Сортавала. Дом Макони и дом Реландера

Как я уже говорил, я гуляю, пусть пока лишь в виртуальной реальности, по родному городу в произвольном порядке. Стараюсь переходить от места, описанного в прошлой публикации, к новому.
В прошлый раз, 9 февраля, я рассказывал о бывшей городской ратуше. Сегодня предлагаю вам пройти со мной метров сто по улице Ленина, бывшей Ратушной, в сторону парка и остановиться ненадолго у жилого дома номер 28. Но ему будет посвящён отдельный пост. До до этого я хотел бы немного задержаться у двух других зданий, которых больше нет.

Первый из них, стоявший ближе всего к городской ратуше, которой был посвящён мой прошлый пост, принадлежал Петеру Генрику Макони, окружному врачу Сердоболя в течение 1835-50 гг. Он был возведен примерно в промежутке от 1838 до 1840 года и сгорел от советской бомбардировки 2 февраля 1940, которая каким-то чудом обошла здание ратуши. После Макони здесь жил окружной врач Герман Адольф Хиллстрём (1831-1897), а после него тоже врач Густав Винтер. Потом владелец или жилец (история умалчивает) сменился, но его профессия осталась прежней. Жить тут стал тоже врач Вернер Йоханнес Старк (1856-1921) со своей женой, оперной певицей Наёми Ингман/Старк (1855-1932). Возможно, дом просто сдавался внаем врачам и, вероятно, это можно было установить по документам. Но я не историк и если рассказываю о достопримечательностях города, то лишь в той мере, которая меня касается, как человека, проведшего здесь примерно 20 лет жизни. Может быть и больше. Опять же, я не считал. Точно известно, что я здесь, в деревянном сортавальском родильном доме появился на свет 30 мая 1955 года и прожил до поступления на иняз КГПИ в августе 1973 года. То есть полных 17 лет. Но продолжал приезжать сюда из Петрозаводска, а потом из Монреаля. С 2004 года наведывался каждый раз, в 2005 и 2017 два раза и только в 2020 году я не посетил родной город, был только в Петрозаводске, но на это была веская и трагическая причина.

Но вернёмся к нашим домам. Известно доподлинно, что потом дом приобрёл купец Пекка Лампела. Это, впрочем, был не единственный его дом, судя по всему. Таким образом, простояв ровно сто лет или на горд-другой больше, дом превратился в пепел под зажигательными бомбами, которые финны окрестили “хлебными корзинами Молотова”.

Если мы спустимся по бывшей ратушной и нынешней Ленина улице ещё ближе к речке Вакко, то пройдём мимо места, где стоял дом аптекаря Реландера.

Карл Адольф Оскар Реландер родился в Сортавала 12 января 1863 г. в семье аптекаря Е. О. Реландера. Отец отправил его учиться за границу. Получив образование, Карл стал работать преподавателя и инспектором. Он знал, кроме финского, шведский, немецкий и французский языки. 30 сентября 1907 года избран на должность ректора Сортавальской учительской семинарии. На протяжении почти 20 лет был её бессменным руководителем. Когда царское правительство решило перевести семинарию в финский город Хамина, Реландер написал петицию на имя царя против её закрытия, что послужило поводом для его ареста 26 ноября 1916 года. Сначала он был отправлен в Выборгскую тюрьму, а оттуда в ссылку в Иркутск и Читу. Но ссыльным он пробыл недолго, в мае 1917 года освободился (мы же все заем, каким “зверским” было царское правительство), и вновь приступил к своим обязанностям ректора. Он пробыл на этом посту около 11 лет и в феврале 1928 года оставил его. Скончался 24 сентября 1930 года. Похоронен в Хельсинки.

Дом, в котором жил Реландер, был самым большим частным жилым домом в городе. Он находился на углу улиц Раатихуонеенкату и Кисамяенкату. Как и дом Макони, был построен в 1838–40 гг, но точных данных нет. Семейство Реландеров устроило в здании, где обитало, аптеку. В 1898 году наследники Реландера продали дом вместе с аптекой норвежскому аптекарю Свену Холсту. В 1918 году Холст, в свою очередь, продал аптеку аптекарю В. Дурхманну (позднее известному как Туркама), который перенес ее на угол улиц Карьяланкату и Валамонкату. В 1939 году в доме проживали как бывший аптекарь, так и его сын Рагнар, учившийся на врача в Хельсинки. После окончания учебного заведения Рагнар вернулся в Сортавалу, чтобы занять должность муниципального врача. Дом Реландера постигла участь многих других зданий, разрушенных в Зимнюю войну во время воздушного налета 2.2.1940 г. Раз уж у нас зашла речь об аптеках, то поговорим об истории этих несомненно полезных для здоровья заведениях. Первая из них была открыта в городе в 1818 году, а первым аптекарем был Андерс Эммануэль Орбом, практиктиковавший эту профессию с 1818 по 1824 годы. Но Андерс Эммануэль был не дурак заложить за воротник и горожане были далеко не в восторге от его работы. Аптекаря даже вызывали в город Турку, чтобы вынести ему, со стороны службы надзора за аптечными учреждениями, официальное предупреждение. На этой должности Орбома сменил Андерс Веннберг, который и проработал аптекарем с 1824 по 1840 год. Затем аптекарем служили: вышеупомянутый Эрик Оскар Реландер (с 1840 по 1890), потом Карл Фредрик Хаггрен. Это было с 1890 по 1898 год. Норвежец Холст владел аптекой около двадцати лет – с 1898 по 1918 и продал её Вяйнё Дурхману, он же Туркама, который перевёл её на угол улиц Валламской и Карельской, где она и оставалась до самой так называемой Перестройки или позже. Я хорошо помню, как покупал в этой аптеке, куда можно было сбегать на школьной переменке, ибо наша школа находилась в ста метрах, гематоген, то есть плитку бычьей крови. Так было написано на этикетке, только, по-моему, с обратной стороны. Плитка стоила немного по сравнению с шоколадом, копеек десять и считалась полезной для детского организма.
Кроме этого, покупался здесь и совершенно необходимый в детском хозяйстве “резиновый бинт” из которого мы делали рогатки. Хотя одной покупки хватало на много рогаток, увлечения в наши детские и школьные годы были повальными. Если уж в моде были рогатки, то их делали все парни парни во дворе или в посёлке и, когда число покупок этой резины вдруг заметно выросло, её перестали продавать пацанам. Я помню, что аптекарша спрашивала: “Тебе для рогаток?” Хотя мы тоже сразу поняли, что именно надо говорить в ответ и объясняли, что “друг, брат или сват” вывихнул, например, запястье и надо срочно перемотать именно эластичным бинтом, такая уловка не проходила. Впрочем, купленным раньше бинтом мы делились и материала для рогаток хватало, а через несколько месяцев его можно было покупать снова без всяких вопросов.

В 1940 году Туркама-Дурхман эвакуировался в Хельсинки, а дом Реландера формально оставался за Свеном Холстом и его сыном Рагнаром, о чём я, опять же, уже говорил выше. Поскольку до постройки в городе десятиэтажного дома, где расположилась новая аптека эта, находившаяся между гостиницей и гастрономом была единственной в городе, я сделал в своё время ошибку в своём блоге в Живом Журнале, сделав коллаж-сравнение типа “было-стало”. Он выглядел вот так.

Естественно, меня поправили, рассказав, что это совершенно другое здание. Тогда у меня ещё была группа в социальных сетях “Одноклассники”, которая называлась “Мы из Сортавала”. Я её потом стёр, не помню почему уже. Один из комментаторов той группы, которого я знаю с подросткового возраста, его зовут Лео Тыртышников, он живёт в Финляндии и является большим знатоком истории города, пояснил, что горожане идут на певческий праздник 1906 года в парк Ваккосалми мимо дома Реландера, которого больше нет. Вот эта фотография покрупнее. А потом мой знакомый сортавалец Валера Пискунов, а может быть его супруга Марина, я сейчас не уверен, опубликовала в той же группе фотографию 2015 года, где горожане идут туда же и по тому же поводу почти 110 лет спустя! На месте дома Реландера стоит жилой дом, в цокольном этаже которого, насколько я помню, располагался детский сад. Опять же, если не ошибаюсь, моя кузина Ольга в этот сад ходила.

Таким образом ошибка была исправлена и коллаж стал выглядеть вот так.

---

Послесловие. После того, как я дал ссылку на этот материал в группу “Сортавала в фотографиях и рассказах” – Sortavala valokuvina ja tarinoina, один из активных авторов группы опубликовал там на английском комментарий, который я привожу целиком. Уточняю, что для этого поста я брал материал в книге А. Краснолуцкого и на сайте “Открытая Карелия“. Комментарий Ристо Войпио я перевожу на русский с английского, что необычно для моего блога. Обычно перевожу наоборот.

Послесловие. После того, как я дал ссылку на этот материал в группу “Сортавала в фотографиях и рассказах” – Sortavala valokuvina ja tarinoina, один из активных авторов группы опубликовал там на английском комментарий, который я привожу целиком. Уточняю, что для этого поста я брал материал в книге А. Краснолуцкого и на сайте “Открытая Карелия“. Комментарий Ристо Войпио я перевожу на русский с английского, где сохранена орфография автора, что необычно для моего блога. Обычно перевожу наоборот.

Спасибо за ваш блог. Дом Макони принадлежал моему прадеду Герману Адольфу Хелльстрёму около 35 лет. Он был участковым врачом в Сортавале и Рускеальском районе. Он купил дом у предыдущего врача, который был владельцем этого дома. Моей прабабушке разрешили прожить 23 года, когда она овдовела, в меньшем доме во дворе рядом с главным домом, хотя семья больше не владела домом. Я не знаю, жил ли доктор Густав Винтер – племянник моего прадеда – в доме Макони. В любом случае, у него была прекрасная городская вилла, построенная для его семьи на другой стороне Вакколахти (залива Вакко) в 1900 году, а позже – знаменитая вилла Винтера, построенная архитектором Элиэлем Саариненом на Ладожском озере в 1911 году. И два любопытных момента для справки: Карл Оскар Реландер – другой племянник моего прадеда – в повседневных разговорах и официально тоже назывался вторым именем – Оскар. И похоронен он не в Хельсинки, а в семейной могиле в Сортавале вместе с примерно 10 другими членами семьи. И наконец: Дом Реландера не был разрушен бомбардировкой второго февраля 1940 года, (как соседний дом Макони), а был сожжен самим последним владельцем господином Холстом, который не хотел оставлять свой дом русским после Московского мирного договора, в марте 1940 года.