АРХИВ МИТРОХИНА. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВОЙНЫ

Активные мероприятия и главный противник

“Философы, – писал Маркс, – лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его”. ¹ Помимо сбора разведданных и их политически корректной оценки, КГБ также стремился влиять на ход мировых событий с помощью различных “активных мероприятий” (так в тексте – aktivinyye meropriatia – прим. перев.) – от манипулирования СМИ до “специальных акций” с применением различных степеней насилия. Вдохновленные преувеличенными рассказами о героическом поражении контрреволюционных заговоров в межвоенный период и желанием произвести впечатление на политическое руководство, они часто переоценивали собственную эффективность.

На протяжении всей холодной войны Соединенные Штаты были главным объектом активных мероприятий КГБ, а также сбора разведданных. Большинство из них относилось к ненасильственной части спектра активных мероприятий – “операциям влияния”, направленным на дискредитацию главного противника. Конференция старших офицеров ПГУ в январе 1984 года подтвердила приоритет, который оставался неизменным с конца Второй мировой войны: “Наша главная задача – помочь сорвать агрессивные намерения американского империализма… Мы должны неустанно работать над выявлением слабых и уязвимых мест противника”. ² Большая часть того, что эвфемистически называлось “разоблачением”, на самом деле была дезинформацией, сфабрикованной Службой “А”, отделом активных мероприятий ПГУ, и распространяемой линейными пиарщиками в зарубежных резидентурах. Офицеры ЦОС должны были тратить около 25 процентов своего времени на активные мероприятия, хотя на практике некоторые из них этого не делали.

Большой разброс в степени изощренности дезинформации, генерируемой Службой А, отражал неравномерность качества ее персонала. Около 50 процентов ее офицеров были специалистами по активным мероприятиям. Некоторые из оставшихся 50 процентов были переведены с понижением из других отделов. Немногие из самых способных и амбициозных сотрудников ПГУ хотели работать в службе “А”; она редко предоставляла возможность заграничных командировок и считалась тупиком в карьере. ³ Были, конечно, и исключения. Юрий Модин (фото), последний контролер из “Великолепной пятерки”, стал специалистом по активным мероприятиям, был назначен заместителем начальника Службы “А” и впоследствии успешно работал в ЦОС, распространяя дезинформацию в Индии, а затем стал руководителем политической разведки в Институте Андропова. ⁴ Многие сотрудники Службы “А”, однако, не имели практически никакого опыта жизни на Западе и полагались на нелепые теории о капиталистических и сионистских заговорщиках, которые якобы управляли секретным “командным центром” в США. ⁵ Сменявшие друг друга председатели КГБ и руководители ФКР, ни один из которых до конца 1980-х годов не работал в зарубежных резидентурах, находились под влиянием тех же теорий.

БЫЛО БЫ СОВЕРШЕННО НЕУМЕСТНО, если бы Центр не интерпретировал убийство президента Кеннеди Ли Харви Освальдом в Далласе 22 ноября 1963 года как нечто иное, чем заговор. В декабре заместитель председателя КГБ доложил Центральному комитету:

Надежный источник из польских друзей [польская разведывательная служба], американский предприниматель и владелец ряда фирм, тесно связанных с нефтяными кругами Юга, сообщил в конце ноября, что настоящими инициаторами этого преступного деяния были три ведущих нефтяных магната с Юга США – Ричардсон, Мурчисон и Хант, все владельцы крупных нефтяных запасов в южных штатах, давно связанные с профашистскими и расистскими организациями на Юге. ⁶

Найти косвенные “доказательства” этой упрощенной теории заговора было несложно, особенно в отношении нефтяного магната и антикоммунистического шута Г. Л. Ханта (фото).

“Коммунистам нет нужды вторгаться в Соединенные Штаты”, – заявил однажды ничтоже сумняшеся Хант. “Пробольшевистские настроения в США уже сейчас сильнее, чем когда большевики свергли правительство Керенского и захватили власть в России”. ⁷

Сын Ханта, Банкер, был одним из группы правых радикалов, которые оплатили рекламу на всю страницу в газете Dallas Morning News в день визита Кеннеди, обвинив президента в том, что он является прихлебателем коммунистов – обвинение, которое побудило Кеннеди сказать, что он “направляется в страну психов”. ⁸ Владелец стрип-клуба в Далласе Джек Руби, который 24 ноября застрелил Освальда, посетил офис Хант незадолго до убийства Кеннеди. ⁹

КГБ сообщил, что журналист из газеты “Балтимор Сан” “в частной беседе в начале декабря сказал, что по заданию группы техасских финансистов и промышленников, возглавляемой миллионером Хантом, Джек Руби (фото), который сейчас находится под арестом, предложил Освальду крупную сумму денег за убийство Кеннеди. Впоследствии Освальд был застрелен Руби, чтобы помешать ему раскрыть заговор. ¹⁰ Хрущева, похоже, убедили доводы КГБ, что целью правых заговорщиков, стоявших за убийством Кеннеди, было усиление холодной войны и “укрепление реакционных и агрессивных элементов американской внешней политики”. ¹¹

Выбор Освальда в качестве убийцы Кеннеди, по мнению КГБ, должен был отвлечь внимание общественности от расистски настроенных нефтяных магнатов и создать впечатление, что убийство было спланировано коммунистами. ¹² У Центра были свои веские причины желать снять ответственность за убийство с Освальда. Его глубоко смущал тот факт, что в 1959 году Освальд дезертировал в Россию, выражая отвращение к американскому образу жизни и восхищение советской системой. Первоначально КГБ подозревал, что он мог быть послан с секретной миссией ЦРУ, но в итоге пришел к выводу, что он был проблемной личностью с неустойчивой, и был рад его возвращению в Техас со своей русской женой в 1962 году. После возвращения Освальда ФБР сначала также подозревало, что он может быть советским агентом, но затем, похоже, дало ему такую же критичную  оценку, как и Центр. ¹³ Подозрения КГБ в отношении Освальда возродились, однако, когда в августе 1963 года он написал в компартию США письмо с вопросом, не лучше ли ему продолжать борьбу с “анти-прогрессивными силами” в качестве члена “подполья”, а не открытого сторонника “коммунистических идеалов”. Джек Чайлдс (под кодовым именем МАРАТ), тайный член КПСС, действовавший как один из главных контактных пунктов КГБ, предупредил Москву, что письмо Освальда “рассматривается как провокация ФБР”. Тот факт, что Чайлдс, неизвестный КГБ, сам был агентом ФБР, делает его предупреждение необычайно ироничным. ¹⁴

Комиссия Уоррена (фото выше), назначенная президентом Линдоном Б. Джонсоном для расследования убийства Кеннеди, в сентябре 1964 года сообщила, что нашла “очень убедительные” доказательства того, что Освальд действовал в одиночку и не участвовал в заговоре. Хотя отчет был неполон, его основные выводы, вероятно, точны. ¹⁵ Службе А, которая, вполне возможно, была искренне убеждена в том, что Кеннеди стал жертвой правого заговора, удалось осуществить свой первый контрудар еще до появления доклада Уоррена.

Издателем был Карл Альдо Марзани (кодовое имя НОРД – фото), американский коммунист итальянского происхождения и советский агент, завербованный, вероятно, еще до Второй мировой войны, который широко использовался КГБ для активных мероприятий. ¹⁶

В начале 1960 года нью-йоркская резидентура рекомендовала Центру выдать Марзани 6-7 тысяч долларов, чтобы его книжный клуб “Либерти” мог продолжать публиковать просоветские материалы:

СЕВЕР – чрезвычайно энергичный человек и вполне предан своему делу. Несмотря на финансовые трудности, он изо всех сил старается удержать СЕВЕР на плаву [ то есть издательскую компанию Liberty Book Club]. Агент СЕВЕР вместе со своей коммерческой книготорговой сетью, книжным клубом “Прометей”, существует уже четырнадцать лет. За это время фирма опубликовала и распространила более 200 наименований книг прогрессивного характера как американских, так и зарубежных авторов. В каталоге издательской фирмы СЕВЕР представлено около пятидесяти наименований, а книжный клуб “Прометей” насчитывает 7 000 членов. Книги также рассылаются по 8 000 адресам на индивидуальной основе.

На международный отдел ЦК такой отзыв явно произвёл сильное впечатление. В мае 1960 года он одобрил тайный грант в размере 15 000 долларов, что более чем в два раза превышает сумму, предложенную нью-йоркской резидентурой. ¹⁷

Среди работ Марцани в 1960 году был его собственный перевод восторженного отзыва одного итальянского коммуниста о советской системе:

Долг каждого социалиста, каждого демократа, каждого современного человека – углубить свое понимание СССР…. Мы сегодня способны продолжать преобразование мира, благодаря успехам СССР, благодаря успехам в ряде других стран, благодаря борьбе, которую мы все ведем в наших собственных странах. Мы можем, и мы будем расширять цивилизацию, которая родилась в октябре 1917 года. ¹⁸

В сентябре 1961 года Центральный комитет КПСС выделил еще 55 000 долларов на следующие два года, чтобы Марцани мог расширить свои публикации. Ему было выделено еще 10 000 долларов в год для покрытия расходов на рекламу. ¹⁹ Когда молодой сотрудник КГБ Олег Калугин, работавший в Нью-Йорке в начале 1960-х годов под прикрытием репортера Московского радио, впервые посетил один из приемов Марцани, он обнаружил, что его квартира “заполнена пестрой толпой коммунистов, либералов и шпионов КГБ – за всеми ними, несомненно, наблюдали информаторы ФБР”. ²⁰

Среди книг, изданных Марцани в 1964 году, был первый том об убийстве Кеннеди, появившийся в США, Oswald: Assassin or Fall-Guy? (Убийца или простофиля?) немецкого писателя Иоахима Йоестена.

В начале книги Йоестен выражает “сердечную благодарность… Карлу Марцани, проницательному и принципиальному издателю в лучших американских традициях, который вложил в эту книгу все свое сердце и душу”; Марцани удалось опубликовать ее в течение пяти недель после получения рукописи. ²¹

Йоестен поддержал линию Москвы, возложив вину за убийство на заговор правых расистов, главным из которых был “нефтяной магнат Х. Л. Хант:”

Все они боялись, что мистер Кеннеди, с его договором о запрещении испытаний ядерного оружия, нейтрализацией Лаоса, его неприязнью к латиноамериканским милитаристам и его спокойным отношением к Кастро, намеревался положить конец холодной войне, сократить бюджет на вооружение и поставить под контроль государство военщины – тот “военно-промышленный комплекс”, который президент Эйзенхауэр осуждал и о котором предупреждал нацию в своем прощальном обращении. ²²

Согласно Йоестену, Освальд был “агентом-провокатором ФБР с опытом работы в ЦРУ”, которого сочли не нужным, использовали как запасной вариант и убили, чтобы он не дал показаний. ²³ Книга про Освальда застолбила таким образом две темы, которые должны были повторяться в советских и российских активных мерах в течение следующих тридцати лет: заговор Ханта и других правых фанатиков; и участие ЦРУ. Но в то же время её достоверность была подорвана выводами доклада Уоррена и еще больше – оглаской коммунистического прошлого писателя. ²⁴

КГБ правильно определил нью-йоркского адвоката Марка Лейна как самого талантливого из первой волны теоретиков заговора, исследовавших убийство Кеннеди. Согласно одному из отчетов, составленных на него, вероятно, нью-йоркской резидентурой:

Марк Лейн хорошо известен как человек, имеющий тесные связи с кругами Демократической партии в США. Он придерживается либеральных взглядов на ряд актуальных американских политических проблем и взялся провести собственное частное расследование обстоятельств убийства Дж. Кеннеди. 25

Йоестен высоко оценил Лейна (фото выше) как “блестящего и мужественного” человека и посвятил ему свою книгу: “Ни “тактика полицейского государства” ФБР – говоря словами самого Лейна – ни заговор молчания магнатов прессы не смогли отвратить его от упорного поиска истины”. ²⁶ Вместе со своими помощниками – студентами и другими добровольцами Лейн основал Гражданский комитет по расследованию в небольшом офисе на нижней Пятой авеню и арендовал небольшой театр, в котором каждый вечер в течение нескольких месяцев выступал с речью, ставшей известной как “Речь”, обновляя развитие своей теории заговора. “Этот альтернативный метод выражения несогласия был необходим, – пишет Лэйн, – потому что ни одна сетевая радио- или телепрограмма не разрешала передавать ни слова расхождения с официальной точкой зрения”. ²⁷ Хоть и не осмеливаясь связаться с Лейном напрямую, Нью-Йоркская резидентура послала ему 1500 долларов, чтобы помочь финансировать его исследования через посредничество близкого друга, которого в досье Лейна в КГБ называют только доверенным лицом. Хотя Лейну не сообщили об источнике денег, резидентура подозревала, что он мог догадаться, откуда они взялись; она также была обеспокоена тем, что тайная субсидия может быть обнаружена ФБР. ²⁸

Тот же посредник предоставил 500 долларов для оплаты поездки Лейна в Европу в 1964 году. Находясь там, Лейн попросил разрешения посетить Москву, чтобы обсудить некоторые из найденных им материалов. Центр с сожалением пришел к выводу, что приглашение в Россию слишком вопиющим образом раскроет его причастность к делу, и предложенная поездка была “тактично отложена”. Однако среди советских журналистов были подобраны надежные контакты, чтобы поощрить его в его исследованиях.

Среди них был агент КГБ Генрих Боровик (фото), который впоследствии поддерживал регулярные контакты с Лейном. В книге Лейна Rush to Judgment (Гонка к вынесению приговора), опубликованной в 1966 году, утверждалось, что в убийстве Кеннеди замешаны высшие правительственные круги. ²⁹ Эта книга возглавила список бестселлеров того года в твердом переплете и стала бестселлером 1967 года в мягкой обложке, а также пользовалась, по скромному выражению Лейна, “огромным успехом во всем мире” и вызвала “резкое изменение в общественном восприятии” убийства. ³⁰

В конце 1960-х и начале 1970-х годов успех книги Лейна пошёл на спад. Самыми популярными книгами об убийстве теперь были те, которые разоблачали некоторые эксцессы теоретиков заговора. ³¹

Лидеры КП США, посетившие Москву в 1971 году, хотя и охарактеризовали “Гонку к вынесению приговора” как “выгодную для коммунистов”, утверждали, что главным мотивом Лейна было его собственное возвеличивание. ³² Однако в середине 1970-х годов драматические разоблачения реального заговора в Белом доме Никсона и заговоров ЦРУ по убийству нескольких иностранных государственных деятелей дали теоретикам заговора новую жизнь. ³³ КГБ, что вполне предсказуемо, не хотел упускать возможности для продвижения активных мер, которые поддерживали набирающую популярность теорию о том, что за убийством Кеннеди стояло ЦРУ. Его главной мишенью стал бывший сотрудник ЦРУ, ставший участником Уотергейтского заговора, Эверетт Говард Хант (иногда его путают с техасским нефтяным миллионером Х. Л. Хантом), которого ошибочно обвинили в том, что он находился в Далласе в день убийства.

Центральным элементом активных действий против Говарда Ханта (фото) под кодовым названием АРЛИНГТОН было поддельное письмо Освальда, якобы написанное за две недели до убийства.

В письме использовались фразы и выражения, взятые из реальных писем, написанных Освальдом за два года пребывания в Советском Союзе, и был искусно сфабрикован почерк.

Уважаемый мистер Хант, я хотел бы получить информацию, касающуюся моей должности. Я прошу только информацию. Я предлагаю всесторонне обсудить этот вопрос, прежде чем я или кто-либо другой предпримет какие-либо шаги. С благодарностью. Ли Харви Освальд ³⁴

Подразумевается, очевидно, что Освальд хотел встретиться с Хантом (фото), прежде чем приступить к убийству.

Перед использованием подделка дважды проверялась на “подлинность” Третьим отделом ОТУ (оперативно-технического) Управления КГБ. В 1975 году ее фотокопии были разосланы трем наиболее активным любителям конспирологии вместе с сопроводительными письмами от анонимного доброжелателя, утверждавшего, что он передал оригинал директору ФБР Кларенсу Келли, который, кажется, положил его под сукно. Центр, несомненно, был разочарован тем, что в течение почти двух лет его подделка не получила никакой огласки. Однако в 1977 году письмо было опубликовано Пенном Джонсом, отставным владельцем небольшой техасской газеты и автором четырех книг об убийстве Кеннеди. Газета “Нью-Йорк Таймс” сообщила, что три почерковеда подтвердили подлинность письма. Вдова Освальда также опознала почерк своего мужа. ³⁵ Эксперты, вызванные в 1978 году Специальным комитетом Палаты представителей по убийствам, пришли к более благоразумному выводу, что они не смогли прийти к “твердому заключению” из-за отсутствия оригинала документа. ³⁶

Однако Центр был несколько обескуражен тем, что первоначальная реакция прессы на подделку была сосредоточена главным образом на вероятности того, что письмо было адресовано покойному техасскому нефтяному миллионеру Г. Л. Ханту (центральному персонажу собственной оригинальной теории заговора), а не предполагаемой цели КГБ – участнику Уотергейтского заговора Говарду Ханту. Служба “А” считала, что заговор ЦРУ был сорван с целью сорвать ее собственный заговор. КГБ сообщил, что “срежиссированная” кампания американской прессы стремилась отвлечь внимание общественности от связей Освальда с американским разведывательным сообществом, сосредоточившись на Г. Л. Ханте. В апреле 1977 года, вскоре после публикации поддельного письма, КГБ проинформировал ЦК, что начинает дополнительные активные действия по разоблачению предполагаемой роли “американских спецслужб” в убийстве Кеннеди. ³⁷ К 1980 году Говард Хант жаловался: “То, что я сыграл какую-то роль в убийстве Кеннеди стало прямо каким-то символом веры”. ³⁸

К концу 1970-х годов КГБ мог с полным основанием утверждать, что гораздо больше американцев верили в ту или иную версию его собственной теории заговора об убийстве Кеннеди, включающей заговор правых сил и разведывательного сообщества США, чем в основные выводы комиссии Уоррена. Однако советские активные меры оказали меньшее влияние на американское мнение, чем считал Центр. Своим первоначальным сокрытием ЦРУ и ФБР невольно сделали, вероятно, больше, чем КГБ, для поощрения одержимых теоретиков заговора, которые роились вокруг сложных и запутанных свидетельств об убийстве.

Аллен Даллес (фото), недавно ушедший в отставку главный детектив-инспектор в комиссии Уоррена, намеренно не сообщил комиссии, что ЦРУ замышляло убийство Кастро. В самый день убийства Кеннеди Агентство снабдило своего агента орудием убийства для использования против Кастро. Дж. Эдгар Гувер тоже утаил важную информацию.

К своему ужасу, он обнаружил, что Освальд не был включен ФБР в список потенциально нелояльных граждан несмотря на то, что после возвращения из России написал в Бюро письмо с угрозами и впоследствии записался на прием к офицеру КГБ в Мехико.

Прочитав отчет о “недостатках следствия по делу Освальда”, Гувер пришел к выводу, что, если отчет станет достоянием гласности, он разрушит репутацию ФБР. ³⁹

Информация, утаенная Даллесом и Гувером, вряд ли смогла бы подорвать вывод комиссии Уоррена о том, что Освальд был убийцей-одиночкой. Но когда в середине 1970-х годов эта информация стала достоянием общественности, она неизбежно породила веру в то, что были и другие сокрытия,  указывавшие на причастность разведывательного сообщества. Уотергейтский скандал и последовавшие за ним разоблачения злоупотреблений разведки создали идеальную питательную среду для распространения теорий заговора. ⁴⁰ Хотя большинство крупных злоупотреблений было совершено по приказу или с санкции сменявших друг друга президентов, росло убеждение, что, по словам сенатора Фрэнка Черча, председателя специального сенатского комитета по изучению правительственных операций в отношении разведывательной деятельности, ЦРУ “вело себя как разъяренный слон на в посудной лавке”. ⁴¹

СЛУЖБА “А” охотно подхватила неудачно выбранную Черчем метафору. Самым ценным активом КГБ в его активных мерах по дискредитации Агентства был озлобленный бывший оперативный сотрудник ЦРУ в Латинской Америке Филипп Эйджи (кодовое имя ПОНТ – фото), ⁴² который был вынужден уйти в отставку в 1968 году после жалоб на его сильное пьянство, плохое управление финансами и попытки приставания к женам американских дипломатов. ⁴³ Хотя он и остался на Западе, Эйджи стал, по сути, первым перебежчиком ЦРУ. В 1973 году он обратился в резидентуру КГБ в Мехико и предложил то, что начальник Управления контрразведки ФКР Олег Калугин назвал “кучей информации об операциях ЦРУ”. Однако подозрительный сотрудник резидентуры КГБ счел предложение Эйджи слишком хорошим, чтобы быть правдивыми, пришел к выводу, что он является частью заговора ЦРУ, и отказал ему. По словам Калугина:

Затем Эйджи отправился к кубинцам, которые приняли его с распростертыми объятиями… Кубинцы поделились с нами информацией о нём. Но когда я сидел в своем офисе в Москве и читал отчеты о растущем списке разоблачений, полученных от Эйджи, я проклинал наших офицеров за то, что они отказались от такого куша. ⁴⁴

В январе 1975 года Эйджи опубликовал бескомпромиссно враждебные мемуары о своей карьере в ЦРУ под названием Inside the Company: CIA Diary (Внутри компании: Дневник ЦРУшника), в котором назывались имена примерно 250 офицеров и агентов Агентства и утверждалось, что “миллионы людей по всему миру были убиты или их жизни были разрушены ЦРУ и поддерживаемыми им институтами”. ⁴⁵ В полном самодовольства досье КГБ на эту книгу утверждается, несомненно, с некоторым преувеличением, что она была “подготовлена службой “А” совместно с кубинцами”. ⁴⁶ В записях Митрохина не указано, какой именно вклад внесли КГБ и его кубинский союзник, DGI, в текст Эйджи. Однако, по признанию его самого: “Представители Коммунистической партии Кубы [DGI]… оказали важную поддержку в тот момент, когда я сомневался, что смогу найти необходимую мне дополнительную информацию”. ⁴⁷

Пока Эйджи писал свою книгу в Великобритании, КГБ поддерживал с ним контакт через своего сотрудника Эдгара Анатольевича Чепорова (на фото выше слева с Ю. Ростом), лондонского корреспондента информационного агентства печати “Новости” и “Литературной газеты”. ⁴⁸ По настоянию Службы “А” Эйджи перед публикацией убрал из своей машинописи все упоминания о проникновении ЦРУ в латиноамериканские коммунистические партии. ⁴⁹

Из-за юридических проблем в США книга Inside the Company была впервые опубликована в Великобритании, где она мгновенно стала бестселлером. London Evening News назвала ее “пугающей картиной коррупции, давления, убийств и заговоров”. Журнал Economist похвалил ее и порекомендовал к “обязательному прочтению”.

Вероятно, наиболее ценной с точки зрения Службы “А” была рецензия в газете Spectator Майлза Коупленда (фото), бывшего начальника отделения ЦРУ в Каире, который назвал книгу таким полным отчетом о шпионской работе, равному которому не было нигде опубликовано”. Получив горячую поддержку ряда журналистов, Эйджи приступил к разоблачению членов лондонского отделения ЦРУ, некоторые из которых были удивлены появлением фотокорреспондентов у своих домов. Один американский театральный режиссер поставил перед домом нескольких сотрудников ЦРУ спектакль, сатирически изображающий Агентство. “Некоторое время, – утверждал Эйджи, – ЦРУ в Британии было посмешищем”. Левый член парламента от лейбористов Стэн Ньюэнс продвинул законопроект, подписанный тридцатью двумя его коллегами, призывающий к высылке отделения ЦРУ. Воодушевленные успехом Эйджи в Британии, СМИ других стран Европы поспешили разоблачить отделения ЦРУ в своих столицах. ⁵⁰

Шестимесячная задержка между публикацией британского и американского издания книги и связанные с этим юридические трудности лишь усилили интерес СМИ в Соединенных Штатах и обеспечили публикации высокое место в списке бестселлеров. В рецензии на книгу Inside the Company  в секретном внутреннем журнале ЦРУ Studies in Intelligence (Исследования в области разведки) признавалось, что она стала “серьезным ударом” для управления: “Значительное число сотрудников ЦРУ должно быть отвлечено от своих обычных обязанностей для выполнения кропотливой и трудоемкой задачи по восстановлению ущерба, нанесенного его латиноамериканской программе…”. ⁵¹

16 ноября 1976 года врученное Эйджи постановление о депортации, требующее от него покинуть Англию, превратило его дело, к радости Центра, в повод для сенсации. Согласно одному из досье, отмеченному Митрохиным:

КГБ применял твердые и целенаправленные меры, чтобы заставить Министерство внутренних дел отменить свое решение… Лондонская резидентура была использована для прямого действия ряда членов руководства Лейбористской партии, профсоюзных лидеров, ведущих парламентариев, лидеров Национального союза журналистов, чтобы выступить против решения Министерства внутренних дел”. ⁵²

30 ноября в Лондоне состоялся первый из серии широко разрекламированных митингов протеста против постановления о депортации, на котором выступили Джудит Харт (фото), бывшая лейбористский министр по развитию зарубежных стран, ведущий лейбористский левый Иан Микардо, Алан Саппер из профсоюза работников кино и телевидения и выдающийся историк Э. П. Томпсон. Активный комитет защиты ⁵³ на базе Национального совета гражданских свобод организовывал петиции, митинги и пикеты Министерства внутренних дел. В Палате Общине Стэн Ньюэнс организовал акцию протеста, поддержанную более чем пятьюдесятью членами парламента, и возглавил делегацию на встречу с министром внутренних дел Мерлином Рисом. Эйджи выступал на собраниях сочувствующих в Бирмингеме, Блэкпуле, Брайтоне, Бристоле, Кембридже, Кардиффе, Ковентри, Лондоне, Манчестере и Ньюкасле. В январе и феврале 1977 года на слушаниях по его апелляции против депортации в качестве свидетелей выступили Стэн Ньюэнс, Джудит Харт, бывший министр внутренних дел Алекс Лайон, бывший генеральный прокурор США Рэмси Кларк, бывший помощник Киссинджера Мортон Гальперин и Шон Макбрайд, лауреат Нобелевской премии мира и Верховный комиссар ООН по Намибии. Харт и еще одна бывшая министр труда, Барбара Касл, выступили соавторами предложения, поддержанного 150 членами парламента, о реформировании процедуры апелляций. Согласно досье Эйджи в КГБ, “кампании в поддержку ПОНТА были инициированы во Франции, Испании, Португалии, Италии, Голландии, Финляндии, Норвегии, Мексике и Венесуэле”. После того, как апелляция Эйджи была отклонена, последним актом в затянувшейся кампании протеста стали дебаты в Палате Общин 3 мая. Газета The Guardian, поддержавшая апелляцию, прокомментировала это событие:

Когда Мерлин Риз… решил, что Филип Эйджи и [американский журналист] Марк Хозенбол должны уйти, он должен был понимать, что будет шумиха. Но понимал ли он, что эта шумиха будет бесконечно тянуться, вызывая глубокий стыд со всеми доказательствами, список которых по длине превосходит  “Войну и мир”, все эти пресс-конференции, весь этот парад пылких свидетелей? ⁵⁴

Хотя Эйджи в конечном итоге был вынужден покинуть Англию и уехать в Голландию 3 июня 1977 года, КГБ ликовал по поводу “глубоко позорного характера [той] шумихи”, которую вызвала его депортация. Однако утверждение лондонской резидентуры о том, что она смогла “направить” кампанию видных лейбористских политиков и других людей в его поддержку, было сильно преувеличено. ⁵⁵ Подавляющему большинству сторонников Эйджи, несомненно, не приходило в голову подозревать участие КГБ и DGI. ⁵⁶

После широко разрекламированной высылки Эйджи из Великобритании КГБ продолжал использовать его и некоторых его сторонников в активных действиях против ЦРУ. ⁵⁷ Среди документов, полученных Эйджи от “анонимного отправителя”, была подлинная копия секретного циркуляра Госдепартамента, подписанного Киссинджером, в котором содержались “ключевые вопросы разведки” ЦРУ на 1975 финансовый год по экономической, финансовой и коммерческой отчетности. ⁵⁸ В файлах КГБ источник документа был указан как Служба А. ⁵⁹ Летом 1977 года циркуляр был опубликован в брошюре под названием “Что дядя Сэм хочет знать о вас” с предисловием Эйджи. Признавая, что это “не самый захватывающий документ в мире”, Эйджи утверждал, что он демонстрирует несправедливую помощь, тайно оказываемую американским разведывательным сообществом компаниям за рубежом. ⁶⁰

В 1978 году Эйджи и небольшая группа его сторонников начали публиковать информационный бюллетень “Тайные действия” с целью продвижения того, что Эйджи назвал “всемирной кампанией по дестабилизации ЦРУ путем разоблачения его операций и персонала”. ⁶¹ В документах, отмеченных Митрохиным, утверждается, что Бюллетень был основан “по инициативе КГБ” и что группа, руководившая им (под общим кодовым названием РУПОР), которая провела свою первую встречу на Ямайке в начале 1978 года, была “собрана” Управлением К (контрразведка) ПГУ. ⁶² Бюллетень редактировался в Вашингтоне Биллом Шаапом, адвокатом-радикалом под кодовым именем РУБИ, его женой, журналисткой Эллен Рэй, и еще одним журналистом, Луисом Вулфом, под кодовым именем  AРСЕНИО. Эйджи и два других недовольных бывших сотрудника ЦРУ, Джим и Элси Уилкотт (ранее работавшие в Агентстве, соответственно, финансовым сотрудником и секретарем), предоставили статьи и информацию. ⁶³ В записях Митрохина нет никаких свидетельств того, что кто-то из членов группы РУПОР, кроме Эйджи, осознавал роль DGI или КГБ.

Первый выпуск Информационного бюллетеня тайных действий был представлен Эйджи и группой РУПОР на кубинской пресс-конференции накануне одиннадцатого Всемирного фестиваля молодежи и студентов, приуроченного к карнавалу в Гаване летом 1978 года.

Эйджи также выпустил предварительные экземпляры другой книги Dirty Work: The CIA in Western Europe (Грязная работа: ЦРУ в Западной Европе), написанной в соавторстве с Вульфом, в которой содержались имена и биографические данные 700 сотрудников ЦРУ находившихся в Западной Европе. “Реакция прессы, – пишет Эйджи, – не разочаровала. В следующие несколько дней мы узнали по телефону от друзей в Штатах и других странах, что большинство крупных изданий опубликовали статьи о “Бюллетене” и “Грязной работе”. Прекрасно”. ⁶⁴ Центр собрал рабочую группу из сотрудников службы “А” и Управления “К” во главе с В. Н. Костериным, помощником начальника службы “А”, чтобы обеспечить информационный бюллетень “Тайные действия” материалами, призванными скомпрометировать ЦРУ. Среди материалов, которые рабочая группа предоставила для публикации в 1979 году, был восемнадцатистраничный документ ЦРУ под названием “Директор Центральной разведки: Перспективы развития разведки, 1976-1981 гг.”.

Документ первоначально был анонимно доставлен на квартиру вашингтонского резидента Дмитрия Ивановича Якушкина (фото) и в то время был ошибочно оценен как резидентурой, так и Центром как “подстава” американской разведки. ⁶⁵ В комментариях Эйджи к этому документу подчеркивается жалоба главного инспектора Уильяма Колби на то, что недавние разоблачения его операций были одной из самых серьезных проблем, с которыми пришлось столкнуться ЦРУ. ⁶⁶ Целевую группу Костерина, однако, все более беспокоила сложность поиска достаточного количества секретных материалов для “Бюллетеня” и рекомендовала больше искать материалы из открытых источников, начиная от писем читателей и заканчивая кризисами по всему миру, в которых можно было обвинить ЦРУ – среди них резня в Джонстауне в Гайане, когда 900 членов американского религиозного культа “Народный храм” убедили либо совершить массовое самоубийство либо они были убиты. ⁶⁷

После успеха, который, по мнению Службы “А”, имела книга “Грязная работа: ЦРУ в Западной Европе, Эйджи вместе с Вульфом начал работу над продолжением “Грязная работа II: ЦРУ в Африке”. В начале 1979 года Олег Максимович Нечипоренко из Управления К и А. Н. Ицков из Службы А встретились с Эйджи на Кубе и передали ему список сотрудников ЦРУ, работающих на африканском континенте. ⁶⁸ Незадолго до завершения “Грязной работы II” Эйджи решил не называть себя публично одним из авторов, опасаясь потерять вид на жительство в Германии, где он сейчас жил. Он также изменил свою официальную роль в информационном бюллетене “Тайные действия” с редактора на “редакционного советника”. “Как это могло спасти мое пребывание в Германии, – признавался позже Эйджи, – было немного непонятно… но я чуть не сошёл с ума от страха – по крайней мере, в этом отношении”. ⁶⁹

Нечипоренко (фото) и Ицков договорились с Педро Пупо Пересом, главой DGI, что публикация “Грязной работы II” должна быть приурочена к конференции девяноста двух глав неприсоединившихся стран, которая должна была состояться в Гаване под председательством Фиделя Кастро в сентябре 1979 года. ⁷⁰

По подсчетам самого Эйджи, “Грязная работа II” довела общее число сотрудников ЦРУ, разоблаченных им и командой РУПОРА, примерно до 2 000. Для КГБ это была удивительно эффективная активная мера. Комитет по разведке Сената сообщил об этом в 1980 году:

В последние годы члены комитетов по разведке Палаты представителей и Сената… стали проявлять все большую озабоченность систематическими усилиями небольшой группы американцев… по раскрытию имен тайных агентов разведки…. Главным среди них был Филип Эйджи … Разрушительный эффект этих разоблачений был разнообразным и широкомасштабным… Профессиональной эффективности скомпрометированных офицеров был нанесен существенный, а иногда и непоправимый ущерб. Они должны сократить или прервать контакты с секретными источниками, а продолжение контактов должно сопровождаться усилением защитных мер, которые неизбежно требуют больших затрат и времени. Некоторые офицеры должны быть сняты с задания и возвращены из-за рубежа со значительными затратами, а годы невосполнимого опыта работы в регионе и знание языков теряются. Поскольку возможность переназначения скомпрометированного офицера снижается, сокращается резерв опытных сотрудников ЦРУ, которые могут служить за рубежом. Замена скомпрометированных таким образом офицеров затруднена, а в некоторых случаях невозможна. Подобные разоблачения также настраивают враждебные службы безопасности на присутствие ЦРУ и оказывают влияние на иностранное население, затрудняя проведение операций.

Все тринадцать членов Комитета по разведке Палаты представителей выступили спонсорами законопроекта о защите личных данных разведчиков, известного в народе как “законопроект против Эйджи”, который в итоге стал законом в июне 1982 года. Сам Эйджи был лишен американского паспорта в 1981 году и в течение следующих нескольких лет путешествовал по паспортам, выданным последовательно марксистско-ленинским режимом Мориса Бишопа в Гренаде и сандинистским правительством в Никарагуа. К этому времени его влияние резко пошло на спад. Как он жаловался, “мой призыв 1983 года к созданию общеконтинентального фронта действий против людей ЦРУ в Латинской Америке ни к чему не привел. У людей были другие заботы и приоритеты”. ⁷¹

КАК И ЦРУ, ФБР неизбежно становилось основным объектом активных действий КГБ. До смерти Дж. Эдгара Гувера (фото) в 1972 году многие из этих мер были направлены лично против многолетнего, стареющего и раздражительного директора Бюро. Служба “А” использовала три простых и порой грубых приема. Первый заключался в том, чтобы представить Гувера в союзе с экстремистами, такими как ультраправое Общество Джона Берча, основатель которого считал даже бывшего президента-республиканца Дуайта Д. Эйзенхауэра “преданным сознательным агентом коммунистического заговора”. Служба А” приобрела для подделок бланки общества и образцы подписей его лидеров из калифорнийской штаб-квартиры. В ноябре 1965 года она сфабриковала письмо с добрыми пожеланиями от Гувера лидеру Общества Джона Берча, в котором он напоминал, что средства ФБР, предоставленные в его распоряжение, позволят обществу открыть еще несколько филиалов. ⁷²

Вторая, более изощренная форма активных мер касалась предполагаемых нарушений ФБР гражданских прав.

Операция СПИРТ была призвана продемонстрировать, что глава паспортного отдела Госдепартамента Фрэнсис Найт (фото) была тайным агентом ФБР и служила скорее Гуверу, чем госсекретарю. В 1967 году Служба “А” подделала письмо г-жи Найт Гуверу и организовала его отправку известному обозревателю Дрю Пирсону, который опубликовал его в газете “Вашингтон пост” 4 августа. ⁷³

В сфабрикованном письме сообщалось, что в результате запросов прессы возникла “чрезвычайно срочная ситуация” в связи с якобы имевшим место запросом ФБР о предоставлении ей информации о профессоре Х. Стюарте Хьюзе, гарвардском критике американской политики во Вьетнаме:

Я серьезно опасаюсь, что это может свидетельствовать о подготовке к продолжительной кампании в прессе против нас”. Мы уже обсуждали отношение госсекретаря к давно установившейся практике, когда департамент наводит справки по запросу ФБР… Простите меня, если я покажусь вам алармисткой, но вследствие того, что я услышала, я совершенно уверена, что на карту поставлен принцип жизненной важности, который влияет на все поведение правительства и, в частности, на эффективность работы Бюро”.

Г-жа Найт сказала Гуверу, что не желает слишком много доверить бумаге, и предложила срочно встретиться с ним. ⁷⁴ И Найт, и Гувер отвергли это письмо как подделку, но тот факт, что ни один из них не отрицал контактов ФБР с паспортным бюро, убедил КГБ в том, что по крайней мере часть наброшенной грязи прилипла к объекту. ⁷⁵

Третья линия атаки, развернутая Службой “А” против Гувера, заключалась в обвинении его в гомосексуализме. ⁷⁶ Правда о сексуальной ориентации Гувера, вероятно, сильно подавляемой, вряд ли когда-нибудь станет известна.

Более поздние, широко разрекламированные утверждения о том, что он был геем-кроссдрессером, чей гардероб включал красное платье и боа, что делало его похожим на “старую модницу”, и черное платье, “очень пышное, с воланами и в паре с кружевными чулками”, которое он носил с черным кудрявым париком, основаны не более чем на дискредитированных показаниях осужденной лжесвидетельницы Сьюзен Розенстил, которая утверждала, что видела Гувера в таком наряде. Также нет достоверных свидетельств того, что Гувер и его заместитель Клайд Толсон, с которым он жил в одном доме, когда-либо имели гомосексуальные отношения. Но попытки представить его гетеросексуалом также не слишком убедительны. У Гувера не было известных связей с женщинами. Как признает его верный третий номер, “Деке” ДеЛоуч, вероятно, единственным человеком, которого он когда-либо любил, была его мать: “Способность Гувера сочувствовать ближнему [была] похоронена вместе с ней на Старом кладбище Конгресса рядом со Сьюард-сквер”. ⁷⁷

Позднейший коммерческий успех причудливых историй о том, как Гувер посещал вечеринки геев-трансвеститов, предположительно в более похотливый период его жизни, позволяет предположить, что, фабрикуя истории о его гомосексуальных связях в конце 1960-х годов, “Служба А” затронула потенциально перспективную тему активных мер. Позднее ДеЛоуч был подавлен, узнав, как легко такие истории принимались за “неоспоримую правду”:

“Расскажите нам о Гувере и Толсоне”, – говорили люди. “Это было очевидно?” “Все ли знали, что происходит?”. ⁷⁸

Однако, как это иногда случалось, Служба А испортила правдоподобную ложь, окружив ее невероятным количеством предположений, свойственных теории заговора. Она разослала анонимные письма, которые должны были казаться исходящими от Ку-клукс-клана, редакторам ведущих газет, обвиняя Гувера в том, что он лично отбирал для продвижения по службе в ФБР гомосексуалистов, от которых ждал сексуальных услуг. Не довольствуясь превращением ФБР в “логово педиков”, Гувер также якобы в течение нескольких десятилетий участвовал в более крупном заговоре геев по укомплектованию ЦРУ и Госдепартамента гомосексуалистами. Национальная безопасность Соединенных Штатов, утверждалось в письмах, теперь находилась под серьезной угрозой. Вера Службы “А” в то, что крупные газеты воспримут всерьез подобную чушь, особенно исходящую от Ку-клукс-клана, была наглядным свидетельством ограниченности ее понимания американского общества. Письма, как и следовало ожидать, не оказали сколь ни будь заметного эффекта.

САМОЙ ЗНАМЕНИТОЙ жертвой активных действий ФБР стал известный лидер борьбы за гражданские права Мартин Лютер Кинг (фото). Навязчивая вера Гувера в то, что Кинг был “котом с дегенеративными сексуальными наклонностями”, а также кипевшее в нем негодование по поводу критики Кингом ФБР привели к тому, что в 1964 году он сделал абсурдное заявление группе журналистов о том, что “Кинг – самый известный лжец в стране”. Когда его сотрудники призвали его заявить публично о том, что этот его выпад был не для прессы, Гувер отказался. “Не стесняйтесь, – сказал он журналистам, – печатайте мои высказывания в том виде, в каком я их сделал”. Активные меры против Кинга были организованы, очевидно, без ведома Гувера, помощником директора ФБР Уильямом К. Салливаном. В декабре 1964 года Салливан послал Кингу кассету с записью некоторых его разговорах, свидетельствовавших о супружеских изменах, которую Бюро получило, прослушивая его номер в вашингтонском отеле “Уиллард”. К кассете прилагалось анонимное письмо, которое якобы исходило от разочарованного бывшего сторонника:

Кинг, загляни себе в душу. Ты знаешь, что ты – полностью фальшив и наносишь ущерб всем нам, неграм… Ты мог бы стать нашим величайшим лидером. Ты с раннего возраста превращался в беспутного, ненормального морального имбецила… С тобой покончено. Ты найдёшь на записи  твои отвратительные отклонения… Какое невероятное зло. Все записано тут. ⁸⁰

Кинг был, вероятно, единственным выдающимся американцем, ставшим объектом активных мероприятий со стороны ФБР и КГБ. К середине 1960-х годов заявления руководства КП США о том, что тайные члены партии в окружении Кинга смогут “направлять” его политику, оказались пустыми. ⁸¹ К ужасу Центра, Кинг неоднократно связывал цели движения за гражданские права не с предполагаемой всемирной борьбой против американского империализма, а с осуществлением американской мечты и “величественными словами Конституции и Декларации независимости”. В 1963 году он написал в своем вдохновляющем “Письме из Бирмингемской тюрьмы”:

Я не отчаиваюсь по поводу будущего… Мы достигнем цели свободы в Бирмингеме [штат Алабама] и по всей стране, потому что цель Америки – свобода… Мы завоюем нашу свободу, потому что священное наследие нашей нации и вечная воля Бога воплощены в наших эхом звучащих требованиях”. ⁸²

Отказавшись от надежды повлиять на Кинга, Центр вместо этого стремился заменить его более радикальным и податливым лидером. В августе 1967 года Центр одобрил оперативный план заместителя руководителя Службы А Юрия Модина, бывшего контролера “Великолепной пятерки”, по дискредитации Кинга и его главных лейтенантов путем размещения статей в африканской прессе, которые затем могли быть перепечатаны в американских газетах, изображая Кинга как “дядю Тома”, который тайно получал правительственные субсидии, чтобы снизить накал движения за гражданские права и предотвратить его угрозу для администрации Джонсона. Руководя маршами свободы под восхищенными взглядами мирового телевидения, Кинг якобы поддерживал тесную связь с президентом. ⁸³

Тот же оперативный план содержал ряд активных мер, направленных на дискредитацию политики США “по негритянскому вопросу”. Центр уполномочил Модина:

– Организовать, используя ресурсы резидентуры КГБ в США, публикацию и распространение брошюр, памфлетов, листовок и воззваний, осуждающих политику администрации Джонсона по негритянскому вопросу и разоблачающих жестокие террористические методы, используемые правительством для подавления движения за права негров.

– Организовать через имеющиеся агентурные ресурсы выступления ведущих представителей юридической профессии с публичными заявлениями, дискредитирующими политику администрации Джонсона по негритянскому вопросу.

– Подделать и распространить по нелегальным каналам документ, свидетельствующий о том, что Общество Джона Берча совместно с организацией “Минитмен” разрабатывает план физического устранения ведущих деятелей негритянского движения в США. ⁸⁴

Служба “А” стремилась использовать в своих целях материалы, иллюстрирующие столкновения в то  длинное жаркое лето, которое началось в августе 1965 года с расовых беспорядков в Уоттсе, черном гетто Лос-Анджелеса, в результате чего погибло 36 человек, 1032 получили ранения и был нанесен ущерб, оцениваемый в более чем 40 миллионов долларов.

Центр, по-видимому, надеялся, что по мере усиления насилия Кинг будет отброшен в сторону черными радикалами, такими как Стокли Кармайкл (фото), который заявил на встрече революционеров третьего мира на Кубе летом 1967 года: “У нас общий враг. Наша борьба направлена на свержение этой системы… Мы переходим к открытой партизанской войне в Соединенных Штатах”. Поехав в Северный Вьетнам, Кармайкл заявил в Ханое: “Мы не реформисты… Мы революционеры. Мы хотим изменить американскую систему”. ⁸⁵

За убийством Кинга 4 апреля 1968 года быстро последовали насилие и беспорядки, в предотвращении которых КГБ ранее обвинял Кинга. В течение недели беспорядки вспыхнули более чем в ста городах, сорок шесть человек были убиты, 3 500 ранены и 20 000 арестованы. «Деке» ДеЛоучу казалось, что “нация стоит на грани анархии”. ⁸⁶ Отныне, вместо того чтобы отвергнуть Кинга как дядю Тома, “Служба А” изображала его как мученика движения за освобождение чернокожих и распространяла теории заговора, утверждая, что его убийство было спланировано белыми расистами при попустительстве властей. ⁸⁷

Одновременно Центр осуществлял ряд активных мер, направленных на ослабление внутренней сплоченности США и подрыв их международной репутации путем разжигания расовой ненависти.

В 1971 году Андропов лично одобрил изготовление брошюр, полных расистских оскорблений, якобы исходящих от экстремистской Лиги еврейской обороны, возглавляемой Меиром Кахане (фото), призывающих к кампании против “черных дворняг”, которые, как утверждалось, нападали на евреев и грабили еврейские магазины. Тридцать брошюр были разосланы по почте ряду воинствующих черных групп в надежде вызвать “массовые беспорядки в Нью-Йорке”. В то же время шестидесяти черным организациям были разосланы поддельные письма с вымышленными подробностями зверств, совершенных Лигой против черных, и призывами отомстить Кахане и его основным сподвижникам. Вероятно, к разочарованию Центра, Кахане был убит несколько лет спустя, но не чернокожим боевиком, а арабом.

По крайней мере, в одном случае Центр приказал использовать взрывчатку, чтобы обострить расовую напряженность в Нью-Йорке. 25 июля 1971 года руководитель Первого (Североамериканского) отдела ПГУ Анатолий Тихонович Киреев (фото) дал указание нью-йоркской резидентуре приступить к операции “Пандора”: заложить взрывное устройство замедленного действия в “негритянском районе Нью-Йорка”. Предпочтительной целью Киреева был “один из негритянских колледжей”. После взрыва резидентуре было приказано сделать анонимные телефонные звонки в две или три негритянские организации, утверждая, что взрыв – дело рук Лиги защиты евреев. ⁸⁸

Попытка разжечь расовую напряженность в Соединенных Штатах оставалась частью программы Службы “А” до конца холодной войны. Например, перед Олимпийскими играми в Лос-Анджелесе в 1984 году сотрудники отдела Line PR в вашингтонской резидентуре разослали по почте фальшивые сообщения от Ку-клукс-клана в олимпийские комитеты африканских и азиатских стран. ⁸⁹ Вот как они выглядели:

Эта и другие активные меры на ту же тему попали на первые полосы газет во многих странах. Когда генеральный прокурор Уильям Френч Смит (фото) объявил эти письма подделкой КГБ, Москва предсказуемо изобразила праведное негодование по поводу антисоветской клеветы Вашингтона.⁹⁰

ОЦЕНКА ЦЕНТРОМ “антисоветизма” в США радикально изменилась в начале 1970-х годов. В 1968 году Кремль так хотел предотвратить избрание ветерана-антикоммуниста Ричарда Никсона, что тайно предложил субсидировать кампанию его оппонента-демократа Хьюберта Хамфри. ⁹¹ Однако вступив в должность, Никсон быстро стал архитектором разрядки. В 1972-73 годах было подписано больше советско-американских соглашений, чем за все сорок лет с момента установления дипломатических отношений между Москвой и Вашингтоном. Отставка Никсона в августе 1974 года под угрозой импичмента за его участие в Уотергейтском скандале вызвала в Москве как тревогу, так и глубокое подозрение. Если смотреть из Кремля, то попытки Никсона скрыть использование грязных приемов против своих оппонентов были, как позже признал Добрынин, “вполне естественным делом”. Кого волновало, было ли это нарушением Конституции?”. Теоретики заговора в Центре убедили себя, что резкое отстранение Никсона от власти было вызвано не столько возмущением общественности по поводу Уотергейта, сколько заговором врагов разрядки – в частности, “еврейского лобби”, которое ратовало за неограниченную эмиграцию советских евреев в Израиль, и военно-промышленного комплекса, который стремился не допустить снижения расходов на вооружение. ⁹²

Ключевой скрепой антисоветской коалиции, по мнению Центра, был либеральный демократ, сенатор Генри “Скуп” Джексон (фото). Киссинджер тоже считал Джексона “незаменимым связующим звеном между либералами, озабоченными правами человека [в Советском Союзе], и консерваторами, которые стали опасаться любых переговоров с Советами”. “Джексон, – писал один из комментаторов, – не был тем типом лидера, который нуждается в бесстрастном помощнике, который говорил бы ему, что думать, но он все равно имел такого помощника: Ричард Перл, энергичный, ярый критик Советов, который, несмотря на свою улыбку херувима, заслужил прозвище князя тьмы от легионов, с которыми он вступил в бюрократическую битву”. Перл был лидером того, что КГБ считал особенно опасной частью еврейского лобби: неформальной группы на Капитолийском холме, куда входили как платные израильские лоббисты, так и сотрудники Конгресса. ⁹³

Джексон вступил в борьбу в августе 1972 года после того, как Советский Союз объявил о введении налога на выезд эмигрантов, теоретически предназначенного для возмещения расходов на их образование, финансируемое государством, но его основным практическим эффектом должно было стать сокращение еврейской эмиграции до минимума. В октябре Джексон внес поправку в законопроект Никсона о реформе торговли, запрещающую Советскому Союзу получать статус наиболее благоприятствуемой нации и торговые кредиты до тех пор, пока он не снимет ограничения на эмиграцию. Хотя Москва быстро отменила налог на выезд, Джексон сохранил свою поправку. В течение следующих двух лет Киссинджер вел челночную дипломатию между Москвой и Джексоном, тщетно пытаясь добиться советских уступок по еврейской эмиграции, чтобы убедить Джексона отступить. “Долгое время, – говорил Киссинджер позже, – я не понимал, что Джексона нельзя утихомирить”. ⁹⁴

Добрынин сообщил в Москву, что Джексон “продолжал громоздить требования”, чтобы заручиться поддержкой еврейского лобби для своей попытки выиграть демократическую номинацию на выборах 1976 года. ⁹⁵ Нью-йоркский резидент Борис Соломатин (фото выше) сообщил Центру, что Джексон, похоже, занимает сильную позицию на президентских праймериз:

Сильной стороной Джексона является тот факт, что за почти тридцать пять лет работы в Конгрессе он ни разу не был вовлечен в какой-либо политический или личный скандал. В период после “Уотергейта” личная неприкосновенность кандидата в президенты имела исключительно большое значение. Необходимо найти какие-то пятна на биографии сенатора и использовать их для проведения активной меры, которая скомпрометирует его. Мы должны обсудить с американскими друзьями [КП США] наиболее эффективные пути и средства противодействия планам Джексона стать президентом США”.

Другие сотрудники Центра цинично заключили, что скрытность Джексона в отношении его личной жизни “вероятно, указывает на существование компрометирующей информации, которая может быть использована для дискредитации его и его семьи”. Поиск КГБ “компрометирующей информации” был необычайно широким. Несмотря на то, что родители Джексона покинули Норвегию еще в 1885 году, резидентуре в Осло в 1974 году было приказано провести детальное расследование в отношении его норвежских родственников. В то время как американские резидентуры пристально изучали долгую политическую карьеру Джексона, наиболее перспективной областью, которая, казалось, вырисовывалась, была его сексуальность. В досье Джексона в Центре записано, что его женитьба в возрасте сорока девяти лет “удивила многих его коллег, которые считали его закоренелым холостяком”. Интенсивные исследования КГБ, однако, не нашли более уличающих доказательств гомосексуальности, чем тот факт, что в течение многих лет Джексон делил квартиру в Вашингтоне с другом детства мужского пола. ⁹⁶

Не имея никаких доказательств того, что Джексон когда-либо был практикующим гомосексуалистом, Центр решил сфабриковать их в ходе активных действий под кодовым названием “Операция ПОРОК”. В 1976 году Служба “А” подделала меморандум ФБР от 20 июня 1940 года, в котором Гувер сообщал помощнику министра юстиции, что Джексон был гомосексуалистом. Фотокопии фальшивки были разосланы в газеты Chicago Tribune, Los Angeles Times, Topeka Capital и предвыборный штаб Джимми Картера. Служба “А” также пыталась использовать ряд инцидентов во время предвыборной кампании 1976 года. После ссоры с активистом борьбы за права геев на пресс-конференции в марте Джексон сказал ему, что его голос ему не нужен. Во время выступления на телевидении в апреле Джексон заявил, что “гомосексуализм ведет к разрушению семьи”. КГБ направил эти заявления вместе с фальшивыми документами, якобы свидетельствующими о том, что Джексон и Перл были членами секс-клуба для гомосексуалистов, среди прочих: Сенатору Эдварду Кеннеди, который считался “лично враждебно настроенным к Джексону”, обозревателю Джеку Андерсону и журналам Playboy и Penthouse.

Поскольку Джексон продолжал оказывать влияние на ратификацию советско-американских соглашений об ограничении вооружений, операция “ПОРОК” продолжалась еще долго после того, как он не смог получить номинацию от Демократической партии. Одной из целей операции в 1977 году было подстрекательство гей-прессы к нападкам на Джексона как на скрытого гея, который лицемерно нападает на гомосексуализм на публике ради собственной политической выгоды. В начале мая сотрудник Службы “А” в Нью-Йорке разместил поддельный документ ФБР в калифорнийском журнале Gay Times, в котором сообщалось, что Джексон был активным гомосексуалистом, работая прокурором штата в начале 1940-х годов. На подделке от руки был написан заголовок “Наш гей в Сенате США”. Как и вся операция “ПОРОК”, подделка не оказала заметного влияния на карьеру Джексона.

ГЛАВНОЙ ЦЕЛЬЮ ЦЕНТРА в администрации Картера, вступившей в должность в 1977 году, был советник по национальной безопасности польского происхождения Збигнев Бжезинский (фото), ранее неудачно  выбранный КГБ для обработки. ⁹⁷ Как позже признал Бжезинский, он и госсекретарь Сайрус Вэнс вступили в “продолжительные и интенсивные” дебаты по поводу политики в отношении Советского Союза. Результатом, по словам Вэнса, стал неустойчивый баланс между “вязким антисоветизмом” Бжезинского и его собственной “попыткой регулировать опасную конкуренцию” между сверхдержавами. ⁹⁸ “Когда Картер выступал по вопросам иностранных дел, – жаловался советский посол Добрынин, – мы, как правило, слышали отголоски антисоветизма Бжезинского”. ⁹⁹ Целью службы “А” было уменьшить влияние Бжезинского по сравнению с Вэнсом и, если возможно, организовать его увольнение.

Центр приказал своим американским резидентурам начать поиск потенциально вредной информации о Бжезинском, столь же обширной, как и та, что предшествовала операции “ПОРОК”. Скрывал ли Бжезинский еврейское происхождение? Был ли у него роман с актрисой Кэндис Берген? Имелись ли компрометирующие материалы о его отношениях, в частности, с его заместителем Дэвидом Аароном, его специальным помощником Карлом Индерфертом, послом Ричардом Гарднером и польской эмигрантской общиной? ¹⁰⁰

Хотя набросы на политиков в Соединенных Штатах, похоже, оказались непродуктивным, Центр получил от болгарской разведки сенсационные, по его мнению, доказательства тайной карьеры Бжезинского в ЦРУ.

Вероятно, под давлением своих следователей Генрих Натан Шпетер, болгарский экономист, признавшийся в работе на американскую и израильскую разведки, представил странный отчет о визите Бжезинского, в то время профессора Колумбийского университета, в Болгарию в 1963 году в качестве гостя Академии наук. Шпетер якобы утверждал, что Бжезинский был сотрудником ЦРУ, который связался с ним, используя пароль, получил от него разведданные и дал ему дальнейшие инструкции по проведению разведывательных операций. Кроме того, даже в 1963 году, по словам Шпетера, Бжезинский играл важную роль в формировании политики США в отношении советского блока.

Короче говоря, рассказ Шпетера был поразительно похож на то, чего ожидали от обвиняемых на сталинских показательных процессах. Центр, однако, легко соблазнился привлекательными теориями заговора и использовал странную историю Шпетера в качестве основы для активных мер под кодовым названием “Операция МУРЕНА”. Служба “А” подготовила фальшивый отчет о Бжезинском, составленный израильской сионистской организацией, который включал якобы достоверные подробности его участия в шпионаже Шпетера. Далее в докладе Бжезинский осуждался как “тайный антисемит” и заявлялось, что сионисты располагают компрометирующей информацией о его личной жизни, которая серьезно дискредитирует его. Центр решил передать этот странный документ в посольство США в Израиле, будучи уверенным, что его содержание настолько сенсационно, что на него обратят внимание как Картер, так и Вэнс. 20 августа 1978 года отчет был вложен в полуоткрытое окно автомобиля, припаркованного американским дипломатом на одной из улиц Восточного Иерусалима. ¹⁰¹ По всей вероятности, в посольстве США отнеслись к этому документу как к работе слабоумного теоретика заговора. Однако Служба “А” убедила себя в том, что ей удалось поставить под угрозу карьеру Бжезинского. Она использовала статьи в прессе во время и после переговоров по Кэмп-Дэвидскому соглашению между Египтом и Израилем в сентябре 1978 года, показывавшие, что Вэнс утвердился в качестве главного советника Картера по внешней политике, как доказательство того, что Бжезинский был понижен в должности. В ноябре 1978 года заместитель начальника Службы “А” Л. Ф. Сотсков с гордостью доложил Андропову, что операция “МУРЕНА” успешно завершена. Хотя в досье МУРЕНЫ об этом ничего не говорится, это суждение, несомненно, было пересмотрено в следующем году. Ужесточение политики Картера в отношении Советского Союза было очевидным еще до советского вторжения в Афганистан в конце 1979 года. ¹⁰³

ПОЖАЛУЙ, НИ ОДИН американский политик в период холодной войны не вызывал в Москве такого страха и ненависти, как Рональд Рейган во время своего первого президентского срока. Активные действия против Рейгана начались во время его неудачной борьбы за выдвижение кандидатом в президенты от республиканцев в 1976 году. Центр не сомневался, что Рейган был гораздо более антисоветски настроен, чем действующий президент Джеральд Форд или претендент от демократов Джимми Картер. Как и в случаях с Джексоном и Бжезинским, службе “А” было приказано приступить к необычайно широкому поиску компрометирующих материалов. Центр приказал, в частности, расследовать сообщения о том, что на здоровье Рейгана повлиял алкоголизм его отца. ¹⁰⁴ Позднее Рейган вспоминал, что во время рождественских праздников в его детстве “над нашей семьей всегда висела угроза. Мы знали, что праздники – это наиболее вероятное время, когда Джек [Рейган-старший] может соскочить с катушек”. ¹⁰⁵ Но такие болезненные детские воспоминания не были тем материалом, из которого можно было соорудить повод для успешных активных мер. Помимо подтверждения репутации Рейгана как воина холодной войны, служба “А”, похоже, не обнаружила ничего более разрушительного, чем предполагаемые доказательства его “слабых интеллектуальных способностей”. Служба “А” успешно подбрасывала антирейгановские статьи в Дании, Франции и Индии, где они нашли более плодородную почву, чем в США, но едва ли можно представить, что активные мероприятия КГБ как-то повлияли на то, что Рейган не смог выиграть республиканскую номинацию в 1976 году.

Центр был менее вовлечен в попытки повлиять на президентские выборы 1980 года, чем четырьмя годами ранее. Москва не видела особого выбора между администрацией Картера, в которой, по ее мнению, доминировала жесткая политика Бжезинского, и давним антисоветизмом Рейгана. “Пресытившись Картером и испытывая беспокойство по поводу Рейгана, – писал Добрынин, – она решила не принимать ничьей стороны”. После избрания Рейгана Москва быстро пожалела о своей позиции, убедившись, что новая администрация представляет “наиболее консервативную, шовинистическую и воинственную часть американской политики… стремясь к восстановлению американского мирового лидерства после поражения во Вьетнаме”. К ужасу Добрынина, Кремль поддался “параноидальной интерпретации” политики Рейгана, опасаясь – особенно в 1983 году – что он планирует первый ядерный удар. Добрынин узнал от вашингтонского резидента Станислава Андреевича Андросова инструкции к обширной операции КГБ-ГРУ “РЯН”, призванной выявить несуществующие приготовления Рейгана к внезапной атаке. Но “РЯН” оставалась настолько секретной, что большинство советских послов оставались в неведении о ней. ¹⁰⁷

Вероятно, именно чрезвычайная приоритетность, придаваемая Центром дискредитации политики администрации Рейгана, побудила Андропова 12 апреля 1982 года, в качестве одного из последних актов его пятнадцатилетнего пребывания на посту председателя КГБ, официально постановить, что все сотрудники внешней разведки, независимо от их “направления” или отдела, обязаны участвовать в активных мероприятиях. ¹⁰⁸ Таким образом, обеспечение того, чтобы Рейган не избрался бы на второй срок, стало важнейшей задачей Службы “А”. 25 февраля 1983 года Центр дал указание трем своим американским резидентурам начать планирование активных мероприятий по обеспечению поражения Рейгана на президентских выборах в ноябре 1984 года. Им было приказано обзавестись контактами в штабах всех возможных кандидатов в президенты и в штабах обеих партий. Резидентурам за пределами США было велено сообщить о возможности направления агентов для участия в этой операции. Центр дал понять, что любой кандидат, от любой партии, будет предпочтительнее Рейгана. Резидентурам по всему миру было приказано популяризировать лозунг “Рейган – значит война!”. Центр объявил пять “тезисов” активных мероприятий, которые должны были использоваться для дискредитации внешней политики Рейгана: его милитаристский авантюризм; его личная ответственность за ускорение гонки вооружений; его поддержка репрессивных режимов по всему миру; попытки его администрации подавить национально-освободительные движения; его ответственность за напряженность в отношениях с союзниками по НАТО. Активные мероприятия “тезисов” во внутренней политике включали предполагаемую дискриминацию Рейганом этнических меньшинств, коррупцию в его администрации и подчинение президента военно-промышленному комплексу. ¹⁰⁹

Ошеломительная победа Рейгана на выборах 1984 года стала ярким свидетельством малого влияния  советских активных мероприятий, проводимых в Соединенных Штатах. Даже в университетских и студенческих городках Рейган был удивлен (по общему признанию, не столь единодушным) “излиянием любви и поддержки”: “Эти студенты в восьмидесятые годы казались такими непохожими на тех, с которыми я имел дело, будучи губернатором десятилетием ранее”. ¹¹⁰ Хотя Служба “А” так и не признала этого, она мало что могла сделать, чтобы подорвать популярность президента. Однако ее нападки на Рейгана упали на гораздо более благодатную почву в Европе и странах третьего мира, где его популистское обращение к американскому пути часто высмеивалось.

АКТИВНЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ ПРОТИВ ГЛАВНОГО ПРОТИВНИКА обычно были более эффективны за пределами США, чем внутри страны. Одной из наиболее успешных тактик Службы “А” было использование подделок американских документов, которые конфиденциально показывались лидерам стран третьего мира, чтобы предупредить их о якобы враждебных операциях против них со стороны ЦРУ и других американских агентств. Поскольку большинство этих подделок никогда не предавалось гласности, Соединенные Штаты обычно не могли оспорить их подлинность. Одним из характерных примеров в файлах, отмеченных Митрохиным, была операция “Кульбит” в Гвинейской Республике в 1975 году.

В основе операции лежали три листовки на французском языке с нападками на правительство президента Секу Туре (фото), якобы выпущенные отделением ЦРУ в столице Гвинеи Конакри, но в действительности сфабрикованные службой “А” в Москве. Чтобы усилить воздействие фальшивок, советский посол в Конакри позвонил министру безопасности Муссе Диаките в 6 часов вечера 16 октября 1975 года и сообщил ему, что из Москвы прибыл специальный эмиссар с совершенно секретной и очень важной информацией для президента. В 9 часов вечера посол и О. А. Селисков, заместитель начальника Службы “К” ПГУ, были введены Диаките в приемную Секу Туре. Селисков передал президенту три сфабрикованные ЦРУ листовки, первая из которых начиналась с нападок на высокий уровень гвинейской безработицы. Согласно досье КГБ по операции “Кульбит”, увидев упоминание о безработице, Секу Туре повернулся к Диаките, помахал брошюрой перед его лицом и гневно воскликнул: “Мерзкие империалисты!”. Затем Селисков описал различные предполагаемые заговоры ЦРУ с целью свержения президента, придав этим заговорам еще большую убедительность путем включения в них различных сведений, которые, как он знал, уже были известны гвинейской службе безопасности. Секу Туре, который к этому времени “находился в сильном возбуждении”, ударил кулаком по столу и заявил: “Мы примем решительные меры против сотрудников американской разведки, которых вы назвали. Они будут высланы в течение двадцати четырех часов!”. Когда он успокоился, президент заметил, как и предполагала Служба А, что некоторые сведения Селискова совпали с данными, уже имевшимися в распоряжении его службы безопасности. ¹¹¹

Секу Туре искренне поблагодарил КГБ за дезинформацию: “Мы высоко ценим заботу, проявленную нашими советскими товарищами. Это не Чили, и мы не допустим, чтобы такие же события [свержение президента] произошли в нашей стране”. Он спросил Селискова, как следует поступить с его совершенно секретной информацией о махинациях ЦРУ, якобы полученной из “важных и надежных источников в США”. “На ваше усмотрение”, – любезно ответил Селисков. Секу Туре попросил его передать “глубочайшую благодарность” соответствующим советским властям и попросил держать его в курсе будущих империалистических угроз безопасности Гвинейской Республики. 112

Фальсификация компрометирующих американских документов и мнимых заговоров ЦРУ продолжалась и в эпоху Горбачева. Помимо “тихих подделок”, демонстрировавшихся в частном порядке Секу Туре и другим доверчивым политическим лидерам по всему миру, фальшивки использовались для продвижения кампаний в СМИ: среди них, в 1987 году, поддельное письмо от главного инспектора США Уильяма Кейси о планах свержения премьер-министра Индии Раджива Ганди; в 1988 году, фальшивые инструкции Рейгана по дестабилизации Панамы; и в 1989 году, сфабрикованное письмо от министра иностранных дел Южной Африки “Пика” Боты, в котором говорилось о зловещем, но несуществующем секретном соглашении с Соединенными Штатами. ¹¹³

Вероятно, самой успешной антиамериканской активной мерой эпохи Горбачева, продвигаемой с помощью смеси открытой пропаганды и тайных действий Службы “А”, была история о том, что вирус СПИДа был “произведен” американскими специалистами по биологической войне в Форт-Детрике в Мэриленде.

Восточногерманский физик русского происхождения, профессор Якоб Сегал, на основании “косвенных доказательств” (впоследствии полностью дискредитированных) утверждал, что СПИД был искусственно синтезирован в Форт-Детрике из двух природных вирусов, VISNA и HTLV-1. Подкрепленная надуманным научным жаргоном, фальсификация происхождения СПИДа охватила не только страны третьего мира, но и некоторые западные СМИ. В октябре 1986 года консервативная британская газета Sunday Express сделала эту тему своей главной полосой. Только за первые шесть месяцев 1987 года эта история получила широкое освещение в более чем сорока странах третьего мира.

Однако на самом пике своего успеха фабрикация о СПИДе была скомпрометирована сочетанием протестов Запада и “нового мышления” в советской внешней политике. “Мы говорим правду и ничего кроме правды”, – гордо заявил Горбачев на московской пресс-конференции в июле 1987 года. Столкнувшись с официальными протестами Америки и опровержением истории СПИДа международным научным сообществом, Кремль впервые проявил признаки смущения в связи с успешной кампанией активных мероприятий. В августе 1987 года американские официальные лица в Москве были проинформированы о том, что эта история официально отвергнута, и освещение ее в советских СМИ резко прекратилось.

Однако за фальшивкой о СПИДе быстро последовали другие, не менее нечистоплотные  антиамериканские активные меры в странах третьего мира, некоторые из которых также привлекли внимание западных СМИ. Среди наиболее успешных была история о “детских органах”, в которой утверждалось, что богатые американцы убивают детей из стран третьего мира, чтобы использовать их тела для пересадки органов в США. В сентябре 1988 года предложение Европейского парламента, предложенное французским депутатом-коммунистом, осуждающее предполагаемую торговлю детскими органами, было принято после голосования на одной из малопосещаемых сессий парламента. ¹¹⁴

Даже окончание холодной войны мало способствовало уменьшению энтузиазма в отношении активных мер как Крючкова, который в 1988 году стал председателем КГБ, так и Леонида Шебаршина, сменившего его на посту главы ПГУ. Шебаршин, который заработал свою репутацию в качестве резидента в Индии в 1975-1977 годах отчасти благодаря успеху своих операций по активным мерам, имел обыкновение говорить “с ностальгией о старых временах, о дезинформации – подделке документов, создании сенсаций для прессы”. ¹¹⁵

Однако не все сотрудники КГБ разделяли энтузиазм своих шефов в отношении активных мероприятий. В сентябре 1990 года Крючков пожаловался, что некоторые сотрудники ПГУ как в Москве, так и в зарубежных резидентурах “недооценивают важность и роль мер, направленных на развитие влияния”. Он издал официальный “Приказ Председателя КГБ”, требующий “совершенствовать работу службы внешней разведки в области активных мероприятий” и настаивающий на том, что “их значение в разведывательной работе продолжает расти”.

По сути совместный политический и оперативный сценарий, интересы советского государства и общества требуют от службы внешней разведки КГБ внедрения активных мер с большей изобретательностью, находчивостью и скрытностью, что повысит уровень их эффективности… Работу по активным мероприятиям следует считать одной из важнейших функций службы внешней разведки КГБ.

Учебному заведению ПГУ, Институту имени Андропова, было поручено подготовить новые “специализированные курсы по активным мерам”. Среди наиболее важных “тем” для активных мер было отпугнуть от западной поддержки, в частности осуществляемой Соединенными Штатами националистические движения в прибалтийских республиках и других частях Советского Союза:

В западных правительственных и политических кругах и во влиятельных эмигрантских группах важно … укрепить убеждение, что авантюристическая игра с распадом Советской Федерации и государственности приведет к нарушению современных международных отношений с сопутствующими непредсказуемыми последствиями. ¹¹⁶

На фоне активных мероприятий, предпринимаемых СВР в середине 1990-х годов, сохранялись отголоски прошлого КГБ. Мемуары Ельцина “Вид из Кремля”, опубликованные на Западе в 1994 году, заканчиваются приложением, в котором содержатся два специально отобранных примера документов КГБ из секретных архивов российского президента. Один из них касается убийства Джона Кеннеди. Документы КГБ по этой теме, вероятно, доведенные до сведения Ельцина СВР (в то время возглавляемой Евгением Примаковым), подтверждают теорию, ранее распространявшуюся Службой “А”, о том, что Освальд был выбран в качестве убийцы “группой техасских финансистов и промышленников во главе с миллионером Хантом”.

Освальд был наиболее подходящей фигурой для осуществления террористического акта против Кеннеди, поскольку его прошлое позволяло организовать широкомасштабную пропагандистскую кампанию, обвиняющую Советский Союз, Кубу и коммунистическую партию США в причастности к убийству. Но … Руби и настоящие подстрекатели убийства Кеннеди не приняли во внимание тот факт, что Освальд страдал психическим заболеванием. Когда Руби понял, что после длительного допроса Освальд способен во всем признаться, Руби немедленно ликвидировал Освальда. ¹¹⁷

Ни одна конспирологическая теория эпохи холодной войны, похоже, не обладает большей силой, чем та, что породила смерть президента Джона Ф. Кеннеди.

Примечания к Главе четырнадцатой – Политическая война

1. Маркс, Тезисы о Фейербахе, вып. 11.

2. «Основные выводы и мнения, принятые на встрече руководителей служб [FCD]», исх. 156/54 (1 февраля 1984 г.); Эндрю и Гордиевский (ред.), Инструкции из центра, стр. 30-44.

3. Эндрю и Гордиевский, КГБ, с. 629.

4. Про Модина см. главу 9.

5. См. Главы 9 и 12 выше.

6. Отрывок из доклада опубликован у Ельцина, Взгляд из Кремля, приложение B, стр. 307-8.

 7. Голсон (ред.), Интервью Playboy, с. 135.

 8. Познер, Case Closed (Дело закрыто), с. 371; Саммерс, Заговор, стр. 36.

 9. Херт.  Reasonable Doubt (Разумное сомнение), с. 124.

10. Ельцин, Вид из Кремля, приложение Б, с. 308.

11. Добрынин, На доверии, с. 111.

12. Ельцин, Вид из Кремля, приложение Б, с. 308.

 13. Лучшее и наиболее полное описание периода пребывания Освальда в Советском Союзе содержится у Мейлера: Oswald’s Tale (Повесть Освальда). У Мейлера был доступ ко многим объемным файлам КГБ на Освальда, которые включают стенограммы его подслушанных разговоров в Минской квартире и отчеты слежки сотрудников КГБ, которые следовали за ним, куда бы он ни шел, даже шпионя за ним и его женой через глазок в стенке спальни и записывая «интимные моменты».

 14. Предупреждение Чайлдса о письме Освальда было процитировано в отчете председателя КГБ Семичастного для ЦК от 10 декабря 1963 года. Отрывок из него опубликован у Ельцина, Взгляд из Кремля, приложение B, с. 307. Ельцин идентифицирует информатора компартии США как «Брукс», но не раскрывает, что это был псевдоним американского коммуниста Джека Чайлдса. Текст письма Освальда в КП США от 28 августа 1963 г. см. Мейлер, Повесть Освальда, стр. 594-595.

 15. Познер, в «Дело закрыто», опровергает многие теории заговора. Норман Мейлер, автор наиболее документированного исследования про Освальда, признает, что он «начал с предубеждения в пользу сторонников теории заговора», но в конце пришел к выводу, что Освальд «мог в силу своего характера убить Кеннеди, и что он, вероятно, сделал это в одиночку.» Самый сложный нерешенный вопрос заключается не в том, стрелял ли Освальд в президента, а в том, почему он это сделал. Освальд был одновременно зацикленным на себе фантазером и патологическим лжецом. Однако все согласны с тем, что он лично не враждебно относился к самому Кеннеди. Лучшим ключом к разгадке мотивов Освальда, вероятно, может служить путеводитель «Интуриста», который впервые познакомил его с Россией. «Самым важным для [Освальда], – вспоминает она, – было то, что он хотел прославиться. Для него это была идея номер один. Он был её фанатиком. (Мейлер, Повесть Освальда, стр. 321). 22 ноября 1963 года в Далласе Освальд воспользовался возможностью стать одним из самых известных американцев двадцатого века.

 16. Марцани родился в Риме в 1912 году и эмигрировал со своими родителями в Соединенные Штаты в 1923 году. После окончания колледжа Уильямс, штат Массачусетс, в 1935 году, он год был занят издательством, затем учился в Эксетер-колледже в Оксфорде. С 1936 по 1938 год. Согласно его досье КГБ, во время учебы в Оксфордском университете (возможно, во время долгих каникул 1937 года) он служил в бригаде анархистов во время гражданской войны в Испании, а затем вступил в Коммунистическую партию. По возвращении в Соединенные Штаты (вероятно, в 1938 году) он стал членом компартии США, используя партийный псевдоним «Тони Уэллс». В 1942 году Марзани поступил на работу в Управление Координатора информации (вскоре переименованное в УСС, в которое входили еще несколько коммунистов и советских агентов). Когда в сентябре 1945 года УСС было закрыто, отделение Марзани было передано Государственному департаменту. Согласно его досье в КГБ, Марзани впервые порекомендовал в резиденцию в Нью-Йорке его агент Седрик Белфрейдж (ЧАРЛИ), который во время Второй мировой войны работал на британскую службу безопасности в Нью-Йорке (том 6, глава 14, стр. часть 2). При переводе в Госдепартамент Марзани подписал под присягой заявление о том, что он не принадлежит ни к какой  политической партии или организации, которые выступают за свержение правительства силой или насилием и не поддерживает таковые. Когда позже выяснилось, что он является членом компартии США (официально считалось, что он выступал за эту политику), в 1948 году он был приговорен к двум с половиной годам тюремного заключения. Марзани сообщил некоторые подробности своей довоенной и военной карьеры в показаниях подкомитету Сената по расследованию применения Закона о внутренней безопасности и других законов о внутренней безопасности 18 июня 1953 года, но процитировал Пятую поправку и отказался отвечать на заданные ему вопросы.

 17. т. 6, гл. 14, часть 2.

 18. Боффа, Inside the Khrushchev Era (Внутри хрущевской эры), с. 227.

  19. Общий рекламный бюджет, профинансированный КГБ за семилетний период с 1961 по 1968 год, составил 70 820 долларов. т. 6, гл. 14, части 1, 2.

 20. Калугин, Spymaster, с. 45. Марзани опубликовал более двадцати книг и брошюр, написанных им самим или выбранными им авторами, по темам, выбранным КГБ. Некоторые из них касались войны во Вьетнаме. Другие активные мероприятия, организованные Марзани, включали попытку дискредитировать дочь Сталина Светлану Аллилуеву (кодовое имя КУКУШКА) после ее бегства в США в 1967 году. КГБ помогло рефинансировать издательство Марзани после того, как оно серьезно пострадало в результате пожара в 1969 году. Однако в начале 1970-х годов КГБ становилось все более недовольным Марзани. Согласно более поздним записям Митрохина в его деле: Резиденция [Нью-Йорк] начала замечать признаки независимого поведения со стороны НОРДА. Он начал переоценивать степень зависимости резиденции от него и заблуждался, думая, что он единственный человек в стране, способный выполнять задачи советской разведки.

С 1974 года НОРД живет в Пуэрто-Рико; там с ним было трудно связываться, и он растерял свои  разведывательные возможности. (том 6, глава 14, часть 2)

21. Йоестен, Освальд, p. 4. (Ссылки на страницы относятся к английскому изданию.)

 22. Йоестен, Освальд, стр. 119, 149-50.

  23. Йоестен, Освальд, pp. 143, 145. Во втором издании Йоестен признал «существенную помощь» Марзани в «исследовании и написании» приложения, критикующего отчет Уоррена (Йоестен, Освальд, p. 159 n. ) .

  24. Даже сочувствующий Марк Лейн позже несколько критически отозвался о книге Йоестена: «Я встречался с Карлом Марзани, читал корректуру книги по его просьбе и внес несколько предложений. Это была очень ранняя работа, написанная до того, как были обнародованы доказательства Комиссии Уоррена; поэтому, будучи своевременным, он по необходимости был несколько несовершенным и неполным» (Лейн, Plausible Denial (Правдоподобное отрицание, p. 44 n).

 25. т. 6, гл. 14, часть 3.

  26. Йоестен, Освальд, p. 3.

  27. Лейн, Правдоподобное отрицание, с. 23.

  28. т. 6, гл. 14, часть 3. Нет никаких доказательств того, что Лейн знал источник финансирования.

 29. т. 6, гл. 14, часть 3; Т-7,102. Боровик, несомненно, не называл себя Лейну агентом КГБ.

  30. Лейн, Правдоподобное отрицание, стр. 4, 19. Познер, Дело закрыто, стр. 414-15.

  31. Познер, Дело закрыто, с. 453.

  32. Т. 6, гл. 14, часть 3.

  33. Познер, Дело закрыто, стр. 454-5.

  34. т. 6, гл. 14, часть 3. Митрохин приводит текст поддельного письма в русском переводе. Исходную версию см. у Херта в Обоснованном сомнении, стр. 235-6. По поводу дислексии Освальда см. Мейлер, Повесть об Освальде, приложение.

 35. vol. 6, гл. 14, часть 3.

 36. Херт, Обоснованное сомнение, с. 236. Херт называет это письмо самым «необычным и дразнящим» документом, относящимся к периоду непосредственно перед убийством.

  37. т. 6, гл. 14, часть 3.

  38. Лейн, Правдоподобное отрицание, с. 187. Активные мероприятия КГБ, вероятно, поощряли, а не объясняли теорию заговора Говарда Ханта.

  39. Эндрю, Только для глаз президента, стр. 311–12.

  40. Также влиятельным был отчет Специального комитета Палаты представителей об убийствах Джона Кеннеди и Кинга. В этом черновом отчете от декабря 1978 г. сделан вывод о том, что Освальд действовал в одиночку. Затем ошибочные акустические свидетельства убедили комитет в том, что, помимо трех выстрелов, произведенных Освальдом, четвертый был произведен с травянистого холма, что привело его к заключению в своем окончательном отчете от июля 1979 года о заговоре. Он указал на бандитов как на наиболее вероятных заговорщиков. Познер, Дело закрыто, стр. 475-86, приложение A.

 41. Эндрю, Только для глаз президента, стр. 401-7, 410-11, 421. В частном порядке Черч позже признал, что его исследование заговоров ЦРУ убедило его в том, что настоящие «дикие слоны» находились в Белом доме: «ЦРУ действовало в качестве подручного у президентов, что дало основание последним считать себя «супер-крестными отцами» силовиков и чувствовать себя выше закона и ответственности».

 42. т. 6, гл. 14, части 1, 2, 3; т. 6, ок. 1, часть 22.

 43. Об отставке Эйджи из ЦРУ см. Бэррон, KГБ сегодня, стр. 228.

 44. Калугин, Spymaster, стр. 191-2. В файлах КГБ, отмеченных Митрохиным, Эйджи описывается как агент кубинского DGI и подробно рассказывается о его сотрудничестве с КГБ, но формально он не упоминается как агент КГБ, а также как DGI. т. 6, гл. 14, части 1, 2, 3; т. 6, ок. 1, часть 22.

 45. Эйджи, Inside the Company. Внутри компании, с. viii. (Ссылки на страницы относятся к изданию Bantam.)

 46. ​​т. 6, ок. 1, часть 22.

 47. Эйджи, Внутри компании, с. 659.

 48. Резиденция в Лондоне в конечном итоге осталась недовольна Чепоровым, заявив, что он «использовал свое сотрудничество с КГБ в своих интересах» и «выразил неправильную критику системы в СССР». к-14,115.

 49. т. 6, ок. 1, часть 22.

  50. Эйджи, On The Run (В бегах), стр. 111-112, 120-121.

  51. Эйджи, В бегах, с. 123.

  52. т. 7, гл. 16, п. 46.

53. Комитет обороны также рассмотрел дело американского журналиста Марка Хозенболла, которому также было вручено распоряжение о депортации. Однако, в отличие от Эйджи, Хозенболл не контактировал с комитетом и не принимал участия в его кампании. В файлах КГБ, отмеченных Митрохиным, нет упоминания о Хозенболле, за исключением случайной ссылки на работу комитета защиты.

 54. Эйджи, В бегах, гл. 7, 8; Келли, The Deportations of Philip Agee («Депортация Филипа Эйджи»); т. 7, гл. 16, п. 45.

  55. О склонности резиденции к преувеличению своего влияния на демонстрации протеста см. Эндрю и Гордиевский, КГБ, с. 586.

 56. Однако на закрытом заседании Парламентской лейбористской партии 17 февраля 1977 года министр внутренних дел Мерлин Рис намекнул на связь с КГБ. В дневнике Тони Бенна не совсем ясно записано, что суть комментариев Риса заключалась в том, что Эйджи и Хозенболл «контактировали или что-то еще с вражескими агентами или кем-то еще». По словам Бенна, Рис «получил вполне разумные доводы от партии». Бенн, Конфликт интересов, стр. 41-2.

 57. т. 6, гл. 14, части 1, 2, 3; к-8,607.

 58. Эйджи, What Uncle Sam Wants to Know about You («Что дядя Сэм хочет знать о тебе»), с. 113. (Ссылки на страницы относятся к переизданию 1978 года у Эйджи и Вулфа, Dirty Work – Грязная работа. )

 59. т. 6, гл. 14, часть 1; т. 7, гл. 16, п. 46.

 60. Эйджи, «Что дядя Сэм хочет знать о тебе», с. 114.

 61. Эйджи, В бегах, стр. 255, 280-1.

 62. т. 6, гл. 14, часть 2.

 63. Эйджи, В бегах, с. 255. Кодовые названия некоторых групп РУПОР в т. 6, гл. 14, часть 2. В примечаниях Митрохина отмечается, что в группу входили «бывшие сотрудники ЦРУ», помимо Эйджи, но имена Джима и Элси Уилкотт не называются.

 64. Эйджи, В бегах, стр. 276-82.

 65. Документ был также анонимно отправлен в британский журнал Leveler, который опубликовал выдержки из него в августе 1979 г. vol. 6, гл. 14, часть 2.

 66. Эйджи, В бегах, с. 304.

 67. т. 6, гл. 14, часть 2.

 68. т. 6, гл. 14, часть 2.

 69. Эйджи, В бегах, с. 306.

 70. т. 6, гл. 14, часть 2.

 71. Эйджи, В бегах, гл. 13-15.

 72. т. 6, гл. 14, часть 1.

 73. vol. 6, гл. 14, часть 1.

 74. Miss Knight Pens Another Letter («Мисс Найт пишет еще одно письмо»), Washington Post (4 августа 1966 г.).

  75. т. 6, гл. 14, часть 1. О контактах Гувера с Найтом, ср. Джентри, Дж. Эдгар Гувер, стр. 409.

  76. vol. 6, гл. 14, часть 1.

  77. ДеЛоч, Hoover’s FBI (ФБР Гувера), гл. 4.

  78. ДеЛоч, ФБР Гувера, стр. 62.

  79. т. 6, гл. 14, часть 1.

 80. ДеЛоч, ФБР Гувера, гл. 9. Вычеркнутый текст анонимного послания Салливана Кингу, открытый его женой Кореттой, опубликован у Теорасиса, From the Secret Files of J. Edgar Hoover (Из секретных файлов Дж. Эдгара Гувера), стp. 102-103.

 81. См. ниже, главу 17.

 82. King, Why We Can’t Wait (Кинг, почему мы не можем ждать); Колайако, Martin Luther King, Jr. (Мартин Лютер Кинг-младший), гл. 5.

 83. vol. 6, гл. 14, часть 2. Другими лидерами гражданских прав, выбранными в качестве мишеней для принятия активных мер, были А. Филип Рэндольф, Уитни Янг и Рой Уилкенс.

  84. т. 6, гл. 14, часть 2.

  85. Колайако, r. Мартин Лютер Кинг-младший , p. 183. Москва, однако, не одобряла Черных пантер (к которым Кармайкл присоединился в 1968 году), Черных мусульман и других негритянских сепаратистских группировок, которым не хватало того, что, по ее мнению, было надлежащим чувством солидарности с мировой борьбой против американского империализма.

 86. ДеЛоч, ФБР Гувера, стр. 247.

 87. т. 6, гл. 14, часть 2.

 88. т. 6, гл. 14, часть 2. В указанном Митрохиным файле не зафиксирован результат операции ПАНДОРА. По имеющимся свидетельствам невозможно быть уверенным, какие из нападений на организации чернокожих, обвиняемые в Лиге защиты евреев, действительно были делом рук КГБ.

 89. т. 6, гл. 10; т. 6, гл. 14, часть 1. Советский Союз бойкотировал Олимпийские игры в Лос-Анджелесе в отместку за бойкот Америки Олимпиадой в Москве четырьмя годами ранее.

 90. Государственный департамент США, Активные мероприятия, с. 55.

 91. Добрынин, Уверенно, с. 176.

 92. Андрей и Гордиевский, КГБ, с. 539. Добрынин, На доверии, с. 235-6.

  93. Киссинджер, Years of Upheaval (Годы потрясений), с. 256; Исааксон, Киссинджер, стр. 612. О преследовании КГБ Джексона и Перла см. Т. 6, гл. 14, часть 1.

  94. Исааксон, Kissinger, стр. 612-15.

  95. Добрынин, На доверии, с. 269.

  96. т. 6, гл. 14, часть 1.

  97. О недолговечных надеждах Центра на использование советских контактов Бжезинского для оказания на него влияния, см. выше, главу 8.

 98. Эндрю, Только для глаз президента, с. 433.

 99. Добрынин, На доверии, с. 375.

 100. т. 6, гл. 14, часть 1.

 101. т. 5, раздел 10.

  102. т. 5, раздел 10.

  103. Эндрю, Только для глаз президента, с. 455. Вэнс ушел с поста государственного секретаря после того, как выступил против неудачной миссии по спасению тегеранских заложников в 1980 году. 104. т. 6, гл. 14, часть 1.

  105. Рейган, An American Life (Американская жизнь), с. 33.

  106. т. 6, гл. 14, часть 1.

  107. Добрынин, На доверии, с. 459, 470, 523. Ср. выше, гл. 8. О Райяне см. Эндрю и Гордиевский, КГБ, стр. 583-605, и Эндрю и Гордиевский (ред.), Инструкции из центра, гл. 4.

 108. Приказ Председателя КГБ № 0066 (12 апреля 1982 г.). т. 4, прил. 3, поз. 47.

  109. Эндрю и Гордиевский, КГБ, стр. 590-1.

  110. Рейган, Американская жизнь, стр. 329-30.

  111. т. 6, гл. 8, часть 3. Селисков не только обманул Секу Туре, но и предпринял безуспешную попытку завербовать начальника отделения ЦРУ во время своего визита в Конакри.

  112. т. 6, гл. 8, часть 3.

  113. Эндрю и Гордиевский, КГБ, с. 630. Активные меры в третьем мире будут рассмотрены более подробно в следующем томе.

  114. Эндрю и Гордиевский, КГБ, стр. 630-1.

 115. Интервью с Шебаршиным после его выхода на пенсию, Daily Telegraph (1 декабря 1992 г.).

  116. Приказ Председателя КГБ, № 107 / OV. (5 сентября 1990 г.).

  117. Ельцин, The View from the Kremlin (Вид из Кремля), приложение Б, стр. 306-9. Среди тех бывших офицеров КГБ, которые продолжают пропагандировать старые теории заговора в деле Кеннеди, – Олег Нечипоренко, который дважды встречался с Освальдом в Мехико в октябре 1963 года и позже был обеспокоен активными мероприятиями с участием Филипа Эйджи. После своего официального ухода из КГБ в 1991 году Нечипоренко несколько раз появлялся на лекциях в Америке, опубликовал свои мемуары на английском языке и дал интервью Дэну Рэзеру в специальном выпуске CBS об убийстве Джона Кеннеди. Нечипоренко, однако, смутило различие между первоначальной версией теории заговора КГБ об убийстве с участием нефтяного магната Х.Л. Ханта и более поздней версией, нацеленной на заговорщика Уотергейта Э. Ховарда Ханта. Его книга Passport to Assassination («Паспорт на убийство»), в которой утверждается, что «миллиардер Э. Ховард Хант сыграл особую роль» в убийстве, перемешивает двух Хантов. Нечипоренко также утверждает, что, вероятно, замешано ЦРУ. Паспорт на убийство, стр. 135.