Песню, о которой я собираюсь вам рассказать, я услышал впервые в 1973 году, в общежитии родного пединститута в Петрозаводске, в конце Первомайского проспекта. Поступив тогда на иняз и отработав месяц на картошке в Кукшегорах, мы поселились в большущей комнате с дровяным отоплением и круглой печкой. Ради исторической правды нужно сказать, что прожили мы в этом деревянном общежитии всего месяц-другой, потом Серёжа Свойский вышел на нашего декана Мейми Севандер, заявив ей, что рядом с нами живут студенты физвоса, которые целыми днями боксируют, играют в футбол и ездят по общаге на велосипедах, мешая нам учиться, и нас переселили на Ленина, 29. Мы – это ваш непокорный слуга, Саша Глухов, Андрюша Каява и Серёжа Свойский. В соседней с нами комнате, размером, пожалуй, ещё и побольше, жили девчонки, с разных курсов, но они учились не на первом курсе, а на втором, и даже на третьем, кажется, то есть были ужё тёртыми во всех смыслах калачами. Было их, наверное, десять, если не больше, в одной комнате.
Но речь не об этом. А о том, что в первые же недели нашего пребывания мы повадились устраивать совместные пьянки с танцами ну и всеми сопутствующими событиями попеременно то в нашей, то в девчачьей комнате по субботам. Это у нас называлось “Шабаш”. От названия популярной тогда группы Black Sabbath. И вот однажды на такую вечеринку пришёл, вернее, приехал на такси, Толя Борзов с магнитофоном. Магнитофон, почему я и запомнил, был “Грюндиг”, он взял его напрокат у некоего Ручина. Тут я в своих воспоминаниях остановлюсь, потому что если этого срочно не сделаю, то пост будет нескончаем. Воспоминания скоро станут выходить у меня отдельно, под сообветствующим тэгом. Так вот, когда Толик поставил эту песню, он добавил, что она запрещена к пригрыванию на БиБиСи. Речь шла о номере Сержа Гензбура [1] (Serge Gainsbourg) “Я тебя люблю, я тебя тоже … нет”. “Je t’aime, moi non plus“. С самого начала нужно отметить, что по-русски, как, впрочем, и по-английски, заголовок не играет совсем. Дело в том, что по-французски говорят “нет” (non plus) только в том случае, если в первом предложении или в вопросе заключено отрицание. Если отрицания нет, как в нашем случае (je t’aime), с отрицанием было бы je ne t”aime pas, то ответ автоматически ожидается “и я тоже” (moi aussi). Эффект обманной рифмы, как у Козьмы Пруткова про то, что удивляется вся Европа, какая у полковника обширная шляпа. Впрочем фразу эту Серж выдумал не сам, а позаимствовал у Сальватора Дали.
Тот однажды скаламбурил: “Пикассо-испанец, я тоже. Пикассо-гений. Я тоже. Пикассо-коммунист. Я нет. ” (Picasso est Espagnol, moi aussi. Picasso est un génie, moi aussi. Picasso est communiste, moi non plus”).
Песня родилась в порыве пронзившей Сержа страсти к той, что считалась в то время самой красивой женщиной Франции. Брижит Бардо. Вот что рассказывал сам Серж : “Это первая песня в стиле “хард” в истории этого мелкого искусства (имеется в виду песнесочинительство – примечания здесь и далее мои, montrealex). Как то раз я ужинал с Брижит и нализался до чёртиков, причём надрался я сознательно. (Серж был алкоголиком и курил сигареты “Голуаз” одну за другой, отчего и помер. Рассказывают, что друзья положили ему в могилу ящик “Голуаз”). Наутро она мне звонит и спрашивает: “Что же ты так, а?” Я ответил: “Был сражён твоей красотой”.
ББ попросила его тогда написать самую лучшую песнь о любви, которую только можно представить. И он написал её за ночь. Вместе с песней “Бонни и Клайд“. На следующий день они записали её с ББ на ленту, но эта версия песни увидела свет через 19 лет. Я не уверен, существует ли видеоверсия в природе вообще. Возможно, что в отличие от “Бонни и Клайда” писался лишь звук.
Причина столь долгой отстрочки? Муж Брижит, миллионер Гюнтер Сакс (Gunther Sachs) мог плохо воспринять песню, спетую с небритым любовником-пьяницей. ББ уговаривает СГ не публиковать запись. Тому не остаётся ничего другого, как пуститься на поиски другого женского голоса. Голос он находит довольно быстро. Он исходит из уст той, кого Серж уже видел несколькими месяцами в нашумевшем фильме Микеланджело Антониони “Крупный план” (Blow Up) “. Но встретились они только на съёмках фильма “Лозунг” (Slogan) Пьера Грембла, где Джейн Биркин, ей тогда было 22 года от роду, свежеразведённая с композитором фильма Джоном Барри, и Серж, по прозвищу “Ворчун” Гензбур, старше её на 18 лет, скажут друг другу “je t’aime” без “moi non plus”.
Как это случалось со всеми музами Сержа, он тут же составляет диск для Джейн.
Кроме скандальной “Жётэм”, альбом под простым названием “Серж Гинзбур” содержит и другие непристойные песни типа “1969 эротический год” (1969 L’année érotique)
и “Леденцы” (‘Sucettes’ – ну, вы поняли, что в песне сосут не леденец. Отнюдь).
Песня сама по себе весьма незатейлива:
| Je t’aime oh, oui je t’aime! moi non plus oh, mon amour… comme la vague irrésolu je vais je vais et je viens entre tes reins et je me retiens- je t’aime je t’aime oh, oui je t’aime ! moi non plus oh mon amour… tu es la vague, moi l’île nue tu va et tu viens entre mes reins tu vas et tu viens entre mes reins et je te rejoins- je t’aime je t’aime moi non plus oh, mon amour… comme la vague irrésolu je vais je vais et je viens…. Maintenant Viens ! | Я тебя люблю ах, я люблю тебя! я тоже … нет о, любовь моя… Как неразрешимая волна я хожу туда – сюда между твоих ног и я сдерживаюсь ах, я тебя люблю! я тоже … не люблю ах любовь моя… ты – волна, я голый остров Ты ходишь туда – сюда между моих ног и я тебя догоняю… А теперь, кончай! |
Бесконечные повторы одного и того же я выпустил из текста, естественно.
Хотя, казалось бы, проще некуда по части текста, тем не менее требуется несколько пояснений.
Я перевёл “между твоих ног”, или можно сказать с таким же успехом “у тебя между ног”, хотя у Сержа употреблено не слово “ноги”, а слово “reins”, то есть область тела на спине у начала ягодиц, там где расположены почки, которые по-французски тоже “reins”.
Ходить между почками или между этими частями тела в принципе невозможно. Мужскому органу, будь ты хоть Рокко Сиффреди преклонных годов, туда не добраться, но употребить слово “ноги” (jambes) нельзя, не будет рифмы, а кроме “reins” в этом регионе ничего рифмующегося с “viens” (“прихожу” и “кончаю”) нет. Поэтому дословно текст на русский не переводится категорически, возможны только всяческие выкрутасы вокруг да около.
В конце песни звучит “viens”, что в нормативном французском совсем не значит “кончать, испытывать оргазм”, как я перевёл. Почему я это сделал? Да потому, что знаю, что “to сome” [4] значит “кончать” по-английски, а Серж был англофилом и наверняка имел в виду подпустить этот нюанс. В молодёжной, особенно англофильской франкоговорящей среде это значение глагола venir безусловно известно, но в общеразговорном слое лексики оно не прижилось. И даже среди всей молодёжи, говорящей по-французски, не шибко употребительно.
Как бы то ни было пластинка появилась в магазинах в январе 1969 года. Она повлекла за собой огромный скандал, в правой печати появились статьи, требующие запретить номер и говорившие что если люди позволяют себе петь песни с такими текстами и издавать такие звуки, имитирующие оргазм, то скоро настанет конец света.
Папа Римский заявил о крайней аморальности песни и надавил на итальянское правительство чтобы оно запретило пластинку. Она была запрещена в Англии, Испании, Швеции и Бразилии. Фирма Philips срочно прекратила печать диска, но к этому времени было продано уже два миллиона экземпляров. После прекращения официального производства диска за дело взялись пираты — так что пластинка продолжала продаваться, иногда в конвертах оперной певицы Марии Каллас (Maria Callas)!
С тех пор этот номер не пел только ленивый: в числе исполнителей были Плацебо (Placebo) и Донна Саммер (Donna Summer), Кайли Миноуг (Kylie Minogue), Кэт Пауэр (Cat Power) и Пет Шоп Бойз (Pet Shop Boys), и это только если назвать малую толику исполнителей её. Мелодий же без слов аранжировано вообще бессчётное количество. В 1986 году увидит свет оригинальная версия , записанная с Брижит Бардо, которая настояла на том, чтобы все доходы от продажи пластинки пошли в фонд защиты животных. Фирма “Филлипс” постаралась использовать для оформления альбома фотографии Сержа и Брижит, снятые в студии в 1967 году, во время записи “оригинальной” версии, но было уже “поздняк метаться”, в историю войдут только и единственно оргазмические придыхания Джейн Биркин.
Я написал этот пост в Живом журнале в январе 2010 года. Тогда же, пару недель спустя, взял в моей библиотеке в Дорвале компакт-диск с исполнениями песен Сержа Гинсбура на английском. Среди них был и номер в исполнении Кэт Пауэр (Cat Power) и Карен Элсон (Karen Elson), которому выше посвящено столько времени и места. Первое, что поразило меня тогда, это фото в профиль исполнительницы номера. Он – один к одному портрет читательницы моего ЖЖ, всплывшей из тьмы веков. Изумительное сходство, о чём, впрочем, можем судить лишь мы с ней.
Когда 12 апреля 2020 года я делаю апдейт поста, то, думаю, уже могу сказать немного больше об этой девушке. Отношения меня с ней в 1973-77 гг. вполне подпадали под текст, ритмику и музыку предмета моего поста. Откликнувшись в том же 2010 году в ЖЖ, она пропала из него через пару лет так же внезапно, как и появилась. Я знаю, что она жива и здорова, активна в СМИ определенного рода и знаю даже, в какой обители какого региона она пребывает. Уже много-много лет. Остальное о ней – опять же в моих воспоминаниях…
Текст на этом диске был дан, по-моему, только для этой песни. Давайте посмотрим на него поближе. Он убеждает, что я правильно прочитал посыл Сержа. У английского переводчика сложилась та же трудность с переводом слова “reins”.
Но самое главное препятствие, конечно, разобранное выше moi non plus. По смыслу автор текста должен был написать me neither, но выбрал утвердительную форму either. Я не могу гадать, сделано ли это так потому, что смысл французской песни у всех на уме или из других соображений, только если докапываться, то получается банальное “Я тебя люблю и я тоже”. Ведь движения me too вроде тогда такого ярого не было. Впрочем, не знаю. Честно.
| I love you, I love you, yes I love you Me either Oh my love, skin to skin Like the Serge of a wave I go, I go and I come, between you And I retain myself I love you, I love you, oh yes, I love you Me either Oh my love, you are the wave Beneath the naked island You go, You go and you come, between me Still I retain myselfI love you, I love you, oh yes, I love you Me either Oh my love, skin to skin Like the Serge of a waveI go, I go and I come, between you And I retain myself You go, you go and you come Between me Still I retain myselfI love you, I love you, oh yes, I love you Me either Oh my love, there is no tomorrow The Serge of a waveI go, I go and I come,In between you No don’t stop, now , Me either I go, I go and I come | Я тебя люблю, я люблю тебя, да я люблю тебя Я тоже … (нет). О, любовь моя кожа на коже как пик волны (Игра слов Serge (Серж) звучит так же, как surge – взмывание, пик, поднятие) Я хожу туда-сюда между тобой (и мной) (Ещё одна игра: нельзя сказать просто “между тобой”, поэтому строчки как бы сливаются в “между тобой и мной”, но правильно будет сказать не “between you and I” а “Between you and me”) И я сдерживаюсь Я тебя люблю! Я тебя люблю, я люблю тебя, да я люблю тебя Я тоже … нет О, любовь моя, ты – волна Под голым островом Ты ходишь туда – сюда между тобой и мной А я всё ещё сдерживаюсь. Ах, не останавливайся! Я тебя люблю! Я тебя люблю, я люблю тебя, да я люблю тебя Я тоже … нет О, любовь моя, кожа к коже О, любовь моя, ты – всплеск волны (Сержа) Я хожу, туда сюда, между тобой и мной и удерживаюсь Дальше идут повторы одного и того же Нет, теперь, не останавливайся. Я тоже Я иду, я иду и кончаю (прихожу). |
[1] Гензбур был сыном русских евреев Ольги и Иосифа, сбежавших после революции из страны, он родился в 1928 году во Франции, учился на художника, но работать начал пианистом в кабаре, по следам отца, тоже пианиста там же. Мать была певицей.
[2] Вспоминается по этому поводу анекдот. Как известно, ББ принципиально не приемлела никаких пластических операций и в свои годы выглядит… так как выглядит. Причём распустилась она лет с 60, наверное. Две французские старушки вспоминают молодость: “Ты помнишь, мы мечтали быть похожими на ББ?”. “Ну а как же! Помню хорошо.” Ну вот, теперь наша мечта осуществилась”.
[3] До того, пока я не перевёл его воспоминания, не знал этого факта. Интересно, что было написано “первее” в ту ночь, “Жетэм” или “Бонни и Клайд”? Потому что насколько первая вещь гениальна, настолько вторая – фуфло, на мой непросвещённый вкус, конечно. Бонни и Клайд я стёр из своей коллекции и не могу слушать вообще, она мне представляется жалкой лубочной поделкой.
[4] Когда я ещё был в России, по телевизору шёл фильм 1980 года “Рядовой Бенжамин” (Private Benjamin), с Голди Хон (Goldie Hawn). В первых же кадрах фильма, когда она занимается любовью с мужем, и тот умирает прямо по ходу действия, её потом спрашивают: “Каковы были последние слова вашего мужа?” . Она отвечает: ” Я кончаю” ( I am coming!) Русский перевод: “Я иду к тебе, дорогая!” (Это было показано на всю Россию по НТВ.) Когда-то в сети был весь этот фильм с таким русским переводом, но ссылка больше не работает 2 мая 2022 года. Поэтому я её убрал.