АРХИВ МИТРОХИНА. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. ОСОБЫЕ ЗАДАЧИ. ЧАСТЬ 2.

Эпоха Андропова и последующие годы

Став председателем КГБ в 1967 году, Андропов сразу же объявил о своем намерении возродить “специальные действия” КГБ как важнейший инструмент советской политики во время холодной войны. ПГУ, заявил он, “должен перейти в наступление, чтобы парализовать действия наших врагов и вовлечь их в борьбу в неблагоприятных для них условиях”. ¹ Двумя годами ранее недовольство результатами работы Тринадцатого отдела, который отвечал за специальные действия ПГУ, привело к его реорганизации в Отдел В. ² После призыва Андропова к новому наступлению с целью “парализовать действия врагов”, главным приоритетом Отдела В стали “специальные действия политического характера” – использование в мирное время саботажа и других форм насилия для продвижения советской политики. ³

Офицерам Линии Ф в резидентурах было приказано проявить большую изобретательность в разработке специальных акций, в которых рука КГБ была бы незаметна. Во всех новых предложениях по саботажу использовался один и тот же стандартный закодированный жаргон. Каждый акт диверсии назывался “Лилия”(Liliya), взрывное устройство – “Букет” (Buket), детонатор – “Цветок” (Tsvetok), взрыв устройства – “Заплыв” (Zaplyv есть ошибочный перевод русского слова, набранного кириллицей, как и все остальные, как «Всплеск» (Splash) прим. перев.), а диверсант – “Садовник” (Sadovnik). ⁴

Самая важная специальная акция, планировавшаяся в начале эпохи Андропова, была проведена в Греции, где группа армейских полковников (фото выше) захватила власть в апреле 1967 года, приостановила работу парламентского правительства и объявила военное положение.

Греческая коммунистическая партия (ККЕ) была загнана в подполье, а ее лидеры на время потеряли связь с Москвой. В июле 1967 года КГБ получил официальное указание от ЦК КПСС возобновить контакт с подпольной партией (к чему, несомненно, уже приступил) и оказать ей “политическую и материальную помощь”. ⁵ “Материальная помощь” включала как финансовые субсидии, обычно передаваемые представителям партии в Будапеште, ⁶ так и помощь в подготовке к партизанской войне. Центр постановил, что главным приоритетом Департамента V на 1968 год должно стать создание диверсионно-разведывательных групп (ДРГ) на территории Греции для подготовки к восстанию против военного режима. ⁷ Департамент В также проводил подготовку к возможным партизанским операциям в Италии. Лидеры ИКП серьезно опасались итальянского военного путча по греческому образцу и просили советской помощи в подготовке партии к тому, что, подобно ККЕ, ей придется превратиться в нелегальное подпольное движение. ⁸

В 1968 году во все резидентуры КГБ были направлены оперативные письма под заголовком “Рекомендации по созданию необходимых условий на территории потенциального противника для проведения операций Специальной группы [ДРГ] в чрезвычайной ситуации”.

В письме резиденту в Афинах Ивану Петровичу Кисляку (кодовое имя МАЙСКИЙ – фото) говорилось: “Не исключено, что ход событий на практике потребует от нас в ближайшем будущем оказать помощь местным прогрессивным силам, поэтому мы должны заранее подготовиться к этому”. ⁹ Центр издал инструкции, согласно которым все местные ДРГ, действующие в Греции, должны были возглавляться агентами КГБ, но это должно было быть скрыто от других членов групп. ¹⁰ В 1968 году в Грецию был направлен нелегал ПОЛЬ с приказом выбрать “взлетно-посадочные полосы” (doroshki – так в тексте прим. перев.) для высадки советских ДРГ и базы – “ульи” (ulya – так!) – с которых они будут действовать, а также проверить пригодность тех мест, которые были определены ранее. “Взлетно-посадочная полоса AЛЬФА”, которую разведал ПОЛЬ, находилась в южной части Фессалийской равнины, примерно в сорока километрах к северо-западу от города Ламия. “Взлетная полоса БЕТА” находилась на северо-западе Фессалийской равнины, в четырех или пяти километрах к югу от поселка Каламбака. Лесные холмистые районы Беласица, Пири и Сенгал были выбраны как районы, подходящие для контрабанды агентов и оборудования через болгарско-греческую границу. ¹¹ (В тексте опечатка – Bugarian вместо Bulgarian, что больше не повторяется – прим. перев.)

В августе 1968 года Комитет за държавна сигурност или ДС уверенно сообщила Центру, что она способна свергнуть греческую хунту с помощью одного из своих агентов, которого она идентифицировала как бывшего главу греческой разведки. Болгарский ЦК одобрил предполагаемый государственный переворот в Афинах и поручил руководству своей спецслужбы согласовать планы его осуществления с КГБ и ЦК КПСС. ¹² Документы КГБ, с которыми ознакомился Митрохин, не объясняют, почему предложение Болгарии было отклонено. Однако было, по крайней мере, три вероятные причины. Центр, вполне возможно, оценивал риски неудачи более высоко, чем болгары. Политбюро, которое почти в тот момент, когда болгарское предложение дошло до него, принимало решение о вторжении в Чехословакию, не склонно было одновременно одобрять рискованную попытку переворота в Греции. Дальнейшие осложнения были вызваны расколом в греческой коммунистической партии, которая после подавления Пражской весны разделилась на просоветскую ККЕ и еврокоммунистическую (внутреннюю) Коммунистическая партия Греции. Бриллакис (кодовое имя СЕМЕН), который до сих пор был одним из главных контактов КГБ в подпольной греческой партии, отказался от дальнейших встреч с афинской резидентурой в знак протеста против вторжения войск Варшавского договора в Чехословакию. ¹³
Хотя КГБ продолжал направлять большие суммы денег для ККЕ, ¹⁴ похоже, что он не достиг большого прогресса в создании ДРГ на греческой земле. Основным материалом, успешно переправленным контрабандой через греко-болгарскую границу, было не диверсионное оборудование в Грецию, а архивы ККЕ, которые были вывезены в обратном направлении. Весом 14 тонн, в 1598 пакетах и четырех ящиках, под охраной тридцати греческих коммунистов, они были перевезены из Болгарии в Румынию, а затем в Советский Союз, где были переданы на хранение в город Иваново. ¹⁵

В ЧИСЛЕ НАИБОЛЕЕ АМБИЦИОЗНЫХ предложений Департамента V по проведению специальных акций в 1968 году была операция по отвлечению внимания Запада от подавления Пражской весны путем саботажа крупного нефтепровода под кодовым названием ЗВЕНО в районе австрийской оконечности озера Бодензее, по которому, по мнению Центра, ежегодно переваливалось 10 миллионов тонн нефти между Италией и Западной Германией. Прорыв трубопровода в месте его пересечения с Рейнским каналом, по расчетам Отдела В, мог привести к загрязнению Бодензее и, таким образом, к загрязнению основного источника питьевой воды на границе Западной Германии и Австрии. Для перевозки взрывчатки венская резидентура приобрела четыре термоса западного производства объемом 1 литр, а также десять шариковых ручек – предположительно для того, чтобы спрятать детонаторы. Козлами отпущения за экологическую катастрофу, вызванную взрывом, должны были стать итальянские экстремисты, якобы мстящие за акты саботажа, совершенные террористами Южного Тироля.

ЗВЕНО стало образцом для большинства специальных акций Отдела В мирное время: чрезвычайно трудоемкая и детальная подготовка, а затем вынужденное решение не проводить операцию из-за политических рисков – в частности, возможности того, что, несмотря на все принятые меры предосторожности, рука КГБ может быть каким-то образом обнаружена. Операцию несколько раз откладывали, несколько лет пересматривали и в конце концов отказались от нее. ¹⁶

Многие, возможно, большинство из предложенных специальных акций в Европе были направлены на то, чтобы вызвать раскол в НАТО. Характерным примером (воспроизведенным в конце этой главы) было предложение афинской резидентуры в апреле 1969 года совершить взрыв турецкого генерального консульства в Салониках, ответственность за который должна была быть возложена на греческого экстремиста. Похвалив афинскую резидентуру за ее инициативу, Центр в очередной раз не решился рискнуть и дать добро. Вместо этого 12 мая 1969 года он направил временный ответ:

Мы одобряем работу, проводимую резидентурой по сбору материалов с целью подготовки “Лилии” [диверсионной операции] против объекта ЯЙЦО [турецкого генерального консульства]. Мы занесли эту цель в досье и, если возникнет необходимость, вернемся к вопросу о проведении “Лилии” против нее. Мы просим вас по возможности продолжать наблюдение за объектом ЯЙЦО, чтобы собрать дополнительные данные и учесть возможные изменения. ¹⁷

Вероятно, первым планом Департамента В, одобренным Сахаровским, главой ПГУ, для крупной специальной акции в Великобритании, была операция “ЭДДИНГ” – план срыва подготовки к церемонии посвящения 20-летнего принца Чарльза в принцы Уэльские 1 июля 1969 года. Ожидалось, что безопасность на самой церемонии в замке Кернавон, когда королева вручала принцу Чарльзу корону, жезл, кольцо, меч и мантию перед 4000 приглашенных гостей и 500-миллионной телеаудиторией по всему миру, будет слишком жесткой для проведения специальной акции. Вместо этого, примерно за месяц до этого, Департамент V предложил взорвать небольшой мост на дороге из Портмадога в Кернавон, недалеко от пересечения шоссе A487 и A498, используя гелигнит британского производства. Накануне взрыва в Палату общин должно было быть направлено письмо члену парламента от валлийских националистов Гвинфору Эвансу с предупреждением о том, что МИ-5 и Скотланд-Ярд планируют “провокацию” с целью дискредитации валлийских националистов и создания предлога для масштабных мер безопасности в Уэльсе. После взрыва Эванс и его коллеги должны были разоблачить заговор “британских властей” против свобод Уэльса. Однако, несмотря на поддержку ПГУ, операция ЭДДИНГ была отложена высшим руководством – Андроповым или Политбюро (в деле не указано, каким именно) – несомненно, из-за опасений, что в очередной раз может всплыть причастность КГБ. ¹⁸

В ДОКЛАДЕ ЦЕНТРА в 1969 году прошлое Тринадцатого управления и Отдела В подверглось жесточайшей критике. Только подготовка диверсионно-разведывательных групп (ДРГ) была признана достаточно удовлетворительной. Некоторые специальные задачи оказались не под силу как Тринадцатому департаменту, так и его преемнику; другие были сочнены излишними. В отчете утверждалось, что не было смысла в тщательной подготовке ДРГ к диверсиям против американских и натовских военных объектов, которые также были объектом нападения значительно более многочисленного спецназа ГРУ, а во многих случаях и советских ракетно-ядерных ударных сил. Было отмечено, что за предыдущие три года была проведена только одна успешная “специальная акция политического характера” – операция ПЕПЕЛ в Стамбуле (хотя в чем именно она заключалась, остается неясным). ¹⁹ В отчете, однако, предсказуемо не упоминается, что отсутствие специальных акций с использованием саботажа и других форм насилия в мирное время было вызвано главным образом отказом Андропова санкционировать представленные ему предложения.

Нежелание Андропова принять риски специальных акций мирного времени, к которым он призывал, став председателем, заставило его пересмотреть свою стратегию. Переоценив возможности прямого участия КГБ, он все чаще обращался к использованию террористических посредников. Среди первых возможностей для их использования была новая волна беспорядков в Северной Ирландии.

6 ноября 1969 года генеральный секретарь Ирландской коммунистической партии Майкл О’Риордан (фото), ветеран Интернациональных бригад, ²⁰ передал запрос на советское оружие от лидеров марксистской ИРА Катала Гулдинга и Шеймуса Костелло. По словам О’Риордана:

Между ИРА и ирландскими коммунистами всегда существовали более или менее хорошие отношения. Мы не только проводим вместе ряд общественных и антиимпериалистических мероприятий, но уже более года существует и действует секретный механизм консультаций между руководством ИРА и Объединенным советом Ирландской рабочей партии и Коммунистической партии Северной Ирландии. Они неизменно принимают наши советы в отношении тактических методов, используемых в совместной борьбе за гражданские права и национальную независимость Ирландии. ²¹

ИРА широко критиковалась своими сторонниками за неспособность защитить католическую общину во время беспорядков в Белфасте в августе 1969 года, когда семь человек были убиты, около 750 ранены, а 1 505 католических семей были вынуждены покинуть свои дома – почти в пять раз больше, чем протестантских семей. Один католический священник сообщил, что его прихожане презрительно называли ИРА “Я убежал – I Ran Away”. ²² В своем послании в Москву О’Риордан заявил, что во время “августовских репрессий” ИРА не смогла выступить в качестве “вооруженного защитника” националистической общины, поскольку “ее боевой потенциал был ослаблен тем, что ранее она сосредоточила свои усилия на социальных протестах и образовательной деятельности”.

Он утверждал, что теперь существует реальная возможность гражданской войны в Северной Ирландии между двумя общинами, а также серьезных столкновений между британскими войсками и католиками. Отсюда и призыв ИРА к оружию. В докладе Центральному комитету Андропов настаивал на том, что, прежде чем приступить к поставке оружия, необходимо проверить способность О’Риордана “гарантировать необходимую конспирацию при перевозке оружия и сохранить в тайне источник его поставки”. ²³ Прошло более двух с половиной лет, прежде чем Андропова удовлетворили оба пункта, чтобы были начаты поставки оружия.

Пока продолжались переговоры с О’Риорданом, нелегалу ПОЛУ было поручено изучить возможность использования экстремистских квебекских сепаратистов в специальных акциях против США. ²⁴

Учитывая жестокость террористических методов, применяемых FLQ (Фронтом освобождения Квебека), и его очевидную заинтересованность в помощи Кубы и советского блока, надежды, возлагаемые на него Центром, были отнюдь не призрачными. В 1969 году FLQ взорвал дом мэра Монреаля и штаб национальной обороны в Оттаве. В 1970 году он потерпел неудачу в своих попытках похитить американского и израильского генеральных консулов в Монреале, но преуспел в похищении британского торгового чиновника Джеймса Кросса и министра труда Квебека Пьера Лапорта. Кросс в конце концов был освобожден в обмен на обещание безопасного путешествия на Кубу для его похитителей, но Лапорт был убит, задушен цепью распятия, которое он носил на шее. ²⁵

Хотя ПОЛЮ, вероятно, удалось установить косвенный контакт с FLQ, Центр почти наверняка решил, что риск установления прямой связи между КГБ и FLQ слишком велик. Однако КГБ попытался замести следы, распространив поддельные документы, указывающие на то, что ЦРУ было связано с FLQ. 24 сентября 1971 года газета “Монреаль Стар” опубликовала фотокопию фальшивого меморандума ЦРУ от 20 октября 1970 года:

Тема – Квебек. Источники советуют принять срочные меры для временного разрыва контактов с боевиками FLQ, поскольку меры канадского правительства могут иметь нежелательные последствия. В канадском парламенте ставились вопросы. Премьер-министр Пьер Трюдо заявил, что если ЦРУ и действовало в Канаде, то “без ведома или согласия правительства”. ²⁶ Двадцать лет спустя поддельный меморандум по-прежнему цитировался в канадских изданиях, даже некоторыми научными кругами. ²⁷ Дальнейшие фальшивки, свидетельствующие о причастности ЦРУ к квебекским экстремистам, были распространены накануне визита в Канаду президента Никсона в 1972 году. ²⁸

РАЗОЧАРОВАНИЕ АНДРОПОВА по поводу сложности выполнения специальных заданий в мирное время, которые не оставили бы следов участия КГБ, усиливалось его ошибочным убеждением в том, что ЦРУ проводит свою собственную серию специальных заданий против сотрудников КГБ и других советских граждан, проживающих за рубежом. В письме Брежневу от 21 мая 1970 года, под грифом  “особой важности”, Андропов привел три случая фактических или попыток “похищений” со стороны ЦРУ: неудачная попытка похищения сотрудника КГБ Георгия Петровича Покровского (фото) в Токио 17 марта 1966 года; аналогично, Юрия Сергеевича Пивоварова из ГРУ в Буэнос-Айресе 29 марта 1970 года; и бесследное исчезновение корреспондента “Новостей” в Дели Юрия Александровича Безменова 9 марта 1970 года. ²⁹

Утверждения Андропова проистекали не из какой-либо реальной программы тайных действий ЦРУ, а из его собственных конспирологических пристрастий. Пивоваров стал жертвой попытки похищения и убийства, предпринятой правой аргентинской террористической группой MANO, которая утверждала, что мстит за похищение парагвайского дипломата левыми террористами. ³⁰ Большинство других случаев предполагаемых специальных действий ЦРУ против офицеров КГБ на самом деле были фактическими или попытками дезертирства. Некоторые сотрудники ПГУ понимали, в отличие от  Андропова, что “похищения” были удобными фикциями, используемыми резидентурами для сокрытия позорной реальности дезертирства. Так было, например, в случае с исчезновением Безменова. Стремясь сохранить лицо, резидентура в Дели сообщила, что он был похищен, а его сын (ближайший выживший родственник) получил денежную компенсацию. ³¹ В действительности, как позже признался Безменов:

Я решил остаться в Индии, чтобы стать своего рода хиппи и познакомиться со страной. К сожалению, я начал читать местную газету и узнал, что меня разыскивает индийская полиция. Я запаниковал. Я пытался договориться с контрабандистами, чтобы они вывезли меня из страны, но они либо требовали слишком много денег, либо не доверяли мне.

В конце концов Безменов обратился в ЦРУ, которое переправило его сначала в Грецию, где он прошел допрос, а затем переселило в Канаду. ³² КГБ отказался от мифа о похищении Безменова после того, как его видели на выставке в Монреале в 1974 году, и приказал своему недоумевающему сыну вернуть все деньги, которые они ему заплатили. ³³

Однако конспирологи в Центре по-прежнему были убеждены, что ЦРУ похищает сотрудников КГБ, а также склоняет их “к предательству” (другими словами, к дезертирству). Это убеждение сохранилось до конца холодной войны. Когда Крючков стал первым главой ПГУ, посетившим Вашингтон в 1987 году, Роберт Гейтс, бывший в то время заместителем главного директора США, не смог убедить его в том, что советский ученый Владимир Валентинович Александров (фото), пропавший в Испании, не был физически похищен ЦРУ. ³⁴

В своем письме Брежневу от 21 мая 1970 года Андропов настаивал на том, что ЦРУ осмелилось пойти на “наглые” провокации в отношении КГБ только из-за “отсутствия соответствующих мер с нашей стороны”. По его мнению, настало время нанести ответный удар и похитить сотрудника ЦРУ, чтобы преподать американцам урок. Чтобы избежать риска того, что специальная акция КГБ может пойти не так и стать достоянием общественности, Андропов попросил у Брежнева разрешения использовать доверенное лицо.

Прецедент, созданный предыдущим использованием сандинистских партизан против американских целей в центральной и северной Америке, ³⁵ побудил и Андропова, и Департамент В рассмотреть возможность использования палестинских террористов в качестве доверенных лиц на Ближнем Востоке и в Европе.

Человеком, который нес главную ответственность за экспорт палестинского терроризма в Европу, был д-р Вади (Вадей) Хаддад, заместитель лидера марксистско-ленинского Народного фронта освобождения Палестины (НФОП), возглавляемого д-ром Джорджем Хабашем. В 1968-69 годах Хаддад (фото) привлек к себе благосклонное внимание центра, совершив серию угонов самолетов и нападений на израильские офисы и еврейские предприятия в европейских столицах. В 1970 году он был завербован КГБ как агент НАЦИОНАЛИСТ. Андропов докладывал Брежневу:

Характер наших отношений с В. Хаддадом позволяет нам в определенной степени контролировать внешние операции НФОП, оказывать влияние в благоприятном для Советского Союза ключе, а также проводить активные мероприятия в поддержку наших интересов через активы организации при соблюдении необходимой конспиративной тайны”. ³⁶

Андропов просил Брежнева дать согласие на использование Хаддада для проведения специальной акции против ЦРУ:

Представляется целесообразным провести операцию по похищению заместителя резидента ЦРУ в Ливане … и доставить его в Советский Союз как в качестве ответной меры, так и с целью возможного получения от него достоверной информации [о планах и конкретных операциях США на Ближнем Востоке]. Операцию планируется осуществить через надежного агента бейрутской резидентуры – НАЦИОНАЛИСТА [Хаддада], который руководит диверсионными операциями Народного фронта освобождения Палестины и имеет опыт проведения агрессивных мероприятий Суть оперативного плана заключается в том, что [сотрудник ЦРУ] будет похищен надежными бойцами “Националиста” в Бейруте или его окрестностях и доставлен в выбранное нами место в районе Дамаска, где будет передан нашим оперативным сотрудникам. Из Дамаска он был бы нелегально вывезен в СССР на одном из наших специальных самолетов или на корабле. Учитывая, что палестинские партизанские организации в последнее время активизировали свою деятельность в Ливане против американской разведки и ее агентов, ливанские власти и американцы будут подозревать палестинских партизан в проведении вышеуказанной операции. Конечная цель операции будет известна только НАЦИОНАЛИСТУ, с иностранной стороны, и сотрудникам КГБ, непосредственно участвующим в планировании операции и ее проведении, с советской стороны. Прошу Вас уполномочить меня подготовить и провести вышеуказанную операцию.

Брежнев дал свое согласие 25 мая 1970 года. Затем резидентура в Бейруте передала Хаддаду подробное досье на сотрудника ЦРУ (под кодовым названием VIР). (Я оставил латинские буквы, так как в русской транскрипции ВИР звучит странно, а VIР может быть аббревиатурой Very Important Person – прим. перев.), его домашний адрес (квартира на четвертом этаже), автомобиль (светло-голубой Ford Comet с дипломатическими номерами), маршрут на работу и с работы в посольстве США и личные привычки. Например, было отмечено, что VIР регулярно выходил на прогулки в сопровождении своего черного пуделя.

Хаддад согласился выбрать трех “самых опытных и надежных” стрелков для похищения VIРа. Как только его схватят, похитители наденут ему на рот и нос маску, пропитанную общим анестетиком, предоставленным Управлением В. Пока VIР будет без сознания, ему сделают инъекцию (также предоставленную КГБ), после которой он будет дезориентирован и не сможет сопротивляться, когда придет в себя. Затем НФОП должен был вывезти VIРа, одетого бедуином, в Сирию по маршруту, тщательно разведанному КГБ, и передать его офицерам Линии Ф из резидентуры в Дамаске в деревне недалеко от Забадани. Оттуда он должен был быть вывезен КГБ в Советский Союз. ³⁷

Одной из вероятных причин согласия Хаддада работать советским агентом было получение оружия для НФОП.

В июле 1970 года Брежнев согласился на первоначальную просьбу Андропова предоставить Хаддаду из арсенала КГБ пять ручных противотанковых гранатометов РПГ-7 для террористических операций.

Затем начальник отдела В Николай Павлович Гусев (фото) и его помощник Алексей Николаевич Савин встретились с Хаддадом, чтобы обсудить передачу дальнейших поставок оружия, которые было решено доставить под покровом темноты на надувной резиновой лодке в заранее оговоренное место вблизи Адена.

Контроль за операцией под кодовым названием ВОСТОК был возложен на заместителя начальника (позднее начальника) Отдела В Александра Ивановича Лазаренко (фото). По приказу министра обороны маршала Устинова оружие для Хаддада было погружено во Владивостоке на разведывательное судно Тихоокеанского флота “Курсограф”. С С.М. Гранкиным из Отдела В для наблюдения за передачей оружия, “Курсограф” отправился в Аденский залив, чтобы встретиться с моторной лодкой Хаддада в точке с координатами 12°34′ северной широты и 45°12′ восточной долготы в 21:00 по местному времени. Как и было условлено, Хаддад подал сигнал о своем присутствии с помощью красного сигнального огня. Курсограф погасил свои огни, включил радиомаяк запуска и подал сигнал о своем присутствии двумя короткими вспышками, повторившимися через короткий промежуток времени. Получив ответный сигнал (четыре короткие вспышки) от Хаддада, “Курсограф” спустил на воду резиновую лодку с грузом оружия и дважды подал согласованный сигнал “Груз спущен” (три короткие вспышки). Катер Хаддада подал такой же сигнал в ответ, а затем дважды подал сигнал “точка-тире”, как только забрал оружие.

Оружие, поставленное Хаддаду, состояло из 50 западногерманских пистолетов (10 с глушителями) и 5 000 патронов к ним; 50 трофейных пулеметов MG-ZI с 10 000 патронов к ним; 5 британских автоматов Sterling с глушителями и 36 000 патронов к ним; 50 американских автоматов AR-16 с 30 000 патронов к ним; 15 мин-ловушек, изготовленных из иностранных материалов; и 5 радиоуправляемых мин СНОП, также собранных из иностранных материалов. Эти два вида мин считались одними из самых сложных видов стрелкового оружия в советском арсенале, и, как и некоторые глушители, переданные Хаддаду, никогда ранее не поставлялись даже другим членам Варшавского договора. Мины СНОП могли быть взорваны по радиосигналу на расстоянии до двух километров в городах и пятнадцати-двадцати километров в сельской местности.

Успешное завершение операции ВОСТОК было встречено в Центре как большой триумф. По рекомендации ФКР и с разрешения начальника Особого отдела КГБ по Тихоокеанскому флоту контр-адмирала Радченко сувенирами ВОСТОК (стоимостью 600 рублей каждый) и денежными премиями в размере 600 рублей были награждены семь командиров флота, принимавших участие в операции: командиру “Курсографа” капитану В.П. Лебедеву, капитанам первого ранга А.Г. Штырову и Е.П. Лопатину, капитанам второго ранга Г.С. Бабкову и В.И. Авраменко, капитан-лейтенантам А.В. Гарницкому и А.С. Климчуку. Центр также направил официальное благодарственное письмо начальнику штаба флота адмиралу флота Н. Д. Сергееву.

Центр должен был, по его мнению, успешно использовать Хаддада и НФОП в ряде специальных акций на Ближнем Востоке, особенно против Израиля (о чем будет рассказано в следующем томе этой книги). Но операция ВИНТ, попытка НФОП похитить заместителя главы отделения ЦРУ в Бейруте, закончилась провалом. VIР изменил свой распорядок дня, и боевики Хаддада сочли невозможным осуществить первоначальный план его похищения. В течение 1971 года Отдел В разработал несколько альтернативных планов похищения VIР. Один из них просто предлагал Хаддаду организовать его убийство. Все они провалились.

Также как и операция ИНТИКАМ, попытка использовать террористов НФОП для убийства двух советских перебежчиков, П. С. Бразинкаса (в оригинале ошибочный спеллинг – Branzinkas – прим. перев.) и его сына (фото), кодовое название ПИРАТЫ, которые в 1970 году угнали самолет Аэрофлота и сбежали в Турцию. В оперативном досье записано, что НАЦИОНАЛИСТ не понимал, насколько сложным будет задание, и переоценил свои возможности. ³⁸

Планы по более широкому использованию НФОП для поиска советских перебежчиков были в основном оставлены. Решение Андропова использовать Хаддада для специальных акций и одобрение Брежнева, тем не менее, стало поворотным моментом в истории операций КГБ. Отныне другие спецслужбы советского блока должны были последовать примеру СССР в использовании или попустительстве использования террористических групп. ³⁹

КАК И ОПЕРАЦИИ Тринадцатого управления в хрущевскую эпоху, операции Отдела В были серьезно подорваны дезертирством. Самым важным перебежчиком был офицер Линии Ф в лондонской резидентуре Олег Адольфович Лялин (фото), эксперт по рукопашному бою, а также высококлассный стрелок и парашютист, который был завербован МИ-5 весной 1971 года. В течение шести месяцев до того, как он дезертировал в сентябре, Лялин сообщал подробности планов КГБ по саботажу в Лондоне, Вашингтоне, Париже, Бонне, Риме и других западных столицах. Помимо проектов подготовки ряда специальных акций мирного времени, он раскрыл планы отдела В по проведению операций в периоды международных кризисов или конфликтов, которые должны были осуществляться нелегалами, местными агентами и диверсионно-разведывательными группами (ДРГ), внедряемыми в каждую целевую страну. ⁴⁰

В Вашингтоне, по словам Олега Калугина, руководителя Линии ПР и заместителя резидента, Линия Ф занималась всем – от разработки способов отравления столичных водопроводных систем до составления планов покушения на руководство США. ⁴¹ Предполагаемый саботаж в Великобритании включал планы затопления лондонского метро, взрыва станции раннего предупреждения в Файлингдейле, Северный Йоркшир, и уничтожения бомбардировщиков на земле. Некоторые из планов Управления В были столь же причудливы, как и все те, что были разработаны ЦРУ в его безуспешных попытках убить Кастро десятилетием ранее. Один из планов, раскрытый Лялиным, заключался в том, что агенты КГБ, выдававшие себя за посыльных и курьеров, разбрасывали бы по коридорам Уайтхолла бесцветные капсулы с ядом, которые убивали всех, кто раздавливал их под ногами. Хотя британское правительство обнародовало мало подробностей о Лялине после его дезертирства, генеральный прокурор сообщил общине, что он обвиняется в “организации саботажа на территории Соединенного Королевства” и “устранении лиц, признанных врагами СССР”.

Переход Лялина и почти одновременные действия британского правительства против лондонской резидентуры застали Центр врасплох. 24 сентября 1971 года постоянный заместитель секретаря Министерства иностранных дел и по делам Содружества сэр Денис Гринхилл вызвал советского поверенного в делах Ивана Ивановича Ипполитова (агента КГБ) и сообщил ему, что 90 сотрудников КГБ и ГРУ, находившихся в Великобритании под официальным прикрытием, подлежат высылке, а еще пятнадцати, находившимся в то время в отпуске в Советском Союзе, не будет разрешено вернуться, что в общей сложности составляет 105 высылок . ⁴² Многие из этих советских разведчиков были известны МИ-5 и СИС в течение некоторого времени, но за последние шесть месяцев Лялин подтвердил ряд вероятных идентификаций и добавил новые имена в список. ⁴³ Подготовка к операции FOOT, как кодовое название массовой высылки, принятое в Уайтхолле, тайно обсуждалась в течение всего этого времени.

В совместном меморандуме премьер-министру Эдварду Хиту (фото) 30 июля министры иностранных дел и внутренних дел сэр Алек Дуглас Хоум и Реджинальд Модлинг утверждали, что количество офицеров КГБ и ГРУ в Лондоне “превышает возможности Службы безопасности”. ⁴⁴ Ужасный характер некоторых диверсионных планов Отдела В, раскрытых Лялиным, придал дополнительный вес аргументам в пользу высылки.

Почти сразу после возвращения Ипполитова из МИДа в пятницу 24 сентября группа наблюдения МИ-5, находившаяся возле советского посольства в Кенсингтон-Палас-Гарденс, сообщила, что на противоположной стороне дороги от резиденции был замечен офицер КГБ, которого, несомненно, вызвали по телефону для срочного брифинга по поводу массовой высылки. ⁴⁵ В краткосрочной перспективе перебежка Лялина, вероятно, вызвала даже большее беспокойство, чем операция FOOT. В выходные дни Центр проинформировал советское руководство о том, что Лялин, вероятно, поставит под угрозу операции Отдела В в других странах. В понедельник 27 сентября Брежнев прервал поездку по Восточной Европе для проведения экстренного заседания Политбюро в VIP-зале московского аэропорта. Вскоре после этого большинство сотрудников “Линии Ф” были отозваны из западных столиц, в результате чего Отдел В оказался фактически недееспособным и не мог больше выполнять свою задачу по координации диверсионных операций за рубежом во время кризиса. ⁴⁶ Расследование лондонского скандала, в котором, по традиции, акцент делался на предполагаемой личной порочности перебежчика, утверждало, что Лялин соблазнил жен ряда своих советских коллег в Лондоне, и подвергло жесткой критике бывшего резидента, Юрия Николаевича Воронина, за сокрытие проступков Лялина во избежание огласки. ⁴⁷ Начальник Третьего управления ФКР, в чьи обязанности входили операции в Великобритании, был среди тех высокопоставленных сотрудников КГБ, которые в результате были понижены в должности или уволены. ⁴⁸

КАК ПЕРЕБЕЖКА СТАШИНСКОГО в 1961 году заставила Центр быть более осторожным при заказе убийств, так и перебежка ЛЯЛИНА десять лет спустя нанесла еще один удар по его планам диверсионной деятельности в мирное время. Отдел В оказался в подвешенном состоянии в ожидании реорганизации, которая заняла три с половиной года. В файлах, с которыми ознакомился Митрохин, не зафиксировано никаких новых планов “специальных политических акций” КГБ в течение нескольких лет сразу после “предательства Лялина”. (Конечно, возможно, что некоторые специальные акции зафиксированы в файлах, не просмотренных Митрохиным). Одним из примеров снижения энтузиазма Центра в проведении подобных операций, который произвел на Митрохина особое впечатление, стала его реакция на дезертирство другой звезды Кировского балета, Михаила Барышникова, во время гастролей в Канаде в июне 1974 года.

Безупречный классический стиль Барышникова и, казалось бы, непринужденная грация сделали его одним из личных фаворитов Митрохина. Среди перехваченных сообщений, отправленных Барышникову после его дезертирства и попавших в досье КГБ, Митрохин отметил одно от женщины-балетоманки из Ленинграда, в котором говорилось, что он “был, есть и навсегда останется моим дорогим младшим братом… одним из самых ярких, красивых и выдающихся людей, которых я когда-либо встречала”. Неудивительно, что КГБ держал Барышникова под пристальным наблюдением после его дезертирства. Среди его агентов был еще один артист балета под кодовым именем МОРИС, который также докладывал о Нурееве и Макаровой. Однако, что поразило Митрохина, так это очевидное отсутствие планов по нанесению увечий Барышникову, подобных тем, которые были разработаны, хотя и не реализованы, в отношении Нуреева и Макаровой несколькими годами ранее. ⁴⁹

Несмотря на возросшее нежелание КГБ идти на риск, связанный с осуществлением прямых специальных акций на Западе, он продолжал использовать террористические группы или потворствовать их использованию в качестве посредников в борьбе против США и их союзников. Настроение Центра, однако, оставалось явно осторожным. Прошло почти три года, прежде чем оружие, запрошенное ИРА от КГБ в ноябре 1969 года при посредничестве лидера ирландских коммунистов Майкла О’Риордана, было наконец доставлено.

Вскоре после запроса ИРА раскололась на две части: официальные силы под руководством Катала Гулдинга (фото) и временные силы под руководством Шона Макстиофтина. ⁵⁰ Симпатии КГБ были полностью на стороне марксистских чиновников, а не националистических временщиков. Хотя долгосрочной целью Гулдинга было создание несектантского, невоенного, всеирландского революционного движения, официальные лица были ответственны за некоторые из самых кровавых эпизодов “смуты” начала 1970-х годов. Единственный ответ “силам империализма и эксплуатации”, заявил Гулдинг в 1971 году, лежит “в языке, который наиболее эффективно приводит в чувство этих стервятников, в языке бомбы и пули”. Кровожадные попытки Официальной ИРА переиграть временщиков закончились отчуждением некоторых из ее собственных сторонников. В феврале 1972 года бомба, заложенная в штаб-квартире парашютного полка в Олдершоте, убила семь человек, включая католического священника и пять работниц столовой. Гнев националистов по поводу убийства 21 мая в Дерри британского солдата, находившегося в отпуске по уходу за ребенком, заставил военный совет официальных властей объявить о прекращении огня восемь дней спустя. Однако, поскольку официальные лица оставили за собой право предпринимать, как они выразились, “оборонительные действия”, прекращение огня не имело немедленного эффекта. Хотя Гулдингу постепенно удалось сократить масштабы “военных операций”, местные боевики продолжали террористические атаки в течение оставшихся 1972 и 1973 годов. ⁵¹

3 июля 1972 года лидер ирландских коммунистов Майкл О’Риордан (фото) в письме напомнил ЦК КПСС, что оружие, которое он впервые запросил от имени ИРА в ноябре 1969 года, до сих пор не получено. С тех пор от имени официальной ИРА он неоднократно обсуждал способы поставки с “техническими специалистами” КГБ: “Тот факт, что в течение двух с половиной лет не было ни малейшей утечки информации, доказывает, на мой взгляд, высокий уровень ответственности в отношении, так сказать, сохранения тайны”. Андропов согласился. 21 августа он представил Центральному комитету “План операции по доставке оружия ирландским друзьям” под кодовым названием SPLASH, бывшим вариантом операции ВОСТОК, в рамках которой два года назад оружие было доставлено Хаддаду и НФОП. И снова оружие и боеприпасы – 2 пулемета, 70 автоматов, 10 пистолетов “Вальтер”, 41 600 патронов, все не советского происхождения, чтобы замаскировать участие КГБ – перевозились советским разведывательным судном, на этот раз “Редуктором”. В этом случае оружие в водонепроницаемой упаковке было погружено на глубину около 40 метров на песчаной отмели Стэнтон, в 90 километрах от побережья Северной Ирландии, и прикреплено к маркерному бую, который используется для обозначения наличия рыболовных сетей под поверхностью. Лаборатории КГБ тщательно исследовали партию оружия перед отправкой, чтобы убедиться в отсутствии следов советского участия.

Пистолеты Walther были смазаны западногерманским маслом, упаковка была приобретена за границей резидентурами КГБ, а маркерный буй должен был быть финским или японским. Через несколько часов после того, как оружие было помещено на песчаную отмель, оно было извлечено рыболовным судном, принадлежащим “Ирландским друзьям”, экипаж которого не знал о его содержимом. ⁵² Операция SPLASH проходила под наблюдением офицера 8-го отдела Управления S (преемника Управления V) на борту “Редуктора” (фото выше). Еще несколько советских партий оружия для Официальной ИРА были доставлены аналогичным способом. ⁵³

КГБ, вероятно, не питал иллюзий относительно возможного использования поставленного им оружия, поскольку человеком, отвечавшим за его сбор на песчаной отмели, был самый отъявленный террорист  Шеймус Костелло (фото). ⁵⁴ В конце 1974 года, после разногласий с Гулдингом, Костелло был исключен из рядов официальных лиц и основал новое троцкистское движение – Ирландскую республиканскую социалистическую партию (ИРСП). Официальные лица создали четыре отряда убийц для ликвидации диссидентов, но в серии перестрелок весной 1975 года им пришлось хуже. Однако в конце года они одержали верх во вражде с Временными силами. Официальной ИРА в конечном итоге удалось убить Костелло в 1977 году. ⁵⁵ Существует вероятность того, что часть оружия, контрабандой ввезенного в Ирландию КГБ, была использована в междоусобной войне между республиканскими военизированными формированиями.

Помимо поставок оружия официальной ИРА, КГБ также продолжал использовать некоторых террористов и партизан третьего мира – в частности, НФОП и сандинистов – в качестве доверенных лиц. В Латинской Америке КГБ, к своему некоторому раздражению, оказался оттесненным своим кубинским союзником, DGI.

К 1970 году, по мнению Центра, эта служба фактически “экспроприировала” сандинистскую партизанскую группу ИСКРА. В 1969 году DGI финансировал партизанскую операцию по освобождению лидера FSLN (сандинистов) Карлоса Фонсеки Амадора (ГИДРОЛОГ) из коста-риканской тюрьмы, куда он был заключен за ограбление банка. ⁵⁶ Фонсека был захвачен вскоре после побега из тюрьмы, но снова освобожден и переправлен на Кубу после того, как сандинисты угнали самолет с американскими руководителями United Fruit Company, которые были освобождены в обмен. ⁵⁷ DGI также организовала партизанскую подготовку сандинистов на Кубе и предоставила им 100 000 долларов на приобретение оружия. Глава DGI Мануэль Пиньейро Лосадо, прозвище которого “Рыжая борода” отражало его вспыльчивый характер, сказал заместителю главы ПГУ Борису Семеновичу Иванову,

Из всех стран Латинской Америки наиболее активная работа ведется нами в Никарагуа. Помощь оказывается партизанским отрядам, возглавляемым К[арлосом] Фонсекой. Это движение имеет влияние и может далеко пойти”. На встрече с Фонсекой в феврале 1971 года Пиньейро подтвердил убежденность кубинского руководства в том, что для большинства стран Латинской Америки вооруженный конфликт является единственным путем к освобождению. Хотя Куба по-прежнему готова предложить сандинистам “любую поддержку и помощь”, им придется внести серьезные изменения в свою организацию, если они хотят избежать поражений и тяжелых потерь, которые они несли в течение последнего десятилетия. Центр пришел к выводу, что будущие попытки использовать сандинистов для специальных акций против объектов Соединенных Штатов должны предприниматься в сотрудничестве с DGI. ⁵⁸

КГБ, однако, сохранил ряд агентов в рядах сандинистов, в том числе ГРИНА (в записках Митрохина не указан), который использовался для выявления возможных операций, в которых КГБ мог бы использовать FSLN. В мае 1974 года делегация сандинистов посетила советское посольство в Гаване и передала письмо в ЦК КПСС с просьбой о помощи. Самым драматичным нападением сандинистов на американскую цель была попытка, предпринятая при содействии DGI с личного благословения Фиделя Кастро, похитить Тернера Б. Шелтона, американского посла в Манагуа и близкого друга семьи Сомосы. ⁵⁹

Примечательно, что Шелтон и президент Анастасио Сомоса Дебайле (фото) изображены вместе на банкноте в двадцать кордобас 1974 года, причем голова посла почтительно наклонена в сторону президента; банкнота быстро стала известна как sapo (жаба). ⁶⁰ Первоначальный план нападения, по-видимому, состоял в том, чтобы партизанская группа силой проникла в посольство США во время дипломатического приема. ⁶¹ Однако 27 декабря 1974 года во время вечеринки в честь Шелтона, которую давал бывший министр сельского хозяйства Хосе Мария (Чема) Кастильо, появилась неожиданная возможность. Сандинист, работавший под прикрытием в качестве официанта на приеме, позвонил в партизанскую группу и сообщил, что дом Кастильо плохо охраняется, что дает прекрасную возможность похитить посла. ⁶²

Шелтону удалось избежать похищения. Он покинул прием за несколько минут до того, как хорошо подготовленная штурмовая группа сандинистов (десять мужчин и три женщины) ворвалась в особняк Кастильо в 10:50 вечера. Обнаружив, что посла нет, они убили его гостя, взяли в заложники остальных гостей и потребовали, чтобы архиепископ Манагуа выступил в качестве посредника. После нескольких дней напряженных переговоров президент Сомоса освободил восемнадцать заключенных членов FSLN, заплатил выкуп в миллион долларов за освобождение заложников, согласился опубликовать донос на себя и империализм США в 12 000 слов и предоставил самолет для перелета сандинистов на Кубу. ⁶³ По прибытии сандинистов в Гавану кубинцы завладели миллионом долларов. ⁶⁴

Хотя FSLN одержал огромную пропагандистскую победу, последовавший за этим период жестокого военного положения в Никарагуа привел к гибели многих его партизан и внутреннему конфликту среди сандинистов по поводу того, как вести победоносную партизанскую войну. ⁶⁵ Все еще преисполненный благоговения перед русской революционной традицией, ⁶⁶ Фонсека обратился за советом в Москву. 14 февраля 1975 года он попросил советское посольство в Гаване организовать поездку в Москву для себя и других сандинистов, чтобы они могли изучить и перенять опыт большевиков до Октябрьской революции и методы партизанской войны во время Великой Отечественной войны. Он также попросил о дальнейшей финансовой помощи. ⁶⁷ В конце 1975 года, вероятно, вскоре после возвращения из Москвы, ⁶⁸ Фонсека тайно отправился в Никарагуа, чтобы попытаться разрешить фракционный конфликт в FSLN. 8 ноября 1976 года он был убит в перестрелке с патрулем Национальной гвардии. После победы сандинистов в 1979 году Фонсека был перезахоронен как Герой Революции. ⁶⁹

В ФЕВРАЛЕ 1976 ГОДА ПОЛИТБЮРО утвердило увеличение штата и финансирования Управления по борьбе с нелегалами ПГУ С. В рамках реорганизации расширенного Управления по приказу КГБ №. 0046 от 12 апреля 1976 года, бывший Отдел В был официально включен в состав ПГУ как Отдел 8, в котором к 1980 году было 23 оперативных сотрудника штаба из 400, относящихся ко всему Управлению. ⁷⁰

Начальник 8-го отдела Владимир Григорьевич Красовский (фото) с горечью размышлял об упадке специальных акций КГБ в последние годы. Символом его самооценки как человека действия была зажигалка в форме осколочной ручной гранаты, которую он держал на своем столе. Но, жаловался он, «Мы перекладываем бумажки с места на место. Единственное наше занятие!» ⁷¹ Самая главная задача Департамента 8 – ликвидация предателей, бежавших за границу, – была к этому времени почти безнадежной. Но Центр не мог заставить себя отказаться ни от ритуала вынесения смертных приговоров перебежчикам из КГБ, ни от притворства, что приговоры когда-нибудь будут приведены в исполнение.

По словам Олега Калугина, начальника Управления “К” (контрразведка) ФКР с 1973 по 1979 год, КГБ удалось разыскать только двух послевоенных перебежчиков, одного в Австралии (вероятно, Владимира Петрова) и другого в США (вероятно, Петра Дерябина) – оба они перебежали в 1950-е годы. “Черт с ними – они уже старики! – сказал Андропов Калугину.  – . . . Найди Олега Лялина или Юрия Носенко, и я дам санкцию на расстрел этих двоих!”. ⁷²

Вероятно, в 1974 году Николай Федорович Артамонов (кодовое имя LARK (англ. «жаворонок» – я оставил написание латиницей, но, вполне возможно, его котдовое имя было ЖАВОРОНОК, что не уточняется – прим. перев.), бывший советский морской офицер, работавший аналитиком в Управлении военно-морской разведки США под псевдонимом “Николай Шадрин”, сообщил своему начальнику КГБ, что он может узнать местонахождение Носенко, который, по его словам, жил недалеко от Вашингтона. ⁷³ В 1975 году агент КГБ среди русского православного духовенства в США нашел гангстера, готового заключить контракт на Носенко за 100 000 долларов. Но прежде, чем он смог это сделать, гангстер был арестован за другие преступления. ⁷⁴ Почти одновременно с этим было установлено, что Артамонов был двойным агентом, работавшим на ФБР. В декабре 1975 года, после того как его заманили в Австрию якобы для встречи с новым контролером, он был посажен в машину сотрудниками венской резидентуры, которые намеревались переправить его в Москву для допроса. Успокоительное, введенное Артамонову, чтобы он не сопротивлялся, будучи уложен на заднее сиденье, оказалось настолько сильным, что убило его. Крючков, однако, был рад, что наконец-то предатель получил по заслугам. “Какой орден вы хотите?” – спросил он Калугина. “Октябрьской революция” или “Боевого Красного Знамени”?”. Калугин выбрал Красное Знамя. ⁷⁵

С 1976 по 1981 год сотрудник Линии КР (контрразведки) Е. Р. Пономарев (кодовое имя КЕДРОВ) находился в вашингтонской резидентуре с единственной задачей – выслеживать перебежчиков. Ему была предоставлена должность заместителя начальника консульского отдела, чтобы дать ему повод для наведения справок в департаментах иммиграции и натурализации, а также в адвокатских конторах. Пономарев также получил доступ к досье покупателей в русскоязычном книжном магазине и обрабатывал ученых, которые, как считалось, могли вступать в контакт с перебежчиками. ⁷⁶ Пять лет его работы в Вашингтоне, похоже, были тратой времени и сил вставшей КГБ в копеечку.

Некоторые союзники КГБ по советскому блоку, в частности болгарская ДС, были гораздо менее осторожны, чем Центр, в своем преследовании перебежчиков. Рвение, с которым она  выслеживала предателей, бежавших за границу, во многом объясняется личным негодованием, с которым болгарский диктатор Тодор Живков, самый колоритный и гротескный из правителей Восточной Европы, реагировал на критику и насмешки эмигрантов.

Самый известный из эмигрантских писателей, Георгий Марков (снимок выше), регулярно передавал комментарии о коррупции и излишествах режима Живкова в болгароязычных отделах Всемирной службы Би-би-си и радио “Свободная Европа”, высмеивая самого Живкова как человека с “отвратительно посредственным чувством юмора”, задиристыми манерами “сельского полицейского”, склонностью к “напыщенным фразам” и обманчивым убеждением, что он великий охотник.

В 1974 году Борис Арсов (фото), еще один из перебежчиков, осмелившихся критиковать эксцессы режима Живкова, внезапно исчез из своей квартиры в Орхусе, Дания, где он издавал болгарскую эмигрантскую газету Levski.

Через два месяца он появился в Софии и был приговорен к пятнадцати годам тюремного заключения.

Официальное заявление во время суда над Арсовым фактически признало, что он был похищен DS:

Арсов играл с огнем. Своевременная деятельность госбезопасности остановила его опасную деятельность. Это свидетельствует лишь о том, что рука правосудия длиннее ног предателя.

В 1975 году было официально объявлено, что Арсов был найден мертвым в своей тюремной камере. Примерно в то же время в Вене были застрелены трое болгарских изгнанников, помогавших другим дезертировать – Иван Колев, Петр Незамов и Весселина Стойова. Убийца, которого быстро вычислила австрийская полиция, был агентом ДС, проникшим в эмигрантскую группу и после убийств сбежавшим в Софию. ⁷⁷

В конечном итоге КГБ оказался втянутым в специальные политические акции ДС. В начале 1978 года генерал Димитар Стоянов, министр внутренних дел Болгарии и глава ДС, обратился в Центр за помощью в ликвидации Георгия Маркова, который в то время жил в Лондоне и обвинялся в “клевете на товарища Живкова” в своих многочисленных радиопередачах.

Просьба была рассмотрена на совещании под председательством Андропова, на котором присутствовали Крючков, вице-адмирал Михаил Усатов (заместитель Крючкова – фото) и Олег Калугин, начальник контрразведки ПГУ. Хотя Андропов не хотел рисковать, помогая болгарам, он в конце концов согласился с доводами Крючкова о том, что отказ был бы неприемлемым оскорблением для Живкова. “Но, – настаивал он, – никакого прямого участия с нашей стороны быть не должно. Дайте болгарам все, что им нужно, покажите им, как этим пользоваться, и пошлите кого-нибудь в Софию для обучения их людей. Но это все”.

Центр предоставил в распоряжение ДС ресурсы своей сверхсекретной лаборатории ядов, преемницы “Камеры” сталинской эпохи, прикрепленной к Оперативно-техническому управлению и находящейся под непосредственным контролем председателя КГБ. Сергей Михайлович Голубев, начальник охраны ПГУ и специалист по ядам, был назначен ответственным за связь с болгарами. Орудие убийства было спрятано в американском зонтике, одном из нескольких, приобретенных по просьбе Голубева вашингтонской резидентурой, чтобы замаскировать связь с КГБ в случае обнаружения оружия. Наконечник был переделан техниками ОТУ в пистолет с глушителем, способный выстрелить крошечной пулькой, содержащей смертельную дозу рицина, высокотоксичного яда, изготовленного из семян клещевины. 7 сентября 1978 года, когда Марков ждал автобуса на остановке на мосту Ватерлоо, он почувствовал внезапное жжение в правом бедре. Инстинктивно повернувшись, он увидел позади себя мужчину, который уронил зонтик. Незнакомец извинился, поднял зонт и сел в такси, ожидавшее неподалеку. Хотя Марков не почувствовал никаких немедленных последствий, на следующий день он тяжело заболел и умер в больнице 11 сентября. Во время вскрытия из бедра Маркова была извлечена крошечная дробинка, но рицин, как рассчитал Голубев, успел разложиться. Убийство Маркова заставило другого болгарского эмигранта, Владимира Костова, обратить внимание на значение предыдущего необъяснимого нападения, которому он подвергся в Париже 26 августа. Почти месяц спустя, 25 сентября, стальная пулька, подобная той, что убила Маркова, была извлечена, все еще неповрежденная, из тела Костова. Вскоре после этого во время визита в Софию генерал Стоянов подарил Калугину дорогое охотничье ружье “Браунинг” в благодарность за помощь КГБ в убийстве Маркова. ⁷⁸

ГЛАВНЫМ ДОПОЛНЕНИЕМ к возможностям советских спецподразделений в период поздней холодной войны стало создание спецназа КГБ (spetsnaz в тексте – прим. перев.) с основанием группы “Альфа” в 1974 году по личному указанию Андропова. ⁷⁹ Предназначенные для зарубежных операций и первоначально державшиеся в секрете от всех, кроме небольшого числа офицеров ПГУ, спецназовцы постоянно росли в численности в конце 1970-х годов.

Их первой крупной операцией, безусловно, самой важной специальной акцией эпохи Андропова, было убийство президента Афганистана Хафизуллы Амина (фото), который захватил власть в результате кровавого дворцового переворота в сентябре 1979 года. ⁸⁰ Хотя Андропов и стал осторожным при заказе убийств, он убедил себя, что в данном случае у него не было выбора. Амин, по его мнению, подумывал о том, чтобы покончить с коммунистическим режимом в Афганистане и обратиться к Западу. Были даже сообщения, которые Андропов, по-видимому, воспринял всерьез, что Амин участвовал в заговоре с ЦРУ. ⁸¹ Как и во время чехословацкого кризиса 1968 года, ⁸² Андропов взял на себя инициативу, настаивая на соблюдении “доктрины Брежнева”, которая утверждала право Москвы предотвратить дезертирство любого члена советского блока.

Впервые с момента своего основания 8-й отдел Управления С ПГУ (нелегалы) перешел на передовую линию операций КГБ. Его план убийства Амина, операция AГAT, был частью более крупного плана вторжения. ⁸³

К концу ноября, после того как Амин потребовал замены советского посла А. М. Пузанова (фото), Андропов и министр обороны Устинов, два ведущих “ястреба” в Политбюро, согласились с необходимостью советского военного вмешательства, а также устранения Амина. ⁸⁴

В начале декабря Андропов направил Брежневу рукописное письмо, в котором сообщал “тревожную информацию [разведданные] о тайной деятельности Амина, предвещающую возможный поворот на Запад”, который повлечет за собой как конец коммунистического правления, так и катастрофическую потерю советского влияния. ⁸⁵

8 декабря Андропов и Устинов совместно получили одобрение Брежнева на проект плана вторжения. ⁸⁶

В то время как маршал Ахромеев и оперативная группа Генерального штаба, отвечавшая за вторжение, создали свой штаб вблизи афганской границы в Узбекистане, начальник Управления “С” Вадим Васильевич Кирпиченко (фото) и начальник 8-го отдела Владимир Красовский тайно вылетели в Кабул, чтобы руководить свержением Амина. Текущее руководство операцией “АГАТ” было возложено на заместителя Красовского А.И. Лазаренко. Для наблюдения за передвижениями Амина прилетела группа из Седьмого (наблюдение) управления КГБ. Тем временем были предприняты тщательно продуманные попытки не вызвать подозрений Амина. Его просьбы о военных поставках были удовлетворены, для него были построены две радиостанции. Однако 23 декабря резидентура КГБ в Кабуле сообщила, что подозрения Амина были вызваны как сообщениями западных радиостанций о передвижении советских войск, так и частыми полетами на советскую авиабазу в Баграме, за пределами Кабула. Основное вторжение началось в 3 часа дня (по местному времени) 25 декабря. 87

Согласно некоторым рассказам о советском вторжении, Амин был успешно одурачен, полагая, что Красная Армия прибыла, чтобы оказать ему “братскую помощь” против антикоммунистических повстанцев. ⁸⁸ Кабульская резидентура считала иначе. 26 декабря она сообщила в Центр о публикации в англоязычной газете “Кабул Таймс” статьи под названием “Воля народа будет решающим фактором”. Хотя в статье не было прямой ссылки на массовое прибытие советских войск, она заканчивалась лозунгом “Долой интервентов!”. В заключении говорилось о резидентуре:

Поскольку афганская пресса подвергается строгой цензуре, статья не могла быть опубликована без санкции Амина. Время, выбранное для публикации статьи, не было случайным. Она была напечатана в англоязычной газете, язык которой мало кто из афганцев понимает. Очевидно, что ее целью было настроить прозападные слои населения против советских войск и дать возможность средствам массовой информации на Западе немедленно поднять шум вокруг советской интервенции в Афганистан. В целом статья отражает неоднозначное и осторожное отношение Амина и его окружения к усилению советского военного присутствия в Афганистане. ⁸⁹

Штурм президентского дворца 27 декабря возглавили 700 сотрудников спецподразделений КГБ “Альфа” и “Зенит”, одетых в афганскую форму и передвигавшихся на военных автомобилях с афганской маркировкой. Сигналом к началу атаки послужил взрыв устройства, спрятанного несколькими днями ранее под деревом на центральной площади столицы.

Однако охрана дворца оказала гораздо более упорное сопротивление, чем ожидалось, и более сотни солдат КГБ были убиты, прежде чем дворец был взят, а Амин застрелен. Среди погибших был командир штурмовой группы полковник Григорий Бояринов (фото), комендант школы подготовки специальных операций 8-го отдела в Балашихе. ⁹⁰

Портреты павших в бою офицеров вывешивались в Центре в черных рамках в знак траура – это была обычная процедура КГБ. В данном случае, поскольку павших героев операции “АГАТ” было так много, Андропов решил не выставлять сто их портретов. Однако некоторые из оставшихся в живых были отмечены за участие в операции. Кирпиченко был повышен в звании с генерал-майора до генерал-лейтенанта, а вскоре после этого стал первым заместителем главы ПГУ. Лазаренко был повышен в звании с полковника до генерал-майора. Леониду Александровичу Козлову из 8-го отдела было присвоено звание Героя Советского Союза. ⁹¹ Начальник линии “Н” (поддержка нелегалов) резидентуры в Кабуле Исмаил Муртуза Оглы Алиев был награжден орденом Красной Звезды, как и неизвестное число членов штурмовой группы, ворвавшейся в президентский дворец. ⁹²

Сразу же после штурма дворца изгнанный афганский коммунист и ветеран КГБ Бабрак Кармаль (фото выше), которого Москва выбрала преемником Амина, попросил старших офицеров КГБ в Кабуле заверить товарища Андропова, что, став президентом, он будет неукоснительно следовать его советам. Он также призвал к “самому суровому наказанию” бывших соратников Амина и всех тех, кто выступал против советских войск. Кармаль горячо похвалил героизм, проявленный сотрудниками КГБ и других спецподразделений, штурмовавших президентский дворец:

Как только у нас появятся собственные награды, мы хотели бы наградить ими всех советских военнослужащих и чекистов [сотрудников КГБ], принимавших участие в боях. Мы надеемся, что правительство СССР наградит орденами этих товарищей”. ⁹³

Затянувшаяся афганская война (о которой будет рассказано во втором томе этой книги) спасла 8-й отдел от застоя, в котором он пребывал большую часть 1970-х годов. В 1982 году в Балашихе на базе школы подготовки специальных операций был создан “Учебный центр по Афганистану”, который возглавил В.И. Кикоть, ранее служивший в Гаване офицером Линии Ф и хорошо осведомленный о кубинском опыте ведения нерегулярных войн. ⁹⁴ Восьмой отдел также интенсивно изучал методы, используемые как палестинцами против израильтян, так и израильтянами против палестинских лагерей в Ливане. ⁹⁵ Балашиха внесла значительный, хотя и не поддающийся количественной оценке вклад в расширение использования специальных сил и методов устрашения населения – среди них зажигательные бомбы, напалм, отравляющий газ, крошечные мины, разбрасываемые с воздуха, даже заминированные игрушки, калечившие детей и тем самым деморализовавшие их родителей. Но хотя советские войска и кампания террора загнали четверть афганского населения в лагеря беженцев в Пакистане, выиграть войну им не удалось.

С ИНТЕНСИФИКАЦИЕЙ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ в первые годы президентства Рейгана и опасениями в Центре, что новый президент планирует первый ядерный удар, Андропов всё охотнее, как в качестве председателя КГБ, так и в качестве преемника Брежнева в 1982-1984 годах, использовал террористов  или потворствовал им против Соединенных Штатов и НАТО. С ведома Андропова (и, несомненно, с его благословения) Восточная Германия стала тем, что ее последний некоммунистический министр внутренних дел Петер-Михаэль Дистель позже назвал “Эльдорадо для террористов”.

Среди любимых террористических групп Восточной Германии была западногерманская Фракция Красной Армии (RAF). Презирая нежелание рабочего класса совершать революцию и вдохновляясь такими лозунгами, как “Не спорьте – уничтожайте!”, образованные члены RAF считали себя боевым авангардом прискорбно инертного пролетариата и были привержены уничтожению “буржуазных властных структур” как ФРГ, так и НАТО. Однако после серии успешных террористических атак в середине 1970-х годов грандиозное наступление, запланированное RAF на 1977 год, провалилось, а четверо его лидеров покончили жизнь самоубийством в тюрьме.

Благодаря убежищу, предоставленному Восточной Германией его основным выжившим с 1977 года активистам, RAF смогла перегруппироваться. С помощью подготовки, оружия, средств и фальшивых документов, предоставленных Штази, Фракция Красной Армии начала новое наступление в начале 1980-х годов.

В августе 1981 года в результате взрыва автомобиля в европейской штаб-квартире ВВС США в Рамштайне (фото выше) в Западной Германии пострадали семнадцать человек; месяц спустя террористы RAF совершили неудачную гранатометную атаку на автомобиль генерала Фредерика Крезена в Гейдельберге. Во время другого террористического наступления в 1984-85 годах члены RAF пытались взорвать школу НАТО в Обераммергау, бомбили американскую авиабазу во Франкфурте-на-Майне и атаковали американских солдат в Висбадене.

Штази также потворствовала взрыву дискотеки La Belle в Западном Берлине, помогая транспортировать взрывчатку, которая убила американского сержанта и турчанку и ранила 230 человек, включая пятьдесят американских военнослужащих. Среди других контактов Штази были Временная ИРА, баскская ЭТА и Карлос Шакал. ⁹⁶

В 1983 году, в разгар операции РАЙАН (совместная попытка КГБ и ГРУ найти (несуществующие) доказательства планов США и НАТО по внезапному ядерному нападению), Андропов отдал распоряжение 8-му отделу подготовить террористические атаки на британские, американские и натовские объекты в Европе. Были разработаны планы кампании по рассылке взрывающихся писем в офис г-жи Тэтчер на Даунинг-стрит, 10, а также ряду видных представителей США и НАТО. Примерно в то же время КГБ организовал серию закладок в барах и ресторанах вблизи американских баз в Западной Германии, предназначенных для сокрытия взрывчатых веществ, которые могли быть приведены в действие таким образом, чтобы создать впечатление террористических атак. В числе мест закладки взрывчатки были – за торговым автоматом, в вентиляционной полости под раковиной, на деревянной балке над туалетом и под автоматом для выдачи бумажных полотенец. Однако к тому времени, когда эти места были обнаружены ЦРУ в 1985 году, операция РАЙАН была свернута, а планы террористической кампании КГБ против объектов НАТО были отложены. ⁹⁸

В августе 1983 года, когда операция РАЙАН был еще в полном разгаре, Центр дал указание основным резидентурам в европейских странах НАТО активизировать поиск подготовки НАТО для

тайного проникновения диверсионных групп с ядерным, бактериологическим и химическим оружием в страны Варшавского договора; [и] расширение сети разведывательных школ по подготовке диверсантов и увеличение вербовки эмигрантов из социалистических стран и лиц, знающих язык этих стран, а также создание эмигрантских военных формирований и диверсионно-разведывательных групп”. ⁹⁹

Хотя, как и в случае с большинством требований к операции РАЙАН, таких разведданных для сбора не было, инструкции Центра дают важное представление о планах Москвы на случай непредвиденных обстоятельств относительно роли 8-го отдела и его ДРГ в нападении на НАТО.

ЗАКАТ И ПРЕКРАЩЕНИЕ холодной войны привели к дальнейшему сокращению числа специальных акций КГБ. Последняя крупная специальная акция советской эпохи была направлена не против традиционного главного противника и его союзников по НАТО, а против реформаторов внутри Советского Союза. 8 декабря 1990 года Крючков, ставший председателем КГБ двумя годами ранее, вызвал в свой кабинет на Лубянке своего бывшего начальника штаба Вячеслава Жижина, ныне заместителя начальника ПГУ, и Алексея Егорова из контрразведки. Там он поручил им подготовить доклад о мерах, необходимых для “стабилизации” страны после введения чрезвычайного положения – другими словами, о “специальных” и других действиях, необходимых для сохранения однопартийного правления и централизованного советского государства. В течение следующих восьми месяцев Крючков неоднократно пытался убедить Горбачева согласиться на введение чрезвычайного положения и “стабилизацию” Советского Союза, но безуспешно. Точкой невозврата для него и его сообщников стало согласование 23 июля 1991 года текста нового Союзного договора, который передал бы многие полномочия центрального правительства республикам.

4 августа Горбачев, за которым Крючков установил тщательное наблюдение несколькими месяцами ранее как за СУБЪЕКТОМ ¹¹⁰, уехал на летний отдых на роскошную дачу в Форос на крымском побережье, намереваясь вернуться в Москву для подписания Союзного договора 20 августа. На следующий день после отъезда Горбачева Крючков и его товарищи по заговору – в первую очередь министры обороны и внутренних дел, Дмитрий Язов и Борис Пуго (бывший глава КГБ Латвии) – собрались в ОБЪЕКТЕ АВС, санатории КГБ, оборудованном бассейном, саунами, массажными кабинетами и кинотеатром. Там они тайно создали Государственный комитет по чрезвычайному положению и в течение следующих двух недель проводили совещания по подготовке к перевороту, который должен был помешать подписанию Союзного договора. Комитет распорядился напечатать 300 000 бланков арестов и поставить на завод в Пскове 250 000 пар наручников. Крючков вызвал из отпуска всех сотрудников КГБ, привел их в состояние боевой готовности и удвоил им зарплату. Два этажа камер в Лефортовской тюрьме были опустошены для приема важных заключенных, а для комитета на Лубянке был подготовлен секретный бункер на случай, если дела пойдут туго.

18 августа заговорщики предприняли последнюю попытку запугать Горбачева, чтобы он ввел чрезвычайное положение.

Потерпев неудачу, они держали его без связи с внешним миром под домашним арестом в Форосе и на следующий день объявили, что президент не может исполнять свои обязанности из-за “плохого самочувствия”, а вице-президент Геннадий Янаев (фото) стал исполняющим обязанности президента (фактически просто марионеткой) во главе Государственного комитета по чрезвычайному положению из восьми человек. Однако заговорщики быстро обнаружили, что старый автократический механизм однопартийного государства находится в слишком тяжелом состоянии, чтобы они могли повернуть время вспять. Спецназ группы “Альфа” должен был штурмовать московский Белый дом, резиденцию правительства Российской Федерации, и арестовать его председателя Бориса Ельцина, но не смог сделать ни того, ни другого. Ни один из 7000 реформаторов, внесенных в список задержанных заговорщиками, не был арестован. Переворот смешно и бесславно провалился всего за четыре дня.

Пуго (снимок выше) покончил жизнь самоубийством. “Простите меня”, – написал он в записке своим детям и внукам. “Все это было ошибкой. Я жил честно, всю свою жизнь”.

Когда Язова вели в тюремный фургон, он сказал тем, кто его арестовал:

“Теперь все ясно. Я такой старый идиот. Я действительно облажался”.

Крючкову не хватило самокритичности, чтобы прийти к аналогичному выводу. ¹⁰⁰

Таким образом, результат заключительной специальной акции, организованной КГБ, оказался прямо противоположным тому, что замышляли Крючков и его товарищи по заговору, ускорив как крах коммунистического однопартийного государства, так и распад Советского Союза. Переворот также закончился беспрецедентным унижением для КГБ. Вечером 21 августа перед Лубянкой появился тяжелый кран, который на глазах у ликующей толпы поднял гигантскую статую Феликса Дзержинского за петлю на шее, сверг его с постамента и утащил на площадку у Третьяковской галереи, ставшую кладбищем статуй советского режима.

ПРИЛОЖЕНИЕ

“СПЕЦИАЛЬНАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ АКЦИЯ”, ПРЕДЛОЖЕННАЯ АФИНСКОЙ РЕЗИДЕНТУРОЙ ЦЕНТРУ В АПРЕЛЕ 1969 ГОДА

Наше оперативное письмо No. 24/[Линия]Ф от 14 апреля 1969 года содержит проект плана проведения операции “Лилия” [диверсионной операции] против объекта под кодовым названием ВАЗА .

Операция носит кодовое название ЯЙЦО].

Цель и задача операции – нанести моральный и политический ущерб юго-восточному крылу НАТО. Постоянные разногласия между Грецией и Турцией вызывают большую озабоченность у руководства США и НАТО и являются слабым звеном в американской политике в районе юго-восточной Европы.

Проведение операции может обострить отношения между Грецией и Турцией.

Операция будет проведена от имени грека, который приехал из Турции и недоволен положением греческого меньшинства там (может быть и другой вариант [предлог] для проведения диверсии).

ВАЗА – это двухэтажный дом в Салониках. Дом и пристройка к нему принадлежат турецкому генеральному консульству… В доме нет мебели, только стол, железные желоба и кухонная плита. На верхнем этаже дома находятся портреты Ататюрка (турецкого национального героя). Кроме письменного стола, в доме нет никакой мебели. Рядом с ВАЗОЙ, примерно в 15-20 м, находится двухэтажное здание Генерального консульства Турции. Этот дом также используется в качестве жилого помещения для сотрудников консульства.

ВАЗА и консульство имеют общий двор (подробное описание расположения домов и двора прилагается).

Наиболее подходящее место для закладки «букета» [взрывного устройства] находится в кустах, растущих примерно в одном метре от ВАЗЫ, закрытой для широкой публики. Здание можно посетить с разрешения турецкого консульства; для наблюдения за ВАЗОЙ и сопровождения посетителей по зданию назначен специальный чиновник. ВАЗА и консульство круглосуточно охраняются двумя жандармами. Посты охраны мобильны, а подходы к ВАЗА ограничены. Наиболее удобное время для подхода к цели – сумерки.

Технические характеристики “букета”:

Размер и вес букета должны быть связаны с результатами, которые ожидаются от атаки на ВАЗУ. Очевидно, что нет смысла наносить серьезный ущерб ВАЗЕ, лучше добиться морального и политического эффекта. При расчете силы “букета” следует учитывать, что расстояние от “Всплеска” до жилых помещений консульства составляет 15 – 20 м.

… . . Чтобы усилить воздействие и достичь желаемых результатов, «букет» должен быть завернут в газету, издаваемую в Турции для греческих граждан.

Температура в Салониках зимой колеблется от нуля до 14°C, а летом – от 24°C и выше. Иногда бывают густые туманы.

Садовник [диверсант] должен быть отправлен в страну в качестве иностранного туриста в разгар туристического сезона. Наибольший наплыв туристов наблюдается с июня по август. По документам, удостоверяющим личность, садовник должен быть гражданином дружественной Греции страны или нейтрального государства (США, Великобритания, Западная Германия, Австрия, Франция, Италия, Канада, Ливия), исключая скандинавские страны, Данию, Голландию и Бельгию.

По прибытии в Афины садовник может взять напрокат автомобиль, посетить исторические места на юге страны и некоторые острова. Одновременно Садовник проходит акклиматизацию и полностью привыкает к ситуации в стране.

Забрав букет из резиденции через закладку, Садовник отправляется в Салоники по железной дороге. Примерное время для проведения операции «Лилия» и деятельности Садовника следующее:

ПОСЛЕ ПРИБЫТИЯ В Афины, Садовник может на следующий день взять напрокат автомобиль, провести один или два дня в Афинах и их пригородах, а затем проехать на автомобиле по следующему маршруту: Афины-Патрейс-Спартия-Навплион-Эпидхаурос-Коинтос-Афины. Этот маршрут займет у Садовника четыре-пять дней. Прибыв в Афины, садовник поселится в гостинице. На следующий день он подает сигнал о готовности к проведению операции для получения «букета» через закладку. Операция проводится на следующий день.

Забрав букет, садовник отправляется ближайшим поездом в Салоники, предварительно выписавшись из гостиницы. Поезд отправляется из Афин в 11:42 и прибывает в Салоники в 19:29; он едет в купе первого класса.

В Салониках он не останавливается в гостинице. Чтобы ознакомиться с ситуацией вокруг ВАЗЫ, он проходит мимо здания после проверки на наличие наблюдения.

С наступлением темноты Садовник отправляется по выбранному им самим маршруту, но на заключительном этапе заходит в старый форт, где вставляет маленький цветок [детонатор] в Букет. От северных ворот форта Садовник идет по улице Исаила, которая ведет к ВАЗу, и выходит на улицу Святого Павла. Это занимает 15-20 минут.

Выйдя на улицу Исаила, садовник идет от гаража в сторону улицы Святого Павла. Двигаясь вдоль забора [ВАЗА], Садовник вызывает всплеск [взрыв]. Садовник может бросить букет в кусты, которые находятся рядом с забором ВАЗЫ, или он может бросить букет на землю внутри забора здания. (Схема маршрута и окружения прилагается).

Закончив операцию, Садовник выходит на улицу Áyios Dhimitrios и движется в направлении стадиона (20-25 минут ходьбы). В районе стадиона есть пустырь, где Садовник может закопать сумку авиакомпании TWA или BOAC, использованную для хранения и транспортировки «букета». Из Салоников Садовник может отправиться в Афины на поезде или самолетом (купив авиабилет за 5-10 минут до вылета, используя любую фамилию).

Если ситуация не позволяет Садовнику собрать «букет», то он может избавиться от него … в районе стадиона, где есть пустырь. Если он привлечет внимание охранника ВАЗЫ, то должен сказать, что он иностранный турист, идущий из форта в гостиницу “Дельта”, где он намерен переночевать, но что это его первый визит в город и он не уверен в дороге к гостинице. ¹⁰¹

Примечания к Главе двадцать третьей. Особые задачи, часть 2.

1. т. 3, п. 3.

 2. Самая ранняя ссылка на отдел V (буква «В», а не римская цифра 5), отмеченная Митрохиным, содержалась в приказе No. 00197 от 7 октября 1965 г. дает указание другим отделам ПГУ с агентами, пригодными для использования во время войны или международного кризиса, передать их в отдел В. Отдел, вероятно, был основан незадолго до этого. т. 2, приложение. 3.

3. т. 3, п. 3.

4. к-16, 408.

5. к-26 317.

6. Первые субсидии, зарегистрированные Митрохиным, составили 135 000 долларов в феврале 1968 года, за ними последовали 100 000 долларов в марте. Однако записи Митрохина в файлах Коммунистической партии Греции за 1967 год очень тонкие, и вполне вероятно, что первые субсидии подпольной партии были переданы в Будапеште в последние месяцы 1967 года. K-26,319.

7. к-16,69.

8. См. главу 18.

9. к-27, 61.

10. к-16, 69.

11. к-27, 61.

12. к-3, 28.

13. к-3,23,24,29.

14. к-3,28; к-26,315,318,323,325,326,384,387,390,394.

15. к-26, 322. Коммунистическая партия Ирака также сдала свои архивы на хранение в Советский Союз; см. том 2.

16. к-14,531. Место проведения операции ЗВЕНО было изучено нелегалом ЯКОВОМ и агентом РОББИ из венской резиденции. ЯКОВ – Геннадий Михайлович Алексеев, базировавшийся в Швейцарии, который принял личность швейцарца Игоря Мюрнера, умершего в Советском Союзе. В 1973 году ЯКОВ был арестован швейцарскими властями, которые не смогли предъявить ему обвинения в шпионаже. Он отсидел два года в тюрьме за использование фальшивых удостоверений личности (k-5 193; k-24 236). Митрохин не может опознать РОББИ. Другими сотрудниками КГБ (по крайней мере, тремя, а возможно, и всеми из отдела V), участвовавшими в подготовке операции ЗВЕНО, были Ю. Державин, А.Д. Григорьев, Б.Н. Малинин, Е. Щербанов, Б.С. Олихейко, А.С. Савин, Ковалик, Е. А. Шаров (к-14 531).

17. к-16,408.

18. т. 7, гл. 15

19. т. 3, п. 3. Vol. 7, гл. 5, п. 35 указывает местоположение ПЕПЕЛЯ как Стамбул, но ни одна из ссылок не определяет тип специального действия, используемого ПЕПЕЛЕМ. Митрохин не видел файла ПЕПЕЛЯ. В отчете 1969 года также отмечалось, что требование 1955 года к Тринадцатому отделу воровать западную военную техники устарело; это стало основной обязанностью отдела T (Научно-технологический шпионаж) ПГУ.

20. История ирландских членов Интернациональных бригад О’Риордана, колонка Коннолли, была напечатана в Восточной Германии (хотя и опубликована в Дублине), и он с благодарностью признал помощь советского агента и британского перебежчика Восточной Германии Джона Пита.

21. Текст призыва О’Риордана к оружию для ИРА опубликован в приложении к Ельцину, Взгляд из Кремля, стр. 311-16. В декабре 1969 года, незадолго до раскола, который привел к появлению Временных членов, секретное собрание руководства ИРА одобрило предложение Гулдинга о создании Фронта национального освобождения, включая Шинн Фейн, Коммунистическую партию Ирландии и другие левые группы. Куган, The Troubles Проблемы (беспорядки), стр. 95.

22. Бишоп и Мэлли, Временная ИРА, с. 88.

23. Восемь меморандумов Андропова о призыве ИРА к оружию полностью или частично опубликованы в приложении к Ельцину, Взгляд из Кремля, стр. 311-16.

 24. т. 7, гл. 7; т. 8, гл. 9; т. 6, гл. 5, часть 5.

 25. По поводу FLQ (Фронта освобождения Квебека) см. Гранатштейн и Стаффорд, Spy Wars (Шпионские войны), стр- 206-210.

 26. т. 8, гл. 14.

 27. Даже Гранатштейн и Стаффорд, два из ведущих канадских историков разведки, приходят к выводу, что документ ЦРУ, «если он подлинный… действительно свидетельствует о том, что ЦРУ действовало в Квебеке»; Шпионские войны, стр. 209.

 28. т. 8, гл. 14.

 29. к-24 365.

 30. Soviets Protest to Argentina After Envoy Foils Kidnaping («Советский протест Аргентине после того, как посланник воспрепятствовал похищению»), Вашингтон Пост (31 марта 1970 г.).

31. т. 4, индапп. 3.

32. Роб Булл, Defector Bares ‘Secret’ Past («Перебежчик обнажает «тайное» прошлое»), Vancouver Sun (5 апреля 1976 г.).

33. т. 4, инд. 3.

34. Интервью с Робертом Гейтсом Кристофера Эндрю (14 марта 1994 г.).

35. См. главу 22.

36. к-24 365.

37. к-24 365.

38. к-24 365.

39. См. главу 24.

40. Эндрю и Гордиевский, КГБ, стр. 524-5; Бэррон, КГБ, стр. 110, 431 и далее; Брук-Шеперд, The Storm Birds (Буревестники), стр. 197-9.

 41. Калугин, Spymaster, стр. 131-2.

 42. Беннет и Гамильтон (ред.), Документы о британской политике за рубежом, серия 3, том. 1. С. 388-9.

 43. Гордиевский, Next Stop Execution (Следущая остановка – казнь), с. 184.

 44. Беннетт и Гамильтон (ред.), Documents on British Policy Overseas (Документы о британской политике за рубежом), серия 3, том. 1. С. 337-43, 359.

 45. Беннет и Гамильтон (ред.), Документы о британской политике за рубежом, серия 3, том. 1, стр. 389 п.

 46. Бэррон, КГБ, стр. 413-15. Кузичкин, Внутри КГБ, с. 81.

47. Калугин, Spymaster, стр. 131-2.

48. Гордиевский, Следущая остановка – казнь, с. 184.

49. т. 6, гл. 1, часть 1; т. 6, гл. 5, часть 5. Конечно, нельзя исключать возможность того, что планы покалечить Барышникова содержались в деле, к которому у Митрохина не было доступа.

 50. Исследования раскола между официальными лицами и временными служащими включают Bell, The Secret Army (Тайная армия), гл. 18; Бишоп и Малли, The Provisional IRA (Временная ИРА), гл. 7-8; Куган, ИРА, гл. 15-17; Куган, Проблемы, гл. 3; Тейлор, Провос, гл. 5-6.

51. Смит, Fighting for Ireland? (Борьба за Ирландию?), стр. 88-90.

52. Письмо О’Риордана в ЦК и меморандум Андропова об операции SPLASH напечатаны в приложении к Ельцину, Взгляд из Кремля, стр. 314-16. По словам Ельцина, в досье на SPLASH в архиве генсека не указано, был ли он реализован. Файлы, отмеченные Митрохиным, которые, по-видимому, не были переданы Ельцину, показывают, что это было так, и идентифицируют лодку, использованную в операции. т. 7, гл. 15, п. 2.

53. т. 7, гл. 15, п. 2.

54. О’Риордан проинформировал Центральный Комитет: «Я не буду принимать участие в транспортной операции, и моя роль будет заключаться только в передаче технической информации об этом Симусу Костелло». Ельцин, Вид из Кремля, с. 314.

55. Бишоп и Малли, Временная ИРА, стр. 221-2; Смит, Борьба за Ирландию?, стр. 90; Куган, Проблемы, стр. 276-280. Ирландская национально-освободительная армия (INLA), основанная как военное крыло IRSP, стала, возможно, самой агрессивной из республиканских военизированных групп. Среди его жертв был Эйри Нив, член парламента, представитель консерваторов в Северной Ирландии, убитый в 1979 году в результате взрыва бомбы, приведенной в действие ртутным переключателем, срабатывающим при наклоне, который был установлен в его машину на автостоянке Вестминстерского дворца.

56. к-27 393; т. 6, гл. 5, часть 5.

57. Ходжес, Intellectual Foundations of the Nicaraguan Revolution (Интеллектуальные основы никарагуанской революции), с. 228.

58. vol. 6, гл. 5, часть 5. О Пиньейро, который в 1974 г. стал главой нового американского отделения Центрального комитета Коммунистической партии Кубы, взявшего на себя ответственность за помощь латиноамериканским революционным движениям, см. Эндрю и Гордиевский, КГБ, с. 514.

59. т. 6, гл. 5, часть 5.

60. Пецзуллос, At the Fall of Somoza (При падении Сомосы), с. 58. Отчеты Шелтона широко рассматривались в дипломатических кругах как отражающие только взгляды Сомосы. По крайней мере, в одном случае его политический директор Джеймс Р. Чик использовал «канал несогласных» Госдепартамента, чтобы опровергнуть своего начальника. Джеремайя О’Лири, Shelton being Replaced as Ambassador to Nicaragua, («Шелтон заменяется в качестве посла в Никарагуа»), Washington Star (19 апреля 1975 г.).

61. Пастор, Condemned to Repetition (Приговоренный к повторению), с. 39.

62. т. 6, гл. 5, часть 5.

63. Бут, The End and the Beginning, Конец и начало, с. 142, Пецзуллос, At the Fall of Somoza (При падении Сомосы), стр. 116-17. Шелтон был заменен на посту посла в апреле 1975 года.

64. т. 6, гл. 5, часть 5.

65. О трех основных фракциях в СФНО, возникших в 1975 году, см. Бут, Конец и начало, стр. 143-4; Ходжес, Интеллектуальные основы никарагуанской революции, стр. 233–55.

66. О связи Фонсека с СССР см. том 2.

67. к-27,393.

68. В досье, которое видел Митрохин, записана только просьба Фонсека посетить Москву. Хотя он не видел файлов о самой поездке, маловероятно, что запрос был отклонен.

69. Пецзуллос, При падении Сомосы, стр. 117-19. Об отношениях КГБ с сандинистами см. Том 2.

70. т-7135; т. 2, приложение 3.

71. Кузичкин, Внутри КГБ, с. 111-12.

72. Калугин, Spymaster, с. 238-9.

73. Калугин, Spymaster, стр. 152-3.

74. т. 2, приложение. 3.

75. Калугин, Spymaster, стр. 152-9. Ср. Wise, Molehunt, стр. 195-7.

76. т. 2, приложение. 3. Офицер Линии КР Владимир Николаевич Ельчанинов (кодовое имя ВЕЛТ), направленный в резиденцию в Нью-Йорке в 1978 году, также проводил большую часть своего времени, пытаясь выследить перебежчиков; т. 6, ок. 2, часть 5.

77. Беряну и Тодоров, The Umbrella Murder (Убийство зонтиком), стр. 34-7, 70-3.

78. Калугин, Spymaster, стр. 178-83; Эндрю и Гордиевский, КГБ, стр. 644-5. «Беряну и Тодоров», «Убийство зонтиком», полезно дополняет предыдущие рассказы об убийстве Маркова, но также вводит некоторые неправдоподобные предположения. Для иллюстрации более ранней версии оружия, использовавшегося для убийства Маркова, ядовитой трости КГБ 1950-х годов см. Melton, The Ultimate Spy Book, стр. 152.

 79. Интервью с ветеранами группы «Альфа», переданное в SAS «Внутри России» (BBC2, 13 июня 1999 г.).

 80. т. 1, гл. 4.

 81. Вестад, «Относительно ситуации в «А», с. 130. Доббс, Долой Большого Брата, стр. 11–12.

 82. См. Выше, главу 15.

 83. т. 1, гл. 4. Отчет Митрохина содержит лишь краткое упоминание о попытках отравить пищу Амина, которая, по-видимому, была предпочтительным методом убийства Восьмого отдела. По словам Владимира Кузичкина, сбежавшего из Управления С несколько лет спустя, первым выбранным убийцей был азербайджанский нелегал Михаил Талыбов, который говорил на фарси и провел несколько лет в Кабуле с афганскими удостоверениями личности, сфабрикованными КГБ. Получив яды из лаборатории ОТУ, Талыбов устроился поваром в президентский дворец. Но, по словам Кузичкина, «Амин был осторожен, словно Борджиа. Он все время менял еду и питье, как будто ожидал отравления». Кузичкин, Внутри КГБ, с. 314-15; Кузичкин, «Перевороты и убийства в Кабуле», Time (22 ноября 1982 г.); Бэррон, КГБ сегодня, стр. 15-16. Следующая безуспешная попытка отравить Амина произошла на обеде, который он дал своим министрам 27 декабря (Доббс, Долой Большого Брата, стр. 19).

 84. Вестад, «Относительно ситуации в «А», с. 130.

 85. The Soviet Union and Afghanistan (Советский Союз и Афганистан, 1978–1989), с. 159.

 86. Вестад, «Относительно ситуации в« А »», с. 131. План вторжения был одобрен Политбюро 12 декабря.

 87. vol. 1, гл. 4.

 88. Доббс, Долой Большого Брата, стр. 18-19.

 89. т. 1, гл. 4.

 90. т. 1, гл. 4.

  91. т. 1, гл. 4.

  92. т. 1, ок. 2.

  93. vol. 1, гл. 4.

 94. О предыдущей карьере Кикот см. К-24,87,89; к-12 376; к-8,590.

 95. т. 1, ок. 3.

 96. Чайлдс и Попплуэлл, «Штази», стр. 138-40, 156-7; Гейтс, « От теней», стр. 206-7; Вулф, Человек без лица, стр. 271-81. О контактах Карлоса с КГБ см. том 2.

 97. т. 7, гл. 15.

 98. Гейтс, From the Shadows (Из теней), стр. 338-9.

 99. Эндрю и Гордиевский (ред.), Instructions from the Centre (Инструкции из центра), стр. 82-85. 100. Отчёты об августовском перевороте включают в себя рассказы о Степанкове и Лисове , Кремлевском заговоре; Альбац, Государство в государстве; Ремник, Могила Ленина; и Горбачев, Августовский переворот. Хотя Крючков и другие ведущие заговорщики были арестованы после переворота, суд над ними неоднократно откладывался. К началу 1993 года все были отпущены. Они были официально амнистированы российским парламентом, избранным в декабре 1993 года. 101. k-16,408.