” Сергея и Юлии Скрипаль в Солсбери в 2018 году и убийство Александра Литвиненко радиоактивным полонием в 2006 году, агенты Кремля более чем готовы преследовать свои цели на чужой территории.
Марина и Ариша были вынуждены переезжать с квартиры на квартиру, чтобы избежать обнаружения, поскольку она платит высокую цену за свое решение “Давид и Голиаф” противостоять лжи, распространяемой российским правительством через свои государственные медиа-организации – включая Первый канал, где Марина когда-то работала.
Она потеряла работу, дом, бывших друзей, коллег и даже членов своей семьи.
Ее 17-летний сын Кирилл говорит, что она разрушила их жизнь, и отказывается с ней разговаривать.
Ее собственная мать сказала ей, что она позорит свою страну, и отвернулась от нее.
Ее бывший муж, телеведущий и сторонник Путина, с которым она оставалась в хороших отношениях, пока не выступила против вторжения в Украину, тоже.
После ее протестов он объявил ее “непригодной” матерью и потребовал опеки над их детьми. После того как она уехала из России, он и его новая жена заняли дом Марины.
Я многое потеряла, – признается она, – но не так много, как украинский народ. Я надеюсь, что когда-нибудь мой сын поймет, что я сделала это ради него и его сестры, потому что я хочу верить, что у России есть будущее как у свободной страны”.
Я надеюсь, что однажды, когда Путин уйдет, я смогу снова обнять свою мать”.
В этот вторник исполнится год с того дня, когда Марина начала свой одиночный протест посреди главной вечерней программы новостей Первого канала.
Она стояла позади ведущей и неоднократно выкрикивала “Нет войне”, держа в руках плакат, на котором было написано: ‘Нет войне! Остановите войну! Не верьте пропаганде. Вам здесь лгут. Русские против войны!”.
Она сделала плакат втайне в воскресенье днем, пока ее дети были в гостях у отца, сидя за кухонным столом в своем отдельном роскошном доме в закрытом жилом комплексе на окраине Москвы и используя фломастеры своей дочери.
На следующий день она спрятала плакат в рукав пиджака, чтобы избежать строгих проверок безопасности в офисе Первого канала. Она очень волновалась в ожидании 9 вечера и начала вечерних новостей.
Я была на 90 процентов уверена, что у меня ничего не получится”, – говорит она. Я думала, что у меня сдадут нервы или кто-то остановит меня раньше, чем я успею это сделать. Я понимала, на какой риск иду, и знала, что меня, скорее всего, посадят в тюрьму на пару лет. Я думала, что это цена, которую стоит заплатить”. Когда пришло время, она действовала быстро: “Я бросилась в свой кабинет и схватила плакат.
Я взобралась на подиум, где только что начал говорить диктор новостей. Мои ноги и руки дрожали. Меня ослепляли прожекторы. Мое сердце колотилось. Я едва слышал слова, вылетающие из моего рта”.
В панике продюсеры переключились на заранее записанный репортаж, но слишком поздно, чтобы предотвратить трансляцию ролика с Мариной и ее плакатом по всему миру.
Руководители высшего звена спустились в редакцию, чтобы задать ей вопросы.
Через несколько минут к ним присоединились сотрудники милиции, которые отвезли ее в отделение милиции, расположенное внутри московского телецентра “Останкино”.
 |  |
Президент Франции Эммануэль Макрон предложил Овсянниковой убежище через день после ее телевизионного протеста, и теперь она вместе с дочерью живет между различными безопасными местами во Франции.
Оттуда ее отвезли в другой полицейский участок, где следователь из “Центра по противодействию экстремизму” допрашивал ее всю ночь, с улыбкой отмахиваясь от ее требования предоставить адвоката и говоря ей: “Это просто дружеская беседа”.
Он постоянно спрашивал, на кого я работаю, кто заказал протест, кто мне платит”, – вспоминает Марина. Он не мог поверить, что я всего лишь один человек, протестующий против промывания мозгов и лжи по телевидению о войне в Украине”.
Российские власти, казалось, не могли понять, что у этой успешной и гламурной женщины были личные причины рисковать своей блестящей 25-летней карьерой и обеспеченной жизнью в Москве.
Но, будучи ребенком, Марина на собственном опыте испытала ужасы войны и жизнь беженца.
Ее отец украинского происхождения, советский морской офицер, родился в Одессе на территории нынешней Украины и погиб в автокатастрофе, когда ей было всего пять месяцев. Когда Марине было шесть лет, ее мать, инженер-химик, стала начальником лаборатории нефтеперерабатывающего завода в Грозном, на территории нынешней Чечни.
Они были вынуждены бежать, когда российские танки вошли в Грозный в начале первой чеченской войны в 1994 году. Не имея с собой ничего, кроме одежды, они поселились в комнате в заброшенной армейской казарме на окраине Краснодара, в 800 милях к югу от Москвы.
В доме не было ванной, и нам приходилось пользоваться туалетом на улице”, – вспоминает она. Моя мать покупала старую одежду и продавала ее, чтобы заработать деньги на еду”.
Мне приходилось каждый день проходить пять миль до школы и обратно, и надо мной издевались, так как я была единственной беженкой в классе. Это было действительно ужасное время”.
Она нашла убежище в школьной работе, в итоге изучала журналистику в университете и в конце 1990-х годов начала работать на местном краснодарском телеканале ГТРК “Кубань”. Среди первых заданий была поездка для репортажа о послевоенном восстановлении Грозного, во время которой она нашла разбомбленную квартиру, где когда-то жила; ее кровать лежала среди руин.
В 2002 году она перешла на Первый канал – самый популярный российский телеканал. Там она познакомилась с ассистентом режиссера Игорем Овсянниковым.
В 2004 году они поженились, а через год родился сын Кирилл. На свои сбережения она купила участок земли в новом жилом комплексе на окраине Москвы, где под ее руководством был построен семейный дом с четырьмя спальнями и большим садом.
“Это была та семейная жизнь, о которой я когда-то мечтала, – признается она, – но в душе росло чувство тревоги из-за цены, которую я за это платила”.
По ее словам, после войны в Грузии в 2008 году Первый канал и другие российские СМИ превратились в кремлевские пропагандистские машины, и этот процесс набрал обороты, когда российские войска вторглись в Восточную Украину в 2014 году.
В течение нескольких лет Марина хранила молчание, хотя дома она и ее муж, руководитель телеканала Russia Today, все чаще спорили о политике Путина. После их развода в 2018 году ей стало еще труднее думать о том, чтобы оставить свою работу.
“Я не видела никакой альтернативы. Я смогла дать своим детям такое детство, которого у меня не было. Все остальные каналы были такими же плохими, так что деваться было некуда”. Переломный момент наступил, когда Россия начала полномасштабное вторжение в Украину в феврале прошлого года. Две украинские кузины в Одессе спросили ее, почему русские молчат.
“После вторжения я была в шоке”, – говорит она. Это вызвало ужасные воспоминания из моего детства. Я сходила с ума. Я не могла просто сидеть и ничего не делать”.
После ее протеста в марте прошлого года ее оштрафовали на 30 000 рублей – 460 фунтов стерлингов – и заставили уволиться.
Но Марина отказалась молчать. В августе ее обвинили в распространении ложной информации о российской армии после того, как во время акции протеста напротив Кремля она держала плакат с надписью: “Путин – убийца, его солдаты – фашисты”.
В ожидании суда ее поместили под домашний арест и заставили носить электронный браслет, связанный с базовыми станциями, установленными вокруг ее дома. Ее телефоны и компьютеры были конфискованы.
Решение бежать из России не было легким. Она говорит, что никогда бы не подумала о том, чтобы уехать без дочери, но в октябре прошлого года Ариша сбежала от отца и приехала на такси в дом матери. Я знала, что мы должны воспользоваться возможностью и уехать”, – говорит она.
Их сверхсекретный побег был задуман французской благотворительной организацией “Репортеры без границ” под кодовым названием “Эвелин”. Марину попросили не раскрывать, где она пересекла границу, чтобы защитить других.
Она уехала в полночь в пятницу вечером – традиционное время, когда российские силовики отдыхают, пьют водку и ходят париться в “баню”.
“Я знала, что они вряд ли сразу заметят, что я ушла”, – говорит она.
В последний момент, когда они стояли в коридоре с собранными чемоданами, приехала ее мать.
Нам пришлось спрятать чемоданы и сказать водителю, ожидавшему на улице, чтобы он отъехал и подождал за углом”, – говорит она. – Моя мать уставилась на бирку на моей ноге и сказала, что я преступница и что я заслуживаю тюрьмы. Было очень горько слышать от нее такие слова. Ей полностью промыли мозги. Она выросла в советское время. Она верит, что люди у власти говорят правду. Я пыталась поговорить с ней, но она ушла и хлопнула дверью”.
Когда она ушла, Марина и Ариша побежали с сумками к ожидающей их машине. Проехав пару миль по дороге, они сменили машину. Именно в этот момент, говорит Марина, она вспомнила, что на ней все еще была электронная метка.
“Я достала из сумочки кусачки. Было трудно перерезать ее, но после нескольких попыток она оторвалась. Я выбросила ее из окна машины”.
Когда они выехали из Москвы, спустился густой туман. Мать и дочь уснули, пока ехали ночью.
На следующий день они приехали в деревню, где снова поменялись машинами и водителями, сели в старую серую “Ладу”, которая отвезла их к другому деревенскому дому, где проводник сказал, что отвезет их к границе.
С наступлением ночи Марина, Ариша, их гид и водитель отправились в путь на автомобиле “Рено”. Мы ехали по дорожкам между полями и фермами”, – рассказывает она. Вдалеке виднелись фары другой машины, которая ждала нас”. Снова поменяв машины, они отправились через поле, но когда машина подпрыгивала, багажник открылся, и один из рюкзаков выпал.
Мы остановились, чтобы поднять его, – говорит Марина, – но машина застряла в грязи и не двигалась”.
Когда вдалеке показались фары, водитель машины Марины погасил фары и сказал своим пассажирам, чтобы они бежали. Марина знала, что на каком-то этапе им придется переходить границу пешком, но ничто не могло подготовить ее к последующим часам.
“Была кромешная тьма”, – вспоминает она. Поле было вспахано, и мы постоянно спотыкались в траншеях. Я была уверена, что один из нас сломает ногу и мы никогда не выберемся. Это было похоже на фильм ужасов. Иногда появлялись огни, и нам приходилось постоянно бросаться вниз, чтобы нас не заметили. Проводник все время кричал, чтобы я прикрыла свои белые носки”.
Ариша плакала, и мне приходилось ее подбадривать.
Я был настолько измотана, что начала думать, что может быть лучше вернуться и предстать перед судом и вероятной тюрьмой”.
Через четыре часа они вошли в лес, где их следующий собеседник сигнализировал им фонариком. Чтобы добраться до него, они проползли через колючую проволоку, таща за собой чемоданы.
“Я зацепилась за нее руками’, – говорит Марина. Но к тому времени я уже слишком устала, чтобы чувствовать боль”.
Хотя она знала, что больше не находится на российской земле, облегчение еще не наступило.
“Я знала, что в любой момент нас могут найти и заставить вернуться назад”.
Они продолжили путь со своим проводником и в конце концов добрались до машины, припаркованной на лесной тропинке, которая отвезла их в деревенское убежище.
Там пожилая женщина помогла им привести себя в порядок и дала еды, после чего они снова отправились в путь, на этот раз на черном “Форде”, и прибыли в другое убежище.
Здесь они в последний раз сменили машину и на серебристом внедорожнике отправились в город, где их ждали представители организации “Репортеры без границ”.
Ее рассказ о побеге вошел в ее новую книгу “Между добром и злом”, которая будет опубликована на английском языке на следующей неделе. Неудивительно, что уже ведутся разговоры о фильме.
Писательство, по ее словам, помогает ей заполнить дни, пока Ариша учится в школе. Она также изучает французский язык.
Передвижение по Парижу с телохранителями ограничивает ее возможности. Когда-нибудь она надеется вернуться в Россию, но не сейчас, когда Путин все еще у власти. Это совсем другой мир, чем ее первый визит в Париж шесть лет назад, когда она приехала с мужем и детьми, чтобы посетить Диснейленд.
“Мы были в отпуске обычной, счастливой семьей”, – говорит она. – Тогда Ариша постоянно бросала монетки в фонтаны, загадывая желание вернуться. Она, конечно, представляла, что мы прилетим сюда из Москвы, а не будем бежать ночью через поля, леса и болота”, – говорит Марина. – Мы и представить себе не могли, что все будет так”.
Russian TV editor who mocked Putin reveals her amazing escape from Moscow | Daily Mail Online